По ту сторону снов - Гамильтон Питер Ф.

Тринадцать дней спустя Слваста стоял перед высокими двойными дверями кабинета бригадира Вениза. Одетый в полевую форму, грязный после дороги и ночевок в лагере. Капралы повели отряды в казармы разгрузить рюкзаки, вымыться и наконец-то поесть нормальной пищи в длинном зале столовой штаб-квартиры. Они были последними из личного состава полка, кто вернулся с прочесывания. Их привез их обратно в Чам гражданский пассажирский поезд; специальный состав с остальной частью полка вернулся неделю назад.

Одна створка дверей открылась, и вышла полковой адъютант майор Рашель, серебристо-седые волосы которой были свернуты в тугой узел. Она прожила уже больше девяноста лет, и кожа ее задубела за десятилетия, проведенные под субтропическим солнцем, где Рашель командовала зачистками. Слваста не мог не уважать ее за многолетнюю службу. Но все осталось в прошлом, а теперь майор Рашель стала одним из множества престарелых офицеров, без толку просиживающих в штаб-квартире. Таких насчитывалось несколько десятков, и все получали из бюджета округа немаленькое жалованье. По мнению Слвасты, эти деньги стоило потратить на солдат, занимающихся практическим делом. А что касается внедренных стариками правил, которые мешали полку эффективно функционировать…

– Он вас ждет, – коротко сказала Рашель.

Слваста последовал за ней через двери. Кабинет бригадира Вениза был еще одним примером потворства своим желаниям. Огромная, выложенная плиткой комната с арочными окнами высотой под самую крышу. Лопасти большого вентилятора мягко вращались над открытыми ставнями, их приводил в действие мод-гном в углу, который тянул за шнур, раскачиваясь взад-вперед. «Еще одна неуместная вещь», – подумал Слваста, пока шел через всю комнату к столу бригадира. Тем более, что вентилятор совершенно не спасал от жары. При этом Слваста держал свой панцирь гладким и непроницаемым, не желая показать недовольство и разочарование в связи с неудачной зачисткой.

– Сэр.

Он подошел к столу и вытянулся во фрунт, отдавая честь бригадиру.

Вениз делал вид, будто читает документы из толстой папки. В прошлом месяце в полку состоялся торжественный обед в честь дня рождения бригадира. Ему исполнилось сто двадцать лет. Дворянство со всего округа заполнило офицерскую столовую, еще и на плацу пришлось установить два павильона. Слваста знал, во сколько обошлось мероприятие; по-видимому, это была главная причина, по которой полк до сих пор не купил земных лошадей, чтобы заменить всех мод-лошадей.

Бригадир прекрасно выглядел для своих лет. Все еще подтянутый и энергичный, в очках в тонкой металлической оправе, компенсирующих близорукость, и с тонкими усиками, подчеркивающими достоинства возраста. Он поднял глаза от папки и указал на один из двух стульев, стоящих перед древним столом с затянутой кожей столешницей.

– Садитесь, лейтенант.

В голосе бригадира не прозвучало ни намека на то, какое направление примет разговор, а его панцирь был даже крепче, чем у Рашель.

Слваста сел, держа спину прямо. Майор Рашель опустилась на второй стул и повернулась к Слвасте.

Бригадир положил папку на стол рядом со стопкой таких же.

– Итак, лейтенант, расскажите мне, что произошло.

– Сэр, мы перехватили преступника по имени Найджел, который действовал в нашем районе зачистки. Я уверен, он увез несколько яиц паданцев.

– Ах вот как. И на чем основана ваша уверенность?

– Его лошади что-то тащили за собой. Найджел утверждал, что это было их собственное походное снаряжение, якобы они помогали с зачисткой в том районе. Тогда я не мог опровергнуть его слова и вынужденно отпустил Найджела. Потом мы нашли яйцо.

– Отличная работа. Продолжайте.

– Одно яйцо. Всем известно, такого не бывает.

– Нельзя спастись, если яйцо уже начало поглощать тебя, – сказала Рашель. – Еще один всем известный факт. Но бывают исключения.

Слваста раздраженно посмотрел на нее.

– Мы тщательно прочесали весь участок и нашли еще две зоны Падения, но в них не оказалось яиц. Зато там были следы – в обе зоны кто-то успел добраться раньше нас. Найджел забрал яйца.

– Значит, этот Найджел на самом деле паданец? – спросил Вениз.

– Он лично – нет, сэр. Его кровь была красной.

– Значит, его люди? – надавила Рашель.

– Нет, – сказал Слваста. – Я проверил их всех. Но одна из его лодок находилась ниже по течению. В тот момент мы этого не знали.

Бригадир моргнул.

– Я могу представить, что гнездо способно добраться до яиц раньше, чем наши отряды. Вы знаете об этом по собственному опыту. Но преступная банда, забирающая яйца паданцев? Невероятно. Их нельзя продать на черном рынке. Во всяком случае, мне ничего подобного не встречалось. Майор?

– Нет, сэр. Это исключено.

– Лейтенант, вы слышали что-нибудь о продаже яиц паданцев?

– Нет, сэр, – признался Слваста.

– Тогда зачем Найджелу их забирать?

– Я не знаю, сэр.

– Только морские пехотинцы могут перемещать яйца паданцев, больше ни у кого нет на то ни квалификации, ни позволения. И это редкое событие: они увозят яйцо в Варлан только тогда, когда оно требуется для изучения Исследовательскому институту паданцев. Разве не кажется более вероятным, что до яиц добралось гнездо и унесло их?

– Это возможно, сэр.

– И вы пытаетесь раздуть историю с этим Найджелом, желая оправдать свою неспособность найти гнездо! – обвинила его Рашель.

– Нет! Во всем районе не было никакой другой подозрительной деятельности. Это Найджел забрал их.

– Если вы правы, то мы должны предположить, будто он исключительный негодяй и работает на гнездо за деньги, – сказал Вениз. – Это невероятная мысль. Я никогда не думал, что доживу до такого.

«И все же вы не правы, – подумал Слваста. – Найджел не чья-то марионетка».

– Да, сэр. Это объяснило бы происходящее.

– Хорошо, – сказал Вениз. – Мы оповестим морских пехотинцев, что яйца забрало гнездо. Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, как подобное заявление скажется на репутации и статусе нашего полка.

– Да, сэр. Я все понимаю.

– Идем дальше. Расскажите мне о ферме Бекенца, лейтенант.

Слваста сделал все возможное, чтобы не поморщиться.

– Именно там мы обнаружили одну из пустых зон Падения, сэр, в неосвоенной местности, недалеко от границы фермы.

– Как вы в этом убедились? – спросила Рашель. – Вы сказали, яиц там не было.

– Я знаю, как выглядит зона Падения, уж простите, – сказал Слваста.

– Место было довольно далеко от границы фермы Бекенца, так ведь? – заметила Рашель.

– Ферма оказалась ближайшим человеческим жильем, – твердо ответил Слваста. – Я обязан был убедиться, что они в безопасности.

– И вы проверили каждого на ферме, как вы это обычно делаете? – спросил Вениз.

– Да, сэр. Все они были людьми.

– О да, все они люди, а Бекенц, как оказалось, седьмой сын Хамиуда, крупнейшего владельца недвижимости в Преровском округе.

– Да, сэр. Так он утверждал.

– Он сказал вам об этом, когда вы приказали своим бойцам перебить всех нейтов и мод-животных на ферме, верно? – уточнила Рашель.

– Да, это так.

– И вы все равно устроили там бойню?

– Сэр, паданцы способны контролировать модов гораздо лучше, чем мы. Я знаю это наверняка. Невозможно сказать, какие приказы яйцо могло дать модам. Они могли уничтожить всю семью Бекенца. На ферме были дети.

– Лейтенант, я уже потерял счет тому, сколько раз мы с вами разговаривали на эту тему, – сказал Вениз. Он похлопал по стопке папок на столе. – Чего нельзя сказать о других.

– Сэр, способ, которым паданец может контролировать модов, был описан и зарегистрирован…

– Я знаю. А знаете ли вы, какую компенсацию пришлось выплатить совету округа в результате ваших действий?

– Я спасаю жизни, сэр. Извините, если это не встречает поддержки.

– Лейтенант, я вам всячески сочувствую, и все признают, что вы – один из лучших офицеров в своем поколении. Просто некоторые ваши методы слишком суровы для наших мест. Есть те, кому они не нравятся, в их числе очень важные люди. Даже из мэрии связались с нами, выражая озабоченность устроенным вами уничтожением животных. – Вениз поднял руку, предупреждая протест Слвасты. – Я на вашей стороне. Я ценю то, что вы сделали для полка, и мы будем применять ваши методы в будущем: обучение солдат, тренировки и все такое. Кроме того, на следующей неделе полк закупит двадцать земных лошадей на городском торге.