Создатели - Эдуард Катлас

Много ли людей, засыпая, думают, что им приснится погребение заживо? Многие ли помнят о таких снах утром? Лекс не знал.

Он не знал. Он лишь плодил и плодил грезы, завязывая их в пучки, сводя в доступные и понятные миры. Тех, кто отчаялся, он приводил к относительному покою. Тех, кто почти сдался, заставлял гордо поднимать голову.

В конце их ждали три базовых мира. Мир мечей. Мир автоматов. Мир магии. Сильное упрощение, но Лекс не хотел плодить финальные сущности, ему лишь надо было собрать под своими знаменами сны. Как можно больше снов.

Армию снов.

Здесь каждый защищает себя? Сны должны были защитить себя. Сами. Он лишь хотел их собрать.

Лена

Никто не знал ее как Лену в игре.

В игре ее все звали Лютик. И те, кто считал, что ник возник из-за дурацкой женской привычки всему давать умилительные имена, сильно ошибался. И хорошо, если в тот момент он был в ее команде.

Ник происходил не от цветка, а от слова «лютый», «лютая». Сначала Лену прозвали друзья, а потом она и сама стала себя так называть, всегда регистрируя персонажей как «Лютик» или ближайшие альтернативы.

Она не могла сказать, что сильно безжалостна или кровожадна. В игровом бою это не главное, вообще не главное. Главное — скорость, умение быстро принимать решения, быстро реагировать на изменения в ситуации. Умение не останавливаться и биться до конца. Не сдаваться, пока в углу светится хоть капля жизни.

А когда ты заходишь в незнакомую пещеру не один, а с командой, то еще и умение предугадывать. Правильно выбирать цель. Так, чтобы ее выбрали и остальные, ведь далеко не всегда тебе сумеют крикнуть, далеко не всегда приказ ведущего придет вовремя. В сложных боях, когда обстановка меняется слишком быстро, очень часто не до приказов. Даже если включены микрофон и наушники.

Наверное, поэтому наиболее сплоченные команды проходят сложные бои молча. Или треплются о чем-то, никак не связанном с боем. Спроси ее, так лучше бы молчали. Мальчики постарше в игре все больше треплются о пиве. Может, и о женщинах, но не при ней.

Лена точно молчала большую часть времени. Так что ее лютость — это была скорее шустрость и при этом молчаливость. Если действовать быстрее всех остальных, принимать решения раньше, и решения правильные, да еще при этом молчать, то тебя легко могут назвать Лютиком.

Весенние каникулы в выпускном классе как-то надо было проводить. Конечно, нашлось бы много желающих выдернуть ее из дома, но эти мальчишки с фонтанирующими гормонами и огромными познаниями в сексе Лену не привлекали. Так что из дома она выбиралась только в спортзал да в бассейн. Остальное время можно было отдать игре.

Сегодня она явно переборщила. Бои были сложными, на грани выживания «перса», все время приходилось глотать эликсиры, убегать, стряхивать с себя назойливых врагов, усыплять сильных, растягивать вражеские банды, выбивать их по одному. Да и команда подобралась шебутная. Слишком много новичков, излишне рьяно рвущихся вперед, сгребающих нечисть со всех окрестностей.

А это чревато.

Поэтому, когда Лена ложилась спать, не остывший после игры мозг продолжал не думать о смазливых одноклассниках (не повезло, в ее классе таких не нашлось), а прокручивать последние бои.

Она даже не поняла, что уже спит.

Словно и не отходила от компьютера.

Лагерь шумел тихим невнятным гулом человеческой речи. В сумерках многие зажгли костры, кто-то чистил доспехи, невысокий паренек неподалеку, увлеченно размахивая руками, рассказывал историю своих подвигов. Недавних, судя по его воодушевленности. Лена так и не разобрала, на поле брани эти подвиги были или в постели, потому что кто-то дернул ее за плечо и буркнул:

— На построение.

Лютик послушно встала, спящий мозг подстраивал этот мир под ближайшие игровые реальности, которые она помнила. Услужливо сглаживал нестыковки. Игра была какой-то новой, но, судя по всему, донельзя интересной.

Строй колыхался, но специально их никто никуда не гнал, и было время оглядеться. Братия в этой армии оказалась разношерстной. Их сгребли со всего мира, наверное, смешали все оружие, все доспехи и воинские традиции. Даже флаги были разными. Непонятными и странными.

Сосед справа явно был новичком. Наверняка ляжет первым в случае чего. Слишком слаб для тяжелых доспехов, которые на себя напялил. Слишком неуклюж для этого меча. Хотя… Зато красив. Не то чтобы красавец, но Лене понравился.

— Когда начнется сражение, не знаешь? — толкнула она соседа в бок. Слишком сильно толкнула, только сейчас обнаружив, что ее кольчужная рубашка укреплена блестящими стальными налокотниками. — Извини.

Незнакомый вояка повернулся и посмотрел на нее, словно теперь осознав, что в этом мире есть вообще кто-то, кроме него. Потом огляделся вокруг. Поднял взгляд в небо. Принюхался. В конце концов прикрыл глаза, прислушиваясь к чему-то внутри себя. И лишь затем подал голос.

— Не сегодня, — на удивление уверенно сказал он. — Его еще нет.

— Кого «его»? — переспросила Лютик. — Мы кого-то ждем?

Незнакомец пожал плечами.

— Врага. Его нет здесь, значит, сражаться пока не с кем. Меня Дима зовут. А ты — самый красивый воин, которого я видел в жизни.

Сосед явно был не в себе. Лена видела очень мало мужчин, способных вот так легко идти на контакт с девушкой, тем более с красивой. Похоже, для Димы это была всего лишь игра, и он совсем не боялся за последствия. Впрочем, для нее тоже.

Но играть надо так, чтобы побеждать. Иначе зачем начинать?

— Доспехи сам себе выбирал? — насмешливо спросила она. — Тяжеловаты они для Дона Жуана. Да и вообще, взял бы лучше арбалет и ножи. Может, и не так эффективно, но если повезет, то хоть кого-то поранишь, прежде чем тебя накроют. С мечом у тебя этих шансов нет.

— Я не выбирал, — туманно откликнулся новый знакомый. — Поможешь мне их поменять?

Их собралось несколько сотен, а перед ними, перед всем строем, стоял лишь один.

Почему-то Лена знала, что его зовут Гунн. Наверное, таковы были правила.

Он был молчун, их новый командир. Не просто неразговорчивый, а, похоже, вообще настоящий молчун. Он лишь дождался, пока все они выстроятся в более или менее ровную линию, а после этого взмахнул секирами, что держал, не выпуская, в руках, словно они вросли в его ладони. Взмахнул ими над головой и что-то коротко рыкнул.

Слов было не разобрать, но почему-то все поняли — тренировка.

С краев строя появились еще двое — по всей видимости, инструкторы. Не такие мощные, как Гунн, зато такие же молчаливые.

Они тренировались долго, и Лютик не переставала удивляться про себя, насколько хорошо проработана эта игра. Удары меча противника болезненно отдавались в плече, если ей удавалось прикрыться щитом. К концу тренировки рука, что держала щит, оказалась полностью отбита, а плечо левой покрыл сплошной синяк. Несколько шишек на лбу довершали картину.