На острие - Линда Ховард

Бретт вздохнул и выпустил Тессу из своих объятий, лишая своего тепла.

- Если ты так снисходительна к незнакомке, почему не можешь быть так же щедра со мной? Почему не можешь простить и дать нам второй шанс? Почему мы не можем начать все сначала?

Он затаил дыхание, ожидая ее ответа.

Тесса смотрела на него, пораженная этими словами. В них была большая доля правды. Она простила незнакомого человека и отказывала в этом Бретту, а ведь она любила его больше, чем могла себе представить. Но он ранил ее намного сильнее, чем Хилари. Эта женщина ничего для нее не значила. Она была важна для одного из ее друзей, и все. Бретт спустил на нее всех собак, когда думал, что она предала его. С другой стороны, даже веря в ее виновность, простил, защищал и был рядом. Может это любовь? У Тессы не было другого выбора, кроме как поверить ему, - она не представляла жизни без Бретта.

Тесса долго молчала, испытывая терпение Бретта. У него больше не было доводов, не было способа убедить ее в своих чувствах. Он не знал, как объяснить Тессе, что все, что он делал, было для ее же блага. Если сейчас она не захочет его понять, ничто не будет иметь значения. Бретт решился разыграть последний козырь:

- Я ушел с работы, Тесса.

Девушка резко дернулась и побледнела:

- Но… Ты говорил, что не стоит беспокоиться о твоей работе!

- Вот именно. Потому что ее нет. Я взял расчет в понедельник, еще до того как все выяснилось. Я заключил сделку с Джошуа – начал он осторожно – в обмен на твою свободу я буду его иногда консультировать. Он поставил такие условия… Я буду выполнять для него кое-какую работенку – урегулирование конфликтов, переговоры по промышленному шпионажу, что-то вроде этого. Но большую часть времени я намерен проводить с тобой на ранчо и растить детей и коров.

Сердце в груди бешено застучало, дыхание сбилось.

- Это предложение? – требовательно спросила Тесса.

- Думаю, что да. Я намерен быть отцом твоих детей, и хочу, чтобы все было законно.

Весь мир Бретта зависел сейчас от ответа Тессы. По ее лицу ничего нельзя было прочитать и его бросило в пот.

- Твоей любви хватит, чтобы простить меня?

Тесса вскочила с дивана, не в силах усидеть на месте. – Вопрос о прощении не так важен – сказала она отрывисто – Я люблю тебя так сильно, что могу простить абсолютно все. Но это совсем не значит, что все вот так просто сойдет тебе с рук – с иронией добавила она. – Я прощу тебя позже.

Что-то в нем изменилось – глаза засияли внутренним светом, как если бы их подсветили изнутри:

- После того как выльешь на меня горячий лимонад? Или стукнешь чем-то по голове?

- Или после того как выгоню из нашей постели.

- Хо, малышка, не говори ерунды. Если и есть место, где я собираюсь быть, так это в одной с тобой постели. И если ты намерена простить, в чем проблема?

- Я пыталась решить – принять тебя до признаний в любви или подождать, – сказала она напрямик.

Он медленно встал, возвышаясь над ней и закрывая своими широкими плечами свет:

- Хочешь, продемонстрирую, что значит быть женой ковбоя?

Вдруг она стала прежней Тессой – длинные ресницы томно опустились, скрывая живой блеск зеленых глаз:

- Не откажусь – сказала она медленно и протяжно, отчего его бедра будто окунули в расплавленную лаву. С низким рычанием Бретт забросил ее на плечо и понес в кровать.

Хорошо, что Тесса не догадывалась, какой силой обладала в его отношении, размышлял Бретт часом позже. Тесса обволакивала его своим очарованием, заманивая и сводя с ума. Бретт понимал, что она легко сможет им манипулировать, но ничего, черт возьми, не мог, и не хотел менять.

Она лежала на нем, прижимаясь всем телом. Ощущение ее сосков на своей груди отвлекало Бретта от невеселых мыслей. Тесса намотала на палец колечко его волос, обвела контур уха, нос, губы, царапнула горло, прошлась по плечу, торсу и вниз по бедру…. То, что она вытворяла с ним одним только пальчиком, сводило Бретта с ума. Он хотел перевернуть Тессу на спину и закончить то, что она сама же начала, но Тессе хотелось поговорить:

- Я хочу сыграть свадьбу в Теннеси – промурлыкала она, куснув его подбородок своими белыми зубками и следом целуя место укуса. – В нашей старой церкви в Севьервилле, с тетей Сильвер. Хочешь, чтобы твой отец был шафером?

- Мне все равно – пробормотал Бретт, пытаясь подмять ее под себя. Тесса увернулась от его руки, поймала ее и стала пощипывать своими губами и посасывать пальцы Бретта по очереди. Голос ее был мечтательным:

- Я хочу показать тебе ферму, старые загородные дороги. Для меня Гатлинбург хорош и весной, и летом. Мы можем пройтись по старинным лавочкам на Глайд Роуд, сходить в горы. Я хочу показать тебе заповедник. Мы можем сходить в Чимни-Парк, к Можжевеловой бухте, на Дедушкину гору. Я хочу увидеть Сим-Хилз еще один раз.

Бретт заглушил поток слов, закрыв ее рот своей рукой.

- Тесса, любимая, да! Я согласен на все. Я женюсь на тебе перед толпой народа, и я пройду пешком от Теннеси до Вайоминга, если ты захочешь. Теперь мы все решили?

Бретт смотрел в зеленые, искрящиеся от смеха, глаза Тессы и видел в них озорные лучики, которые так любил. Он понимал, что Тесса играет с ним и сознательно дразнит. Его любовь давала ей над ним власть, делала его беззащитным перед ней. Грудь Бретта ходила ходуном от тяжелого дыхания. Что он делает? Он, должно быть, сошел с ума, когда связался с Тессой. Можно только представить, какую гонку она ему устроит на протяжении всей их жизни. Но Тесса была его судьбой, той, кого он страстно желал. Желал каждый дьявольски соблазнительный дюйм ее тела. Бретт усмехнулся и, прежде чем Тесса смогла увернуться, опрокинул ее на кровать, быстро расположившись сверху, раздвинул ноги и вошел в нее.

- Вот, что ты получаешь, когда дразнишь – сказал он, жадно целуя.

Выражение восторга появилось на ее прекрасном, экзотическом лице, которое светилось любовью к нему.

- Правда? – протянула она – Очень хорошо!

Лунный свет пересекал большую кровать, освещая комнату с полированными полами, покрытыми ковром ручной работы. Кровать была длинной и широкой – достаточно большой, чтобы вмещать мужчину, раскинувшегося на ней. Тесса сидела на постели, уперев подбородок в поднятые коленки. Они поженились только сегодня утром, и Бретт едва дал ей время собраться, прежде чем потащить в Ноксвилл, где их ждал самолет. Она обняла тетю Сильвер и заплакала. Теперь она действительно покидает этот дом. Ее дом теперь в Вайоминге, а не в Теннеси. Сильвер тоже плакала, пока отец Бретта – Том, не сгреб ее в объятья и стал целовать так долго, что тетушка забыла о слезах.