Точка невозвращения - Илья Твиров

— Потому что технологии не позволят, — авторитетно заметил Григорий.

— Ха, много ты о них знаешь? До недавнего времени ты и в меня-то не верил. Меж тем, сдается мне, что открытые для всеобщего использования технологии, — это всего лишь вершина айсберга, а вот все самое сокровенное припрятано.

— Откуда тебе это известно? — насупился молодой человек.

— Сделал выводы из факта своего существования. В конце концов, не ты ли мне только что собирался предложить варианты возможного произошедшего в этом месте без живых персонажей? Если во всем повинен некий технологический агрегат, то как ты объяснишь его существование?

Мезенцев вынужден был признать, что Михаил загнал его в тупик. С каждым днем Григорий открывал для себя нового Кондратьева. Оказывается, суперсолдат отнюдь не был тупоголовым солдафоном, способным головой стены бетонные крушить и валить людей пачками.

— Ладно, — вынужден был признать правоту старшего товарища Мезенцев, — сдаюсь, ты победил.

— А то как же, — усмехнулся Михаил. — И все же, победил ли я, проиграл, покажет время, а пока, все же поведай мне про другую свою версию. Я прав насчет того, что согласно ней, здесь случилась техногенная катастрофа весьма специфического характера? Жахнул какой-нибудь неведомый агрегат, и вот мы, не вылезая с Земли, оказываемся посреди инопланетного леса, фигурально выражаясь, естественно.

— Да прав, — согласно кивнул Григорий. — Однако не все так просто.

— А кто говорил, что будет просто?

— Согласен, никто. Так вот, твой неведомый технологический агрегат в нашем случае может оказаться либо… эм… профильным прибором, либо…, как бы это выразиться, вызвавшим в результате неправильного функционирование профильные явления.

— Твою мать, — присвистнул Кондратьев. — Мезенцев, кончай строить из себя академика. Выкинь к чертям собачим свои заумные речи и объясни все понятно. Что за профильный прибор? Какие явления? Ты о чем? Ничего не понял.

Григорий некоторое время не без удовольствия рассматривал ерепенившегося старшего товарища, после чего соизволил ответить:

— У нас есть проблема, так? Так. Проблема эта связана с возникновением пси-поля, причем не просто с его возникновением, поскольку, вполне вероятно, это самое пси-поле само по себе нормально существует, а с его ненормальным состоянием. Неведомый пока нам прибор мог служить технологическим агрегатом, непосредственно связанным с пси… эм… технологиями, то есть являться профильным по нашей проблеме. Понятно?

Кондратьев медленно кивнул, видимо понял, к чему клонил Мезенцев.

— Отлично. Однако вполне возможен и другой вариант. Что если этот самый загадочный прибор никак не был связан с пси-проблемой, но в результате своей паршивой работы накрылся медным тазом и вызвал такой странный побочный эффект? Понимаешь, к чему я клоню?

Михаил уважительно посмотрел на Григория, поднял большой палец правой руки вверх.

— Голова, ничего не скажешь. Тебе б аналитиком работать в антитерроре или в каком-нибудь антикризисном центре.

— Вернемся, и займусь своим трудоустройством.

— Сначала надо вернуться, — строго сказал Кондратьев. — Итак, агрегаты, аппараты — это конечно все здорово. Твой профильный прибор, связанный с этими технологиями, чем он может являться?

Мезенцев пожал плечами.

— Да всем чем угодно, не знаю. Например, пси-бомбой.

Михаил вновь резко врос в землю, услышав о новом для себя оружии.

— Ты серьезно?

— А почему нет? Смотри, что получается. На бог знает какой территории разумный народ либо копыта отбрасывает, либо сходит с ума и начинает пребывать в коматозном состоянии, в лежачем или стоячем виде, не важно. Территория свободна от противника, заходи не хочу, производи зачистку. Гуманная и очень мощная бомба. Ну, а что она немного листочки видоизменяет, так это ж не страшно. Вполне возможно, пси-бомба еще находится в состоянии прототипа, и в ней еще можно что-нибудь отрегулировать, а если нет, да и так сойдет. Здесь, как ты видишь, тоже можно жить.

Кондратьев постучал по ближайшей сосенке, пострадавшей от неведомой силы меньше всех в округе.

— Можно и жить, — произнес он медленно, с расстановкой, словно пытался кому-то что-то объяснить. — Только вот зверья что-то ни ты, ни я не видим.

— Согласен, еще одна тайна, которую надо разгадать. Одной больше, одной меньше.

— Вот и пошли разгадывать, нечего разглагольствовать.

Вероятней всего слова про бомбу зацепили суперсолдата, и теперь ему еще пуще будут мерещиться враги за каждым кустом. Что ж, видит Бог, Мезенцев не хотел так поступать, а что ему оставалось делать? От него требовали информацию, он и выдал то, что считал нужным. В конце концов, он и себе также объяснял все здесь произошедшее и про пси-бомбу думал, как про одну из рабочих гипотез.

Странности окрестного пейзажа уже не удивляли. Искореженные неведомой силой, поваленные давным-давно стволы деревьев, причудливое переплетение ветвей сосен, необычные конфигурации листвы, трава, закручиваемая по спирали вокруг определенного центра — все это уже не отвлекало от поставленной задачи, а, скорее, придавало некую перчинку, пикантность тому месту, где приходилось работать. Поэтому полная сосредоточенность на выполнении задания позволила Григорию вовремя учуять опасность, точнее изменение в обстановке. Опасностью пока еще не пахло.

— Кажется, я что-то заметил, — предупредил Григорий Михаила, покрепче перехватывая свой «Вал».

— Я ничего не вижу, — спохватился было Кондратьев, но тут же понял, о чем идет речь.

— Как далеко?

— Километра три. Прямо по курсу.

— На что похоже?

Григорий хотел было ответить словами, как вдруг ему в голову пришла совершенно безумная идея.

— Минуту, — сказал он, настраиваясь на телепатический контакт.

В самом деле, как он раньше не догадался до такой простой и оригинальной идеи как телепатическая связь? Пока они находились рядом, ничто не мешало им разговаривать без всяких приспособлений. На все иные случаи Кондратьевым были припасены радиостанции, очень удобные и функциональные. Однако радиоэфир возможно было прослушать или того хуже заглушить, а телепатическая связь была лишена подобных недостатков. Во всяком случае, Мезенцев в это свято верил.

— Что копаешься? — недовольно буркнул Кондратьев и в этот момент почувствовал давление на голову.

«Прием, как меня слышно»?

— Что? Ты что? Забрался ко мне в голову? — опешил Михаил.

«Говори мысленно. И ничего я к тебе не забрался. Ты по-прежнему закрыт, но это не мешает мне наладить с тобой пси-связь».