Точка невозвращения - Илья Твиров

Глава 11

Аномальная зона

Собрались за пол часа. Перекусили в зале одного из ресторанов. Кондратьев, как всегда, отпустил пару сальных шуточек в адреса судьбы, VIP-деликатесов и изменчивости статуса человека в современном мире.

— Жестокий ты человек, — сказал Григорий, пытаясь сориентировать себя и Михаила на местности. — Людей не любишь, над чужими проблемами смеешься.

— Людей не люблю, что верно, то верно. А за что любить их? Ты задумывался над этим вопросом? Если нет, советую поразмышлять, очень, знаешь ли, неоднозначная тема.

— Ты же человек, не зверь, с чего бы тебе вдруг не любить себе подобных?

— Да с того, что двуногие — самые хитрые и подлые твари на планете Земля. Только люди могут улыбаться тебе в лицо, а отвернешься, и они без зазрения совести вгонят нож промеж твоих лопаток. Только люди изживают и убивают стариков ради квартир. Только люди способны не просто к убийству ради пропитания или чего-то понятного и простительного, но ради наслаждения. Да, человек может сцепиться с другим, защищая кого-то, одни люди могут начать с другими войну ради ресурсов — все это понятно и оправдано выживанием, но в нас самих столько зла, что закачаешься. Поэтому я не люблю людей. Животные куда честней.

Григорий хмыкнул, не зная даже, что и ответить. С одной стороны Кондратьев был совершенно прав, с другой — человеческой сущности Мезенцева была глубоко противна подобная ситуация.

— Эк ты всех под одну гребенку записал. Не все же люди подлые и гнусные твари.

— Согласен, не все. Но здесь уж дело каждого считать свою позицию правильной или ложной. Я считаю так, ты можешь либо принять мое мнение, либо его опротестовать. Ты говоришь, что среди людей есть милые и пушистые существа. Не спорю, есть, но никто не занимался сбором статистических данных, каких людей на свете больше, а каких меньше, поэтому я предпочту остаться при своем мнении. Возможно, в этом виновато мое боевое детство, возможно — что-то еще, не знаю, но мне так легче и спокойней.

Григорий в который уже раз промолчал. Спорить со старшим товарищем, тем более по такому щепетильному вопросу, как-то резко расхотелось.

Как выяснилось, направление они взяли правильное и продвигались к нужной точке вполне бодро. За аккуратностью и незаметностью следил Кондратьев, а Мезенцеву вдруг начало казаться, что его паранормальные способности каким-то образом начинают приспосабливаться к здешним специфическим условиям. Несколько раз он порывался проверить это на практике, но каждый раз откладывал эксперименты до лучших времен. Лучшие времена все не наступали, вдобавок ко всему на тайгу опустилась ночь, и Михаил принял решение передохнуть.

— Если то место, куда мы идем, настолько странное, будет глупо соваться туда ночью.

— Предлагаешь ждать?

— До утра. Судя по всему, нам идти еще порядка двух часов и это если без приключений.

— Да, — вздохнул Григорий, — со временем я немного ошибся.

— Ты не сделал поправку на таежную местность. По тротуарам да по улицам наше путешествие продлилось бы те самые три часа, а так…

— Интересно, — в слух задумался Мезенцев, — что мы там найдем?

— Ты про туман и голубой свет?

— Угу.

— Возможно, этот самый туман и есть причина всего здесь произошедшего. Кроме того, не забывай, нам необходимо найти Марину. Девушка пропала. В живых ли она или уже нет, неизвестно. Будем надеяться, что она жива и здорова.

— Ее могло занести куда угодно. Сильная, видимо, оказалась барышня.

— Может быть, и сильная, а, может быть, с двойным дном.

Мезенцев непонимающе уставился на старшего товарища.

— В каком смысле?

— В прямом. Откуда тебе известно, что она такая уж бедненькая овечка? Нам приказали ее найти, но о ситуации в целом никто так и не сподобился доложить. Конечно, можно считать, что никто до сих пор о происходящем здесь не ведает ни ухом, ни рылом, а что если нас с тобой попросту держат за идиотов?

— Об этом я что-то не подумал, — отозвался Григорий, спешно обдумав и проанализировав услышанное. — Получается, Марина Иванцова может являться не той, за кого мы ее принимаем?

— Именно. Плюс пять за сообразительность. Хотя, может быть, это моя паранойя, и все на самом деле куда проще.

— Надеюсь, что так и будет, хотя еще неизвестно, что для нас лучше.

В мистику Григорий не верил, даже после того, как осознал себя не совсем нормальным человеком. И все же, царящее в данном конкретном месте очень напоминало нездоровую мистику и даже магию. Не хватало только призраков, колдунов, чернокнижников и религиозной группы, поклоняющейся давно забытому богу и приносящей ему кровавые человеческие жертвы. Пока их могучий тандем из суперсолдата и паранормала ничего конкретного не добился. Все что у них было — это куча вопросов и ни грамма ответа на них.

Ночь прошла спокойно. Мезенцев успел даже вздремнуть, впрочем, ненадолго. То ли сказывались стимуляторы Кондратьева, то ли здешняя атмосфера настолько бодрила, но Григорию спать не очень-то и хотелось. Перед самым подъемом он, наконец, решился проверить собственные чувства, сфокусировался на паралокации и был несказанно удивлен тому, что у него все получилось. Пси-поле или пси-фон все еще был неспокойным, все еще представлял опасность, но в нем оказалось возможно работать. Мезенцев мгновенно взвился над окружающей территорией, расширил свою сферу чувств до невообразимых размеров и явственно увидел то место, куда они направлялись.

Всплыл наружу Григорий с чувством глубокого удовлетворения. Как пси-оператор он стал сильнее. В его руки само собой шло невообразимое могущество, и этим надлежало пользоваться, пока существовала возможность. Спустя секунду Григорий поспешил отругать себя за подобные мысли. Становиться маньяком, тем более маньяком-мутантом, ему совершенно не хотелось.

— Двинулись? — предложил Михаил, почуяв, что молодой человек не спит.

— Ага, — кивнул в ответ Мезенцев, решая отчего-то непростую задачу, говорить ли Кондратьеву о своих успехах или до поры до времени утаить эту информацию.

Спустя минут пять Григорий все же решился рассказать

— Знаешь, — обратился он к суперсолдату, — а мой паранормальный резерв вырос, и я теперь могу пользоваться им в полной мере даже здесь.

— Ты уже пробовал это делать? — спросил его Михаил, уверенно шагая вперед.

— Да. Я видел то место, куда мы направляемся.

Михаил резко остановился, обернулся назад, пристально посмотрел молодому человеку прямо в глаза.

— И чего ты молчал?

— Ну… как…, я совсем недавно понял, что могу функционировать полноценно, — извиняющимся тоном оправдывался Мезенцев.