Убийство на пивоварне. Дело мерзкого снеговика - Николас Блейк

– Все это напоминает очередную старинную историю про привидения, – вставила Джорджия.

– В сочельник, за полчаса до полуночи, мы все пошли в комнату Епископа. Это – ужасная стылая комната, в которой сейчас стоят какие-то книги. Шарлотта Ресторик приказала приготовить для нас пунш, чтобы согреться, а за обедом и так было выпито немало вина. Так вот: когда все было готово и пунш пошел в ход, Элизабет и мисс Эйнсли постепенно начали распускаться. Помню, как Ресторик сделал Элизабет замечание, что та сидит на коленях у мистера Дайкса, а та в ответ дерзила, что епископ в свое время и не такое вытворял. Обычная наглость Элизабет вылилась в совершенно безумную и вульгарную сцену. Иногда у нее бывают приступы непонятной злобы, как у ведьмы. Но – какой красивой! Наконец, в разгаре ссоры – а ссорилась только Элизабет, Хивард лишь пытался ее утихомирить – часы пробили двенадцать. Эндрю Ресторик произнес: «Теперь – молчок, Бетти, иначе епископ отложит свой визит». Тогда она затихла. Казалось, его слова отрезвили и всю остальную компанию. Мы сидели в один ряд вдоль стены, напротив камина. И вдруг кто-то сказал: «Смотрите на Царапку».

Кларисса Кэвендиш выдержала эффектную паузу. В наступившей тишине Джорджия с Найджелом услышали стенания восточного ветра, мятущегося позади дома. Мисс Кэвендиш сделала нервное движение, и тогда ожерелье у нее на шее зазвенело, будто тонкий, переливчатый звон сосулек. Наконец хозяйка продолжила свой рассказ:

– Кот просто лакал молоко из блюдца, которое туда для него поставили. И вот – он завопил, издавая пронзительные, протестующие звуки, как будто кто-то завел ржавые часы, годами стоящие в углу. На негнущихся лапах он вылетел на середину комнаты, выгнув спину дугой и оглушая нас всех монотонными пронзительными воплями, словно в аду. Все сидели, окаменев от изумления. Царапка вцепился в пол. Он выгнулся, как тигр, поминутно вцепляясь в ковер всеми когтями, а взгляд его был прикован к углу комнаты. Внезапно он бросился в этот угол. Не приведи бог еще раз такое увидеть! Он метнулся к стене, с разбегу влепившись в нее головой, и отскочил, как резиновый мяч. Три или четыре раза он с безрассудной яростью набрасывался на стену и книжные шкафы – еще немного, и его мозги должны были вылететь прочь. Все сидели, подавленные этим зрелищем. Одна из женщин – мисс Эйнсли, я думаю, – начала рыдать и визжать, что кот, мол, увидел нечто ужасное, что нам всем не видно.

– А что вы об этом думаете? – заинтересованно спросил Найджел.

– Думаю, что кот не испугался, а решил спокойно себе поохотиться.

От такого объяснения, такого легкого и вполне обычного, у Джорджии внезапно кровь застыла в жилах.

– В конце концов, – продолжала старая леди, – Царапка все-таки устал от своих безумных выпадов. Он осторожно прокрался к середине комнаты, потом зачем-то начал ловить свой хвост и вертеться на одном месте, как волчок, безумный дервиш, вдруг сделал у всех на глазах кувырок через голову, упал и мгновенно заснул.

Повисла тишина. Найджел рассматривал свой нос, стараясь подольше не встречаться глазами с мисс Кэвендиш. Джорджия, не зная, что сказать, вертела в пальцах мундштук.

– Зачем вы все это нам рассказали? – наконец спросил Найджел, поднимая взгляд.

Мерцающие странным блеском глаза Клариссы Кэвендиш вперились в него. Необъяснимое возбуждение было в них, они будто бы хотели что-то выпытать у него, словно перед ним была учительница, которая с трудом удерживалась от соблазна дать нерадивому ученику намек на правильный ответ. Она произнесла:

– Сперва, мистер Стрэнджвейс, интересно было бы узнать ваше мнение.

– Не играет роли, видел кот привидение или нет. Если бы это было оно, кот испугался бы, выгнул спину, фыркал, но не стал бы бросаться на стены. Думаю, что, прежде чем рациональные доводы не будут исчерпаны, рано предполагать присутствие сверхъестественного. Агрессия в поведении животного… кстати, а сколько ему лет?

– Три года, – ответила Кларисса.

– …Не дает нам основания считать это поведение просто юной игривостью любого котенка. Возможно, кот находился под воздействием наркотиков. Вы сказали, что ему только что дали блюдце молока. Скорее всего, кто-то подмешал наркотики в молоко или сделал коту укол, перед тем как начался ваш сеанс. Встает вопрос: зачем он сделал это? Само собой напрашивается ответ – чтобы напугать собравшихся. Обычная шутка. Ну а если дело серьезнее – то чтобы напугать кого-то одного из них.

– Мне кажется, для простой шутки все слишком изощренно и жестоко, – заметила Джорджия.

– Вот если бы шутник был одет в батистовый халат и стенал, вцепившись в живот… хотя у меня такое чувство, что Епископ-призрак давно уже отошел на задний план.

Мисс Кэвендиш запальчиво кивнула и ликующе хлопнула ладонью по подлокотнику кресла.

– Если эта шутка серьезнее, чем простая забава, – подтвердил Найджел, – и была предназначена какому-то конкретному человеку, то в поведении кота должно было быть что-то особенное, что понятно лишь жертве и пугает ее сильнее, чем остальных. Был ли еще кто-нибудь очень сильно испуган, кроме мисс Эйнсли?

– Знакомы ли вы с пьесой «Гамлет», мистер Стрэнджвейс?

Найджел ответил утвердительно.

– Тогда вам известно, что в этой пьесе есть и другая пьеса – которую играют для короля, тот наблюдает за бродячими актерами, а Гамлет не спускает с него глаз. В сочельник оказалось, что не всех околдовало безумство этого кота. Я случайно посмотрела вбок и заметила, что Эндрю Ресторик не отрываясь смотрит на одного из присутствующих.

– На кого?

– Этого я не могу вам сказать. Стулья стояли полукругом. Эндрю сидел слева, с краю, уставившись на кого-то в противоположном конце, это могла быть и его сестра Элизабет, и доктор Боган, и мистер Дайке.

– Значит, и вы были не так уж околдованы, мисс Кэвендиш?

– Но, но, сэр, слишком уж вы дотошны! – воскликнула она с напускным кокетством, которое все равно не смогло скрыть ее явное смущение. – Я пока еще могу пользоваться своими глазами и делать свои личные выводы.

– Так был ли один из этих троих чересчур напуган?

– Не берусь точно судить. Бетти была какой-то квелой, наверное, слишком пьяной, чтобы о чем-нибудь волноваться. Мистер Дайке будто не верил своим глазам, а врач хранил свой фасад сдержанности. Потом я все-таки видела их с Бетти вдвоем, они положили друг другу головы на плечи.

– Были ли у этого случая какие-нибудь последствия?

Мисс Кэвендиш недоуменно воззрилась на него, будто не поняла, о чем идет речь.

– Вы написали в своем письме о каких-то своих худших опасениях, – упорствовал Найджел. – Может быть, вы боитесь, что с этими кошачьими галлюцинациями не так все просто? Что кот – это только начало?

К их удивлению, старая леди будто потеряла дар речи. Ее взор утратил осмысленность и с болезненной нетвердостью уцепился за какой-то предмет. Хозяйка совершенно смешалась. И тут, тяжело оперевшись на резную, из слоновой кости с кистями трость, она вскочила на ноги и кинулась через всю комнату в дальний угол, а там, описав пальцем дугу вокруг какой-то гравюры на стене и стоя спиной к Найджелу и Джорджии, произнесла:

– Да. Я боюсь. У них в доме какая-то гниль. Я боюсь показывать на нее пальцем, но я знаю, что она есть. Я… – мисс Кэвендиш слегка запнулась, – я особенно неравнодушна к этой семье – особенно к Элизабет и Эндрю. Впрочем, мое чувство не имеет никакого значения, и я прошу вас больше не говорить на эту тему. Но я скажу вам вот что: лучше взглянуть в лицо дьяволу и всему его воинству, чем той власти – откуда бы она ни шла, – которой обладает Истерхем-Мэнор.

– Насколько я понял, – мягко ответил Найджел, – вы хотели бы, чтобы я…

Кларисса Кэвендиш метнулась от стены вперед, описала полукруг и направила свою трость из слоновой кости прямо на Найджела, как рапиру. Ее голос был так пронзителен, что тот подскочил в кресле.

– Я хотела бы, чтобы вы разобрались, что тут не так. Я хотела бы, чтобы вы разобрались, что доктор Боган делает в этом доме: мне он кажется не на шутку отрицательным типом. Еще – чего боится Хивард Ресторик. И что творилось в сердце Эндрю Ресторика, когда он совершенно не обратил внимания на кота, а, наоборот, неотрывно глядел на одного из тех, кто был в той комнате. И еще я хотела бы, – добавила она едва слышным шепотом, – чтобы вы избавили Элизабет от проклятия.

Она снова села в свое кресло, испытующе вглядываясь в его лицо.

– Они все еще здесь – те, кто были в сочельник?

– Они приходят и уходят. Но сейчас они как раз в Мэнор и пока не хотят уезжать. Зимой дороги очень грязные.

– Но вы же знаете, – осторожно заметил Найджел, – что я не имею полномочий…

– Я все устроила. Насколько я знаю, существует специальное общество по исследованиям психики. Вам придется побыть его членом. Я же так и просила вас: остановиться у меня, а заодно и расследовать случай с котом в комнате Епископа. Все предусмотрено.