Лечим все, кроме истинности (вылечим всех) - Ясмина Сапфир

Но тут в голове вновь зазвучал его голос.

«Сами… Ты должна мне верить. Делай то, что говорю, и все будет хорошо».

И я успокоилась, прислушалась, сосредоточилась на указаниях василиска.

«Представь, что внутри тебя льется горячий поток. Он перетекает из рук в тело, из тела – в ноги, взмывает к голове, заполняет тебя до предела и выплескивается наружу. Ты держишь его под контролем, но выпускаешь и… он меняется. Превращается в сильное, жилистое тело дракона, и ты… раскрываешь крылья».

Когда прозвучала последняя фраза, за спиной словно расправились паруса. Я ощутила почти невесомость. Вокруг нас с Риком сгустились розовые всполохи, похожие на пламя диковинного костра.

Запахло чем-то кисло-сладким, очень приятным.

Почти восторженно вскрикнула над головой птица, и целая стая темно-красных пернатых, громко шурша крыльями, пулеметной очередью выстрелила в небо.

Кольца Рика расправились, и я взмыла ввысь. Василиск полетел следом. Вначале с ужасом, а затем с каким-то злорадным восторгом наблюдала я, как, едва коснувшись наших тел, рассыпаются на сотни черных перьев путы нижней магии. Медленно ложатся на палую листву, влажную траву и… исчезают бесследно.

Так вот зачем Рик заставил меня обратиться! Вот почему не понес меня сам!

«Умничка! Во второй ипостаси нижняя магия тебе не страшна! А перерожденные не умеют летать. И еще… Если ты не поняла… энергодраконы могут мысленно общаться с другими драконами и василисками».

Прорваться сквозь плотную стену крон оказалось не так просто, как думалось поначалу.

Ветки не царапали, не касались человеческого тела, но сопротивлялись мощно, упорно. Я будто протискивалась сквозь плотную, вязкую субстанцию, а она норовила затянуть назад, удержать внутри, пленить.

Сильно запахло сыростью и листвой.

Одна за другой новыми пулеметными очередями выстрелили в небо разноцветные стаи птиц. Темно-зеленая, фиолетово-красная с редкими белыми пятнами, канареечно-желтая и темно-серая, с алыми хвостами и хохолками. Шелест крыльев и взволнованная перекличка пернатых взорвали тишину.

После недолгой борьбы Рик обхватил мое туловище хвостом, дернул, и мы вылетели наружу.

У-ух!

Небо было свободным, спасительным! Еще едва подернутое предзакатной синевой, оно казалось лишь декорацией к нашему полету.

Разреженный воздух кружил голову. Ощущение полной невесомости рождало чистый, почти детский восторг. Близость Рика дарила надежду, заставляла снова почувствовать себя счастливой…

А перерожденные… они остались где-то там, откуда до нас уже не доберутся. По крайней мере, не сейчас.

Василиск неторопливо махал перепончатыми крыльями – огромными и прекрасными. А я подстраивалась под его движения, повторяла за Риком.

Мои собственные крылья выглядели немного иначе. Черные, полупрозрачные, почти призрачные, в новорожденных сумерках они мерцали оранжевым, как и когти на таких же фантомных лапах.

Жаль, я не могла увидеть себя целиком! Что ж, будет другое время, другой полет…

Рик то набирал высоту, то планировал на воздушных потоках, и чем дальше, тем все больше мне это нравилось.

Мы взмывали под облака, и земля внизу превращалась в красивый чертеж, выполненный приглушенного цвета фломастерами.

Опускались пониже – и взгляд выхватывал яркие детали.

Далекое кряжистое дерево с пятью стволами – они расходились причудливым букетом прямо из земли.

Чью-то черно-белую крышу, похожую на поставленную «домиком» шахматную доску посреди бескрайнего моря трав и цветов.

Лиловую кляксу в поле – там, где кустилась большая поросль цветов, вроде васильков.

Казалось, нет ничего проще, чем царствовать в небе, плыть в нем, как легкое суденышко.

И снова я каждой клеткой тела, душой и аурой ощущала, что мы с Риком – одно целое. Неразделимые и близкие как никогда.

Между нами больше не стояли воспоминания, не грозили разрушить невероятно прочную связь двух бесприютно одиноких существ.

И все вокруг принадлежало только нам. Стремительно темнеющее вечернее небо, еще едва уловимые глазом желтые плясуньи-звезды, луны и прозрачные перины облаков.

Рик чуть вырвался вперед, показывая дорогу. Воздушные волны бились о моего энергодракона, обтекали его, как плотная морская вода, швыряли в лицо свежий ночной воздух. Пропитанный приторно-сладким, кислым, пряным нектаром ночных цветов, легкой прохладцей, он очень бодрил и совсем не морозил.

Лес, поле, широкая лента дороги – вначале земляная, каменистая, а затем и вымощенная разнокалиберными булыжниками – стремительно уходили назад.

Коттеджный поселок появился вдалеке сотнями пестрых крыш, узкими полосками оград, и я только тогда поняла, как далеко убежала.

Ух, ничего себе! Я-то воображала, что лес перерожденных совсем рядом, почти на подступах к поселку! И как я забралась в такую далищу?

«На сильных эмоциях ты частично обратилась. Незаметно для себя и окружающих… Поэтому и преодолела огромное расстояние так быстро, стремительно».

Было таким естественным общаться с Риком в собственной голове, будто мы все время только так и делали.

Без очередных объяснений я вдруг поняла, как блокировать мысли от других драконов и василисков, как читать их и посылать весточки только тем, кому требуется.

Казалось, десятилетиями дремавшая во мне сила пробудилась и начала стремительно расти.

Чем дольше мы с Риком разделяли небо, тем менее фантомным становилось мое драконье тело. Через некоторое время оно почти не отличалось от реального.

На лапах рыжими всполохами пламени отсвечивала черная чешуя, оранжевые когти выглядели как настоящие. Время от времени я ловила взглядом громадные крылья – черные с оранжевыми перепонками и черный же хвост, с несколькими янтарными шипами на конце.

Обоняние, зрение, слух неуловимо менялись.

Я могла настроиться – и увидеть что-то у самого горизонта, чуть напрячь глаза – и рассмотреть это «что-то» как в подзорную трубу. Могла сосредоточиться – и выцепить мельчайшие детали любого предмета или обозреть почти все вокруг.