Лечим все, кроме истинности (вылечим всех) - Ясмина Сапфир

Глава 10

Глава 10

Переезд – дело хлопотное и муторное.

Я почему-то помнила это из прошлой жизни. Но никаких подробностей в голове не всплывало. Лишь обрывочные эмоции – раздражение, усталость, желание, чтобы все поскорее закончилось.

Но один вид дома Рика разом поднял настроение.

Перед нами высился добротный, аккуратный светло-оранжевый коттедж с изогнутым прозрачным козырьком и высокой лестницей. Темно-коричневая черепичная крыша, флюгер в виде василиска, резные металлические перила – все здесь дышало уютом.

Рик внимательно наблюдал за моей реакцией и улыбался все шире.

Открыл дверцу машины и подал руку. Я привычно оперлась о твердую ладонь василиска и вышла наружу.

Ни клумб, ни фруктовых деревьев вокруг коттеджа не было. Зато вдоль всего забора шел ровный частокол голубых елей – пушистых и на удивление симметричных.

Под ногами мягко пружинил ковер из густой низкой травки. Где-то в еловых ветвях перекрикивались птицы, мимо нас, шумно треща крыльями пролетали гигантские стрекозы, не меньше ладони величиной.

Все здесь дышало спокойствием, умиротворением, каких я давно не испытывала.

Казалось, белокаменный забор высотой в три-четыре человеческих роста отрезал нас от внешнего враждебного мира. О таком гнездышке можно было только мечтать!

Рик приобнял меня за талию, повел к широкой входной лестнице и спросил:

– Нравится?

– Очень, – выдохнула я.

– Надо было давно тебя сюда сводить, – хмыкнул василиск. – Глядишь, согласилась бы жить со мной гораздо раньше.

Я усмехнулась, и мы вошли в дом.

Внутри упоительно пахло свежим деревом.

Бревенчатый пол казался невероятно теплым, на потолке автоматически зажглась россыпь круглых белых светильников. Ничего особенного, но я ощущала себя сказочной принцессой.

Здесь было просто море света. Окна, забранные прозрачным стеклом, начинались от моей талии, упирались в потолок и простирались на всю ширину стен.

Рик неторопливо показал мне весь дом.

Я сразу обратила внимание, что на кухне, отделанной в пастельных тонах, есть автоматическая духовка и посудомойка. Здорово для хозяйки!

В бежевой спальне в глаза бросилась огромная кровать, без изысков, но явно очень удобная, с мягким матрасом. Сомневаюсь, что Рик всегда спал на ней один… Но какая теперь разница? Он мой, и мы вместе! И что там говорил Опал? За два года из этой постели даже дух любовниц василиска выветрился!

В голубой гостиной можно было устраивать балы.

И самое приятное – в доме обнаружилось целых три ванны! Мы могли мыться одновременно, совершенно не мешая друг другу. Или вместе плавать в темно-синей ванной – самой просторной и глубокой, больше похожей на мини-бассейн.

Обойдя весь дом, мы вернулись в спальню. Рик убедил меня отдохнуть, уложил, заботливо укрыл мягким кашемировым одеялом. Я расслабилась и отключилась. Забыла даже установить в ауре программу, чтобы проснуться к занятиям.

Несколько слишком длинных, тяжелых морально и физически дня, вымотали окончательно.

Остальные врачи ночной смены отдыхали днем, нормально питались в светлое время суток, да и смены брали не каждый день. Я же месяца два жила только на перекусах, спала по три-четыре часа в сутки. Оглядываясь назад, я отчетливо понимала – только энергия Рика поддерживала меня «на плаву», позволяла не слечь от усталости, не разболеться на многие недели.

Но… увы… я принесла василиску немало тяжелых минут.

Говорят – ты получишь то, что хочешь, но захочешь ли то, что получишь?

Я так мечтала вспомнить прошлое. Понять, какую жизнь вела там, в другом мире. Казалось, это что-то даст, поможет идти вперед, больше никогда не оглядываться. Но… все случилось совершенно не так как мечталось.

Иногда лучше оставить прошлое прошлому и не ворошить его… даже мысленно.

***

Лестница… деревянная, светлая, почти такая же, как у Рика… но другая, моя, наша…

Высокие кегли перил, и я… наверху… а внизу… малыш. Веселый, беззаботный. В белокурых вихрах запутались закатные лучи. На коленке синяк, на лбу – шишка, но синие глаза лучатся восторгом. Умные глаза моего мальчика, моего сына.

Чуть поодаль подтянула ноги на диван дочурка. Курносый носик уткнулся в книгу, тонкие пальцы теребят кончик страницы и листают. В век компьютеров, планшетов… дочурка любила читать настоящие, бумажные томики.

Светло-голубые сережки в ее крохотных мочках едва заметно подрагивают – моя Дарина чуть покачивает головой. Взгляд цепляется за родинку на правом ушке дочки. Фамильная гордость, прямо как у меня.

И я замираю, глядя на детей. Наслаждаюсь, вся уходя в наблюдения. Кожей впитываю их беззаботность, их светлое тепло.

Святослав, мой малыш хватается за кегли перил крепкими маленькими пальчиками и, упорно переставляя ножками, поднимается навстречу.

– Вот мама! Вот, она, мама! – повторяет звонко, задорно.

Звякает ключ в замке входной двери. Бзинн… бзинн… сообщает один замок. Вжик… вжик… вторит ему другой.

– Папа пришел!

– Вот папа!

Крики наполняют гостиную, а я встречаю усталого, но радостного мужа. Высокого, светловолосого, с темно-зелеными глазами и курносым носом.

И на душе становится еще теплее, еще солнечней.

Господи! У меня в родном мире осталась семья! А я… я… живу тут, работаю как ни в чем ни бывало!

А Рик! Имела ли я право давать ему надежду? Да вообще – начинать новые отношения?

Из глаз покатились слезы. Вначале скупые, оцепенелые, они вдруг хлынули ручьями.

Я захлебнулась, задохнулась, сердце гулко застучало в ушах. Как я могла их бросить? Как позволила перекрестью отнять память о самом дорогом, самом важном? Почему оно так со мной поступило? За что наказало?

Я вскочила с постели в слезах, не понимая, где я и зачем.

В тишине дневного дома по-прежнему упоительно пахло деревом, из окон лился густой, приятный солнечный свет, прозрачными кляксами растекаясь по полу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍