Ставка на Проходимца - Илья Бердников

— Катюш… — позвал я такую близкую тогда и такую далекую сейчас девушку.

Моя личность словно бы раздвоилась, оставаясь одновременно тем, прежним парнем, что брел зимним вечером с девушкой из кафе, и будучи уже новым мной — Проходимцем, прошедшим несколько миров, повидавшим кровь, смерть, воскрешение и новую любовь. Этот новый я со снисходительной усталой усмешкой наблюдал за мной прежним, иронически рассматривая наивного глупца, замкнутого в своем жизненном цикле и пытающегося вжиться в роль стандартного городского обывателя с его мелкими желаниями, притязаниями, надеждами…

Девушка подняла голову, откинула изящным жестом капюшон и… время замерло, смотря на меня темно-зелеными глазами Илоны. Господи, как она была красива! Еле движущимися точками висели хлопья снега вокруг точеного лица, пышных локонов волос, словно не решаясь коснуться шедевра теплой женской красоты. Вот только грустная и недоуменная улыбка кривила ее полные, красиво очерченные губы, словно она тоже ожидала увидеть кого-то другого на моем месте. Словно она вот-вот скажет что-то важное, что перевернет весь мир, разойдясь волнами резонанса в этой медленной метели…

Легкая снежинка коснулась ее кожи, от невесомого удара черные трещины безжалостной паутиной пробежали по лицу Илоны, словно оно было вылеплено из фарфора, и лицо разбилось, разлетелось на осколки, осыпаясь в свежевыпавший снег…

Темная масса, пронесшаяся невдалеке от прицепа, заставила меня очнуться. Я не понял, что это такое было, но меня чувствительно качнуло током воды, и здравый смысл, пробиваясь через осколки переживаемых наяву снов, подсказывал, что пора выбираться на скалы, прихватив из прицепа веревку.

Я потряс головой, пытаясь избавиться от настойчивого видения. Выключил фонари, чтобы убрать иллюзию метели. В голове прояснилось немного: я снова стал адекватно воспринимать окружающую обстановку: глубину в несколько метров, стремительный ток воды, несущий мусор, грозу над водой, корму автопоезда… Вот только смутное эхо пережитых чувств продолжало звучать внутри сжавшегося сердца. Словно я потерял что-то важное, но никак не мог осознать эту неуловимую потерю.

Я собрался с духом и передвинулся к середине нижней кромки торца прицепа, пытаясь открыть двери за ручку. Рюкзак с массивным булыжником внутри здорово мешал моим перемещениям и стараниям проникнуть в прицеп. Наконец, к немалой моей радости, массивная дверь поддалась и даже приоткрылась на расстояние, достаточное для того, чтобы пропустить меня вместе с осточертевшим рюкзаком. Завихрения воды всячески пытались осложнить процесс проникновения, но я все же умудрился пролезть в то и дело норовящую сузиться щель. Таинственная тень еще пару раз мелькала возле прицепа, но я решил не обращать на нее внимания: кто знает, может, это всего лишь трупы утонувших животных, что теперь болтаются в струях водяного потока…

Очутившись внутри прицепа, я снова включил фонари шлема и обрадованно заметил, что здесь вода была намного чище, чем снаружи. Это давало хорошие шансы найти все-таки злополучную бухту троса.

— Если уж глаза видели, а мысль закралась в ум, то чего было не взять ее сразу?! — недовольно бормотал я, копаясь в куче коробок и различного хлама, половина из которого непринужденно плавала под крышей прицепа. Рюкзак с булыжником упрямо клонил меня вперед, так что мне пришлось встать на колени и буквально присесть на пятки, чтобы не падать на живот. Пачки овсяных хлопьев, мусор, какие-то коробки роились вокруг меня, кувыркались в завихрениях от моих движений…

Оп!

Что-то схватило мою руку чуть выше локтя.

Сердце прыгнуло вверх и застряло в горле. Я рванулся, оборачиваясь, пытаясь оттолкнуть невидимое существо, теряя равновесие… Вода мешала, тормозила движения, словно я был в кошмарном сне. Ярко освещенное барахло болталось возле забрала, не давая рассмотреть напавшего на меня противника. Ботинок комбинезона угодил во что-то, пискнувшее так громко, что, кажется, этот писк проник ко мне в голову. Это при практически звуконепроницаемом шлеме!

— Ну и зачем так орать?! — спросил голос Ками внутри шлема. — И драться?

Я замер, пытаясь успокоить безумное, со всхлипами, дыхание. Перед глазами поплыла светлая рябь от гипервентиляции…

— Ты в порядке? — осведомилась девушка. — Приблизиться к тебе можно? Пинаться больше не будешь?

Ками развела в стороны упаковки овсяных хлопьев и прижалась забралом шлема к моему забралу.

— Ты испугался, Ле-ша? — спросила она немного смущенно. Карие глаза под сведенными домиком бровями и извинялись, и искрились смехом. — Ты, наверное, не заметил, что я в прицеп забралась? Думала: может, помогу чем-нибудь…

Помощница, блин!

— Ты ко мне больше так не подкрадывайся, ладно? — примиряюще произнес я, сдерживая раздражение, и легонько оттолкнул девушку, подавив силой воли горячее желание… хорошенько пройтись ремнем по филейным частям шебекчанки.

И пусть только кто-нибудь скажет, что я не джентльмен! Я ему с ходу в наглую тыкву двину! Да так, что уши отвалятся…

— Я… правда орал? — осторожно спросил я.

Ками закивала так энергично, что ей пришлось развести руки в стороны, чтобы удержаться на одном месте. Только сейчас я заметил, что в правой ее руке синеет толстая бухта троса. Та самая чертова бухта, которую я столько времени ищу среди всякого плавающего хлама!

Ками неверно истолковала выражение моего лица.

— Ты не переживай, — зачастила она, — твоих криков никто не слышал, кроме меня: радиосвязь на этих частотах только в наших шлемах есть, а я никому не скажу — честное слово!

Несмотря на бурю эмоций в душе, я заметил, что прежнего акцента в ее речи практически не было. Наверное, больше разговаривать стала. Вот хоть какие-то полезные последствия от многочасовой болтовни с Люськой.

Моя сестра — успешное дополнение к автоматическому обучению языку Дороги. Забавно. И к чему я это?

— Давай выбираться отсюда, — устало проговорил я. — Ты как вообще добралась до автопоезда? С твоим-то детским весом… Постой! Это тебя я снаружи видел?

Ками, как мне показалось через два забрала, загадочно улыбнулась, оттолкнулась ногами и ловко поплыла к открытой двери прицепа. Я неуклюже побрел за ней, отчаянно ненавидя мерзкий булыжник в рюкзаке, но не решаясь избавиться от этого балласта.

С попаданием Ками в прицеп автопоезда все оказалось очень просто: она нашла в одной из пустых хижин кожаную веревку и, когда вернулась назад на скалы, использовала ее как страховочный тормоз. Так что Данилыч и Санек аккуратно спускали ее вниз по течению, пока Ками не оказалась над кормой прицепа, после чего она нырнула, также не боясь, что ее унесет течением. Я мог не вытворять свои трюки с булыжником в рюкзаке, если бы немного подождал, пока девушка принесет веревку из поселка. Веревка эта была, конечно, недостаточно крепка, чтобы с помощью ее здоровенные мужики могли подняться на скалы, да и растянулась она изрядно от воздействия воды — что поделаешь, кожа! — но Ками привязала к ней конец найденного ею нейлонового троса и дернула несколько раз, после чего невидимые мне руки утащили этот кожаный шнур, а за ним — добрую половину троса. Я тоже очень хотел вслед за веревкой оказаться над поверхностью несущейся между скал реки, так что мы с Ками обвязались тросом и доверились силе рук друзей, предварительно вытряхнув из моего рюкзака осточертевшую мне каменную глыбу. К моему приятному удивлению, тащили нас довольно споро. Загадка скорости стала понятной, когда мой шлем оказался над водой и я увидел обнаженного по пояс Имара, вытаскивающего, словно мощная лебедка, своеобразный «улов». Санек с Данилычем помогали по мере сил, но у меня сложилось мнение, что практически всю работу проделывает наш чернокожий друг, а штурман с водителем просто принимают от Имара трос и укладывают его в бухту. Мускулатура мокрого тела пионца играла и блестела в свете фонаря Данилыча, так что Имар напоминал какого-нибудь героя из мифов Древней Греции, тянущего из пучин морское чудовище. Нас с Ками быстро отбуксировали до скал, где вода бурлила и вскипала пеной. Я попытался было лезть по скользкому мокрому камню самостоятельно, но не успел сделать и пару движений, как нашу с Ками связку живо втянули на узкую площадку в паре метров над водой.

— Ребята, вы молодцы! — искренне сказал я, открыв забрало шлема. — Сами бы мы неизвестно когда оттуда выбрались!

Я махнул рукой в сторону затопленного автопоезда и, когда все посмотрели в ту сторону, наклонился к капюшону Данилыча.

— Что ж ты, старый хрен, девчонку отпустил?! — укоризненно прошипел я водителю.

— Да разве ее удержишь? — пожал плечами Данилыч, совершенно, по-видимому, не обижаясь на «старого хрена». — Она же взбесилась просто, когда узнала, что ты в прицеп полез! Сунула мне конец веревки и — шасть в воду! Я чуть за ней вслед не свалился! Хорошо — Санек подоспел, а так бы мне против течения ее не вытянуть…