Curriculum vitae - Сергей Александрович Васильев

мне тоже, если что — не сдобровать. Кинься ты сейчас с моей информацией куда-нибудь в Женераль Сюрте — не оправдаюсь никакой оперативной необходимостью.

— Лёха, за твои примерчики я тебе точно когда-нибудь морду набью!

— Спокойно, капрал! Не нарушай союзную идиллию! Давай лучше выпьем за единение! Как никак, впервые с 1914 года русские и французские солдаты оказались в одних окопах. А ведь могли и в разных…

* * *

Лёха вернулся из Москвы стремительно, словно съездил в булочную на такси. Не прошло и суток, как он снова принял Григория в своем кабинете с мордой кота, ополовинившего крынку со сметаной.

— Запоминай, Айболит! — горячо зашептал он на ухо Распутину, наклонившись так низко, что со стороны могло показаться, будто русский майор пытается укусить французского капрала за ухо. — Четыре года назад ты, выполняя мой приказ и идя по следу торговцев оружием, вынужденно перешел границу Российской Федерации… Всё что, было дальше, включая поступление в легион, является частью операции по выявлению граждан РФ, скрывающихся от правосудия на территории Европы.

Ежов резко распрямился и лицо его помрачнело.

— Хрен его знает, чем я оправдаю такую самодеятельность, но пока это единственное, что пришло мне в голову и что позволит легализовать твоё нынешнее положение. А теперь главное, — он опять наклонился к легионеру и продолжил горячим шепотом. — Выйди на связь с Дальбергом. Сообщи, что согласен на вербовку и ещё, — последовала театральная пауза. — Намекни этому иезуиту, что у тебя имеется на примете знакомый майор Главного Разведывательного Управления Генерального штаба России, крайне недовольный своим положением, материальным состоянием и вообще — собственным правительством… Поиграем на чужом поле, Айболит. Где наша не пропадала…

Глава 20

Посмотрите, кто пришёл!

Если десант на аэродроме «Слатина» подчеркивал степень российского влияния на Балканах, то русский госпиталь, развёрнутый недалеко от аэропорта, с первых дней олицетворял милосердие. Тут занимались конкретным делом, спасая людей от смертельных ранений и болезней: собственных солдат и офицеров, военнослужащих международных миротворческих сил, чиновников ООН, ОБСЕ и местных жителей — сербов, албанцев, цыган… Лечили всех без разбора, без различия национальностей и вероисповедания, кто нуждался в помощи.

В Косово развернулись три роскошных, современных госпиталя: американский — в Бонстиле, французский — в Митровице и немецкий — в Призрене. Медицинское оборудование — по последнему слову техники, в том числе компьютерный томограф, где все внутренности человека сканировались от макушки до пяток. Но почему-то именно русский госпиталь местные жители стали называть символом добра и надежды.

Один из новейших приборов — офтальмоскоп 1991 года издания. О таких вещах, как одноразовые медицинские инструменты, простыни, белье, русским врачам-миротворцам тогда приходилось только мечтать. Самый ходовой аппарат — сухожаровой шкаф, где после стирки и стерилизации все прожаривалось и шло в работу по новому кругу. Да что там оборудование! Не хватало обычных лекарств — анальгетиков, новокаина, но-шпы… Даже капель в нос.

Зато в русском госпитале работали семь кандидатов медицинских наук и один доктор! Такого не видели нигде и ни у кого. Практически все прошли Чечню, многие — Афганистан, в том числе и медицинские сестры. До командировки в Югославию трудились в Военно-медицинской академии имени Кирова, в крупнейших столичных госпиталях Бурденко и Вишневского, в подмосковном Хлебникове, в Самаре и Воронеже… Руки и головы у них были золотые.

Французский санитарный вертолет приземлился возле госпиталя с триколором под вечер, доставив тяжело раненого легионера. Собственные хирурги в полуполевых условиях делать операцию побоялись, а транспортировку во Францию Вася мог не перенести. Состояние раненого удалось стабилизировать, но прошла уже почти неделя и ждать дальше было нельзя — оперировать нужно было срочно.

Распутин, намереваясь сопровождать напарника вплоть до дверей операционной, в самый последний момент чуть не опоздал к вылету из-за абсолютно неплановой встречи.

— Жорж, тебя хочет видеть какой-то местный абориген, — вызвал его дежурный с КПП.

Напротив въезда в расположение французской части, на кипе готовой к укладке тротуарной плитки примостился старик… Хотя назвать его так было бы неправильно. Есть люди старые, а есть очень пожилые. Он относился как раз ко второй категории. Это было заметно по фигуре. Никакой сутулости, никакой согбенной спины и впалой груди. Широкие плечи поданы назад, правая рука опирается на элегантную трость, будто взявшуюся из прошлого столетия, левая приложена к козырьку летней бейсболки. В тон легкомысленному головному убору — легкие льняные штаны и такая же рубаха на выпуск. По тому, как старик вытягивал шею и высматривал внутренний двор, было понятно, что он кого-то ждет, поэтому Распутин, не мешкая, направился к этому абсолютно незнакомому посетителю.

— Добрый день, — Григорий решил сразу начать разговор по-русски, предполагая, что этот язык будет более понятен, чем все остальные.

— Здраво! — поприветствовал старик легионера по-сербски и сразу же перешел на приличный русский язык. — Стало быть, ты тот самый неправильный француз, что нашу Душенку у шептаров отбил? Хвала вама пуно!

Серб снял бейсболку и в Григория уперся живой взгляд прозрачных глаз, будто чистая река текла в его глазницах, играя на Солнце, отсвечивая голубыми и зелеными сполохами, как северное сияние.

— А её зовут Душенка? — улыбнулся Григорий, — буду знать. Ну и как она?

В воздухе повисла пауза. Взгляд старика водяным потоком вливался в глаза Распутина, и капрал почувствовал, что голова загудела, как трансформатор высокого напряжения. Даже волосы начали потрескивать, будто наэлектризованные.

— Да вот я как раз и хотел это узнать, — проговорил старик, не опуская глаз.

— Простите, отец, но причем тут я?

Старик, наконец, отвел свой взгляд.

— Да я вижу, что ни причем, — вздохнул и тихо, беспомощно добавил, — её перед допросом осматривал немецкий врач, предложил работу — она же у нас медсестра. Душенка так обрадовалась… Надеялась, что тебя так легче найти будет… А ты, значит, её тут не встречал?

Сердце кольнуло Распутина неприятным предчувствием.

— Прости отец, но нет. А как звали врача? Давай у него спросим.

— Душенка назвала его герр Вуле. Из немецкого госпиталя. Может знаешь такого?

Григорий почувствовал, как его глаза сами расширяются, а руки холодеют. Заметил это и старик.

— Стварно лоше?[26] — перешел он автоматически на сербский.

— Знаешь, отец, — голова Распутина моментально переключилась в режим «турбо», — давай сделаем так… Ты пока иди домой и жди известий, а я узнаю всё, что смогу…

Вернувшись обратно, быстро позвонил Ежову. Как же! Лешкин номер был или занят, или недоступен. Второй