Лола Карлайл покажет всё (ЛП) - Гибсон Рэйчел

Да, как только Макс посадит ее в самолет обратно в Дюрем, он вернется к своей собственной жизни.

Глава 14

Тяжелые удары рок-н-ролла разносились по бару «Фогги Боттом», гулко ударялись о стены и подобием пульса отдавались в подошвах Лолиных сиреневых сандалий из питона. Воздух в баре в Александрии наполняли запахи сигаретного дыма и пива. В дальнем зале лампа над бильярдным столом для пула световым пятном освещала зеленое сукно; Лола медленно наклонилась и обхватила пальцами свой кий. Девушка взглянула на мужчину у противоположного конца стола, скрытого дымом и тенью; свет заливал нижнюю половину его тела. Его руки были скрещены на груди, обтянутой темно-синей рубашкой-поло, мускулы бугрились. Он держал свой кий одной рукой. Лампа давала достаточно света, чтобы увидеть, как хмурятся его брови над голубыми глазами.

Лола прикусила уголок рта, чувствуя, как в животе запорхали бабочки. Она приготовилась к удару и попыталась не думать о том, что они с Максом запланировали на эту ночь. Даже учитывая то, что она с удовольствием вырубила бы Сэма электрошокером, последнее, в чем она нуждалась или хотела, это попасться при попытке взлома. Ее нервы были на пределе, и плохое настроение Макса только усугубляло ситуацию.

– Шестерку в угловую лузу, – сказала она, хоть и сомневалась, расслышал ли ее кто-нибудь. Шары столкнулись, и шестерка аккуратно закатилась в лузу у правого бедра Макса. Лола распрямилась, сложила губки, словно приготовившись нанести помаду, и подула на конец кия. Как она и ожидала, выражение лица Макса стало еще более мрачным. Девушка взяла свой мелок и двинулась к нему; скорлупа от арахиса хрустела под ее четырехдюймовыми каблуками.

– Я же говорила тебе, что я – настоящая акула, – сказала она, вставая рядом с мужчиной. – Можешь заплатить прямо сейчас.

– Прекрати так наклоняться над столом, – сказал Макс достаточно громко, чтобы она услышала. – На тебя все пялятся.

– Я думала, в этом и состоит наш план, – напомнила ему девушка. – Привлечь внимание. Спрятаться на виду. Помнишь?

– Мы не обсуждали, что ты будешь выставлять напоказ грудь и попку.

Лола мельком оглядела себя. Темно-фиолетовый топ-бандо приоткрывал ложбинку между грудей, а пупок кокетливо выглядывал из-за пояса мини-юбки из питона. Под мини она надела фиолетовые тонги, так что линии трусиков не было заметно, а сиреневое бюстье под бандо поддерживало грудь надлежащим образом, правда, косточки давили на ребра. Она еще создаст свое совершенное удобное бюстье.

– Кажется, ты сказал, люди должны заметить меня. Думаю, они заметили.

– Нужно было просто войти и откинуть волосы, как делают другие модели. – Макс повернулся к ней и раздраженно выдохнул. – И еще. Что с прической? Выглядит так, будто ты только что занималась сексом.

Лола улыбнулась и провела пальцами по крупным распущенным завиткам, которые она отделила помадой.

– Я думала, это тоже пункт нашего плана. Убедить окружающих, что мы вместе. Что, здесь только я помню про план?

– Нет, я помню. Просто понятия не имел, что ты выйдешь из самолета, одетая только в крохотные кусочки змеиной кожи.

– Это Дольче и Габанна[173].

– Смотрится так, будто вокруг твоей задницы обернут фиолетовый питон. – Мужчина покачал головой. – Я никогда не должен был позволять тебе выходить из машины, одетой подобным образом.

– Макс, – так же раздраженно, как и он, вздохнула девушка, – Ты не можешь указывать мне, что носить. И никогда больше не пытайся.

Он взглянул на бар позади нее.

– Я поставлен перед необходимостью проломить несколько голов прежде, чем мы выберемся отсюда, и не могу сказать, что жду этого с нетерпением.

Лола оглянулась через плечо в темноту бара. Ярко светилась эмблема «Миллера»[174] и гирлянда перцев чили, висевшая вдоль огромного зеркала позади бара. Да, люди смотрели, но никто не выглядел так, будто собирался подойти к ним двоим. Во всяком случае, не к Максу, выглядевшему так свирепо, как будто он рвется в бой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда они с Максом вошли в бар, несколько мужчин выкрикнули приветствия, но он проигнорировал их.

– Ты сказал мне, что эти мужчины твои друзья.

– Ага. С некоторыми из них я проходил свой ОПП/М. Тот, который сидит на табурете, одетый в футболку с изображением Плохого пса[175], это Скутер МакЛафферти. Он был моим коллегой по службе и большим поклонником «Спортс Иллюстрейтед» с твоим участием. Уверен, он просто счастлив встретить тебя.

– И, ты собираешься представить меня ему?

– Дьявол, нет. Слишком громкая музыка.

Лола закатила глаза и вновь обратила свое внимание на стол. Музыка была не такой уж громкой. Макс просто вредничал.

– Пятерка в боковую лузу, – сказала она и приготовилась к удару. Девушка глубоко вдохнула, но этого оказалось мало, чтобы успокоить нервы. Находиться так близко к Максу, слышать его мрачное ворчание, видеть его прекрасное лицо и голубые глаза, сердито смотрящие на нее, плюс размышления о том, что они запланировали на этот вечер, – все это заставляло ее краснеть, ощущать возбуждение и нерешительность одновременно.

– Во имя Христа, – выругался он.

Лола подскочила и промахнулась.

– Ты не должен говорить, когда кто-то бьет, – сказала она, выпрямляясь. – Этот план не работает. Люди подумают, что мы ненавидим друг друга, и когда придет пора уходить, ни за что не поверят, что мы уходим, потому что мы не можем держать руки подальше друг от друга. – Она ткнула пальцем ему в грудь. – И всё из-за тебя. Ты придурок!

Макс схватил ее запястье и поднес ладонь девушки к своим губам.

– Ты так прекрасна, что я становлюсь безумцем.

Окей, возможно, он не придурок.

– Теперь все будут думать, что ты шизофреник.

Он покачал головой и его губы коснулись ее пульса.

– Всего лишь небольшая ссора любовников.

Легкое теплое покалывание охватило ее руку.

– Мы не любовники.

Макс притянул ее к себе и закинул ее руку себе на шею.

– Пока, – сказал он, внезапно улыбнувшись так чувственно и мужественно, что сердце ёкнуло и пульс ускорился. – Но могли бы, если ты будешь паинькой и скажешь мне парочку непристойностей.

Ни за что. Она не говорит непристойностей, по крайней мере, она не думала, что говорила их, и если они когда-нибудь соберутся опять заняться любовью – а Лола не уверена, что это хорошая идея – то ему придется совершить первый шаг. Чего он не потрудился сделать, с тех пор как они покинули остров.

– Макс, я не говорю непристойностей, – сказала она ему.

– О да, говоришь.

– Нет, меня воспитали в убеждении, что леди никогда не сквернословит.

Он расхохотался и схватил свой кий.

– Сладкая, я отчетливо помню один момент, который ты забыла.

Опустив руку, она наблюдала, как Макс двинулся на другую сторону стола и подготовился к удару. Должно быть, он о том случае, когда они занимались любовью. Лола не припоминала никаких непристойностей, но предположила, что это было возможно, так как она была ужасно напугана и не в себе. И, если быть до конца честной, Макс возбудил ее той ночью. Теперь простая мысль об этом заставляла ее вновь воспламеняться.

Макс указал на лузу у левого бедра Лолы и ударил. Одиннадцатый шар аккуратно закатился в ямку, и он взглянул на нее. Когда мужчина вновь приготовился к удару, его губы изогнулись в улыбке, а голубые глаза сияли от предвкушения победы над ней.

Лола не могла позволить этому случиться. Если и был человек, годящийся Максу в соперники, то это Лола. Она оперлась ладонями о край стола и окинула его взглядом. В дни работы моделью, когда ей нужно было соблазнять с глянцевых журнальных страниц, она использовала определенные уловки. Например, подумать о лучшем любовнике, который у нее когда-либо был. Сейчас, несколько лет спустя, старая уловка пригодилась. Это как езда на велосипеде, но теперь не приходилось долго думать или с трудом подбирать кандидата. Он глядел прямо на нее. Лола подумала о своих руках на его обнаженном теле, прикосновениях к нему, ощущении его плоти на кончиках своих пальцев. Она облизала губы, приоткрывая их и делая легкий вдох. Ее веки прикрылись, и Макс промазал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})