Лола Карлайл покажет всё (ЛП) - Гибсон Рэйчел

– О. – Мелкие морщинки появились у нее на лбу, когда она положила зажаренное бедрышко в свою тарелку. – Я пыталась дождаться тебя.

Мужчина сел рядом с ней и ложкой разложил салат в миски, напоминающие раскрытые пучки латука. Он вручил одну ей, затем расправил салфетку у себя на коленях.

– Мне жаль, – извинился он перед ней, так же, как извинялся перед всеми другими женщинами, которых он разочаровал за эти годы.

– Нет, я не хочу, чтобы ты сожалел. – Лола выбрала кусочек хлеба, затем вручила ему корзинку. – Ты никогда не говорил, что придешь навестить меня, так что тебе не за что чувствовать себя виноватым, – сказала она, но Макс ей не поверил, не совсем. Девушка взяла большую порцию салата и запила его вином. – Какое дело у тебя в Шарлотте? Какие-то заложники, о которых остальным ничего не известно? Съезд шпионов?

– Боюсь, ничего настолько волнующего. «Дюк Пауэр»[152] наняли меня проверить их систему безопасности.

– Почему? Какая-то террористическая угроза?

– Нет. Они наняли меня, потому что я этим занимаюсь. Я консультант по безопасности.

Лола уставилась на него.

– Ты хочешь сказать, что у тебя есть настоящая работа?

– У меня есть настоящая работа и настоящая компания. – Макс дотянулся до заднего кармана и вытащил бумажник. – Вот, – сказал мужчина, вручая ей свою визитную карточку.

Грызя кусочек хлеба, она изучала карточку.

– «Z Секьюрити». «Z» это ты?

– Да, мэм. – Он вгрызся в своего цыпленка. – Это я.

– У тебя есть настоящая работа, и ты еще и тайным агентом подрабатываешь? Зачем?

– Зачем что?

– Зачем любой человек в здравом уме будет рисковать своей жизнью, если у него есть другая работа? Собственный бизнес. – Девушка положила карточку на стол. – Почему ты принял решение подставляться под пули и кулаки, если в этом нет необходимости? Из-за денег?

– Нет, хотя платят действительно неплохо.

– Значит, ты действительно чокнутый?

Он вытер губы салфеткой.

– Возможно.

– Потому что я не думаю, что нормальным людям нравится подставляться под пули, Макс.

– Мне это не нравится, Лола, – сказал он, и потянулся за пивом. – Но это часть работы.

– В том-то и дело, что у тебя есть нормальная работа. Тебе не нужно связываться с наркобаронами и взлетающими на воздух яхтами.

– Я знаю. – Он вонзил вилку в еще один кусок цыпленка и положил его на тарелку. У него уже были разные версии этого разговора. С другими женщинами. Хотя Лола оказалась единственной девушкой, которая знала, чем он занимается для правительства, знала темную сторону его работы, в итоге всё сводилось к этой самой главной теме. Почему он не может остепениться и зажить обычной жизнью в пригороде, воспитывая двух детей и водя минивэн? И ему нечего было ответить, кроме правды. Он просто не такой парень.

Макс поднял взгляд и подловил ее на том, что она наблюдает за ним. Солнце начало садиться, и огоньки свечей отбрасывали блики на стол, ее тарелку и руки. Легкий бриз взъерошил ее свежие светлые завитки, и брови девушки нахмурились.

– Что?

– Тебе это нравится. Нравится, когда страх хватает тебя за загривок и дыхание перехватывает. И неизвестно, проживешь ли ты еще один день.

– Мне нравится то, что я делаю, да, – ответил мужчина.

– Неудивительно, что ты не связан никакими романтическими отношениями. Полагаю, очень трудно завести серьезные отношения с женщиной, если тебе приходится уезжать в середине ночи, чтобы спасти мир. Особенно, если ты не знаешь, когда ты вернешься домой. И вернешься ли вообще. – Она покачала головой и откусила солидный кусок от своего цыпленка.

Он взял свое пиво и, делая глоток, наблюдал за девушкой поверх бутылки. Макс задался вопросом, не подкалывает ли она его, но не похоже.

– Да, отношения при моей работе трудны, – сказал он, явно преуменьшая. Отношения были невозможны.

Лола кивнула.

– При моей тоже. Тяжело, когда я не понимаю, хочет ли мужчина быть со мной ради меня, или просто хочет быть замеченным рядом со мной. – Она расслабилась, ее глаза расширились. – Вау, звучит по-настоящему тщеславно, не так ли?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он рассмеялся, огонь свечей мерцал на ее губах.

– О да, но предполагаю, что это правда.

– Просто, если человек приобретает какого-то рода известность, неважно по какой причине, есть люди, которые хотят использовать его, чтобы засветиться в СМИ. Привлечь внимание. Ты им не нравишься, они просто хотят быть замеченными с тобой. – Девушка провела пальцами по кончикам волос и откинула их со лба. – Помнишь Джона Уэйна Боббитта? Жена отрезала ему член, и он внезапно стал знаменит, или, скорее, опозорен, его окружили стриптизерши и королевы порно. И знаешь, те девушки не уделили бы ему ни секунды внимания, если бы он не участвовал во всяких ток-шоу типа «получи свои пятнадцать минут славы».

Лола сложила руки под грудью и переполнилась таким негодованием, что он расхохотался.

– Может быть, у Джона Уэйна яркая индивидуальность. Возможно он классный парень.

Уголки ее губ опустились.

– Макс, – сказала она так, будто разговаривала с кем-то почти безмозглым, – он довел свою жену до безумия, так что она схватилась за нож и… – Она сделала паузу, чтобы сделать режущее движение рукой. – Отчекрыжила его член.

– Черт. – Он втянул воздух сквозь зубы. – Мы можем поговорить о чем-то другом?

– О, прости, – сказала Лола, но девушка не выглядела раскаивающейся. Уголки ее рта приподнялись, и она ослепила его белоснежной улыбкой. – Кажется, меня занесло. Мы с друзьями болтаем о такой чепухе как эта. – Она села прямо и съела немного салата. – О чем разговариваете ты и твои друзья?

Ничего такого, чем бы он с ней поделился.

– Спорт.

– Скукота. Держу пари, что вы говорите о женщинах.

Макс подумал, что разумнее всего оставить это без комментариев, и сконцентрировался на еде.

– Ну давай. Ты можешь рассказать мне. Мы же друзья, помнишь?

Он покачал головой и сглотнул.

– Забудь об этом. Если я тебе расскажу, то мы больше не будем друзьями.

– Так всё плохо, а? – Вместо того, чтобы на этом остановиться, Лола вцепилась в него как клещ. – Я расскажу тебе, о чем говорят девушки, если ты расскажешь мне, о чем говорят мужчины.

Пока Макс рос, никакого женского влияния дома на него не оказывалось. У его отца время от времени появлялись какие-то связи, но никаких достаточно постоянных, чтобы оказать на него воздействие. Одинокие женщины, которых знал Макс, говорили в основном о работе и прошлых отношениях, в то время как жены его друзей говорили о муках родов. И конечно, Максу было слегка любопытно узнать, о чем женщины говорят, когда рядом нет мужчин, но он полагал, что этот разговор, скорее всего, будет подобен разорвавшейся прямо перед его лицом бомбе. – Когда последний раз ты разговаривала со своим бывшим? – спросил он, меняя тему.

Лола сложила руки под грудью.

– Дай-ка подумать. Последний раз я говорила с ним, когда предлагала деньги за те фотографии. А видела последний раз в суде, несколько месяцев назад. Он вырядился в костюм от Армани и обувь от Гуччи. Уверена, он заплатил за костюм и ботинки из тех денег, что заработал на мне, и мне ужасно хотелось сжать его шею руками и задушить его.

Макс тоже хотел задушить его. Схватить за горло так, чтобы его ноги болтались над землей, но не столько из-за костюма, обуви или сайта. Нет, просто потому, что Лола любила его. Ревность, яркая и мощная, бурлила у него внутри. Макс никогда не ревновал женщин, и ему это не нравилось.

– Разве у него не было денег до открытия сайта?

– Когда я встречалась с ним, были. Но он вложил значительные средства в акции технологических компаний, и когда на рынке начался обвал, его денежки испарились. Вот и основная причина для создания сайта. Сэм любит деньги. – Девушка пожала плечами. – И ненавидит меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Почему он ненавидит тебя?

– Потому что я разорвала помолвку за три месяца до свадьбы. Он не смог справиться с этим. Думаю, главным образом потому, что я была его приложением.