Хомут на лебединую шею - Маргарита Южина

– Я ничего не понимаю, – сидела на полу Аллочка, вертя головой из стороны в сторону.

– Все, все объясню потом. Обещаю. Кстати, ремонт у вас завтра закончат. Ну и… я надеюсь на новоселье, так сказать, – хитро подмигнул Кареев уже из коридора.

Растерянные женщины только помахали вслед.

– Ну вот. Что тут к чему? Мы так ничего и не узнали, – расстроенно протянула Варька. – Столько времени на это расследование потратили, а как только что-то начало проясняться, так сразу же пришли дяденьки и увели нашего единственного подозреваемого. Теперь поди догадайся, что там у нас произошло – кто стрелял в Псова, от чего погибла Серова, почему Поганкин в больнице оказался, и вообще – куда Фома дел клизму?

– Пробирку, а не клизму, – поправил ее муж. – Хотя какая разница, я ни того, ни другого не брал.

– А главное – такой хороший жених соскочил – холостой, – протянула Гутя. – Аллочка! А ты-то чего жуешь? Тебе что, не жалко Кареева? Он, между прочим, не один удалился, он еще и Толика с собой увел! Опять ты у нас старая дева.

Аллочка на самом деле сидела на диване и жевала какую-то котлету, которую выудила из сковородки, пока остальные провожали мужчин.

– Иво трашвово, – бормотала она с полным ртом. – Я говорю – ничего страшного, чего вы так переполошились. Вернется этот ваш Кареев, куда он денется.

– Аллочка! Ну ты вспомни, когда к тебе мужики возвращались? – взвилась сестра. – Нет, и она может спокойно жевать!

– А чего волноваться? Я же вам русским языком говорю: Кареев, когда на строителей накинулся, так разволновался, что пальто скинул и выронил свой паспорт, он его почему-то всегда с собой таскает. Ну, а я подобрала. Честно скажу – хотела отдать, но тут такие события развернулись, что я как порядочная женщина должна была вести себя скромно. Я и вела.

Гутя не могла поверить – не прошло и сорока лет, как ее сестра начала соображать.

– Молодец, Алка! Вот ведь можешь, когда захочешь! Теперь этот Кареев ни за что не получит паспорт назад, пока нам всю историю до самого конца не расскажет.

До самого вторника Кареев бездушно хранил молчание. Варька уже вышла на работу, рабочие закончили ремонт, и Аллочка навела блеск во всех комнатах. Матвей окончательно покинул кладовку, нежился на середине комнаты и ловил Фому за носки, а Гутя за такое короткое время умудрилась свести одну пару. Неожиданно вечером в понедельник к Неверовым заявилась Ленка Сорокина с коробкой конфет и, пряча глаза, глупо захихикала:

– Гутиэра Власовна, хи-хи, вы уж меня извините… ну, помните, как я от вас мужика-миллионера трясла? Я… я к вам теперь по другому вопросу…

Гутиэра примерно даже догадывалась, по какому.

– Мне чайник ставить? – с пониманием поднялась Варька.

Сорокина только быстро закивала и сунула однокласснице в руки коробку.

– Гутиэра Власовна, – снова начала она, когда Варька скрылась за дверью. – Вы бы меня познакомили с тем парнем-то… Ну, с тем, который музыкант хороший, я проверяла – слух у меня есть, голосом тоже бог не обидел, может, мы с ним создадим свою, так сказать, семейную группу, а? Тогда и деньги свои появятся, и не надо будет искать богатого старика…

– С парнем познакомить? Это с Митькой-музыкантом? Ну отчего же не познакомить, садись, сейчас я тебе его фото покажу.

Гутиэра принеслась со своим мужским альбомом, и через полчаса было назначено время и место свидания.

А Кареев позвонил только во вторник.

– Алло, Варя? Это Кареев, Олег Петрович беспокоит. Милая барышня, а не у вас ли остался мой паспорт? Потерял его в такой заварухе, последняя надежда на вас, – весело проговорил он в трубку.

– У нас, – многозначительно протянула та.

– Как здорово, а то я уж замучился его искать.

– Конечно, здорово. Если бы не паспорт, вы бы и не додумались позвонить! Вы что же, думаете, нас совсем не тревожит, чем завершилась вся эта свистопляска?! Я работать не могу, сижу, как на иголках. Аллочка от окна не отходит, все киллеров высматривает. Мама вон уже в каждом клиенте преступника видит! А скоро и Фоме на работу, а он, не забывайте – хирург!

– Да мы сами только-только этот клубок размотали, – усмехнулся Кареев.

– Вы – это кто? – уточнила Варька.

В трубке повисло молчание, потом Кареев усмехнулся и проговорил:

– Давайте так сделаем – я к вам прихожу в пятницу, вы мне отдаете паспорт, и я все вам рассказываю, идет?

– Хорошо, только, если вы не возражаете, немного в другом порядке – сначала вы нам все рассказываете, а только потом мы отдаем вам паспорт.

– Договорились.

В пятницу Аллочка мыла полы с «Ферри», Гутя вертелась на кухне, а Фома носился по магазинам, закупая продукты по длинному списку. Даже Матвей, старательно вылизав живот и лапы, валялся после душа в ожидании гостей не на самой середине комнаты, а, как и положено котам, на подоконнике. Варька постаралась не задерживаться, и ровно в семь вся семья уселась в большой комнате, поглядывая друг на друга. Почему они решили, что Кареев придет ровно в семь, было неясно – тот заявился в девять. Он пришел с огромным пакетом, из которого торчали почему-то рыбьи хвосты и целлофановый пакет с хризантемами.

– Это вам, – передал он пакет Гуте. – Там цветы дамам, а еще меня угостили рыбой, прямо из Норильска везли…

Женщины засуетились, а мужчины снисходительно поглядывали, как те выставляют на стол тарелки с рыбой, и не только.

Потом открыли бутылку вина, принялись выпивать-закусывать, и все это, казалось, никогда не кончится. Кареев будто нарочно тянул с рассказом. Наконец у Варьки лопнуло терпение:

– Так вы что же, решили без документа жить? – спросила она.

– Это почему же? – заморгал глазами Олег Петрович.

– Да потому! Не торопитесь вы с рассказом-то.

– А вот сейчас выкурю сигаретку и расскажу, – издевался вредный гость. – У вас здесь курить можно?

– Можно, но если будете курить и рассказывать, – уточнила принципиальная Гутя.

– Да там и рассказывать-то нечего, вот уж правда, нет лекарства для идиотов… Думаете, сейчас начну вам излагать про крутые разборки бандитских группировок или кудрявую жизнь богачей, которые никак не поделят ведра бриллиантов? Ха! Вы еще не знаете, какие непостижимые вещи могут происходить с обычным, рядовым инженером, если этот инженер глуп, бездушен, да еще и завистлив!

Глава 10

Лекарство для идиотов

Вообще-то Худоногов Адам Антипович уже давно не работал по специальности. На кой черт горбатиться, когда заводишко дышал на ладан и платить зарплату там никто не собирался. Худоногов с заводом расстался, а больше на должность инженера его нигде не брали, своих было девать некуда. Помыкался он, потыкался и уехал на большие заработки поближе к льдам и длинному рублю. Жена оказалась не декабристкой и разлуки не вынесла – выскочила замуж за какого-то сантехника, который хоть и вонял канализацией, но деньги приносил всегда в положенный срок, в доме чинил краны, вворачивал лампочки и вообще успешно носил звание супруга. Худоногов вернулся к разбитому семейному очагу в крошечную однокомнатную квартирку, которую справедливая жена выделила ему при разводе. Потянулись серые, безвкусные дни. Теперь у Худоногова имелись даже сбережения, но он их старался не касаться – очень хотелось завести какое-нибудь свое прибыльное дело. Он начал приглядываться к солидным мужикам в красивых иностранных авто, узнавать, чем они занимаются, но те не собирались делиться с неизвестным Худоноговым своим опытом и советов ему не думали давать. Может, и открыл бы Адам Антипович какой-нибудь ларек, магазинчик, и совсем не так повернулась бы его жизнь, но случилось ему на своем пути встретиться с другом детства – Санькой Луковым. С Луковым они когда-то жили в соседних подъездах и даже ходили в одну группу детского сада. Короче говоря, оказалось, что Луков богат. Нет, он не просто имел деньги, а был сказочно богат, просто до неприличия, по меркам Худоногова.

– Сань, ты научи меня: как вот таким богатым-то стать? – пристал Адам Антипович к бывшему соседу в первый же вечер их встречи.

Может, Луков и не стал бы сидеть с Адамом за одним столом в грязноватой кафешке, но он случайно сбил Адама машиной. Тот сильно не пострадал, но шуму было много, и, может быть, пришлось бы богатенькому Лукову испытать несколько неприятных часов, если бы не выяснилось, что сбитый оказался другом по детскому саду.

– Что мне сделать, чтобы деньги заработать? – настырно доставал друга Худоногов.

– Работать, – скучно жевал тот черствый бутерброд.

– Где? Кем? Ну скажи, ты где работаешь? – приставал Худоногов.

– Это мое дело… – уклонялся от ответа Санька Луков.

– Вот и поделись мыслями. Видишь, никак не могу из нищеты выскочить. Работать, говоришь. Да я уже где только не работал, даже белых медведей на льдинах пугал, а толку ни хрена! Я теперь однозначно решил – пойду в криминал. Хуже других, что ли? Вот на тебя смотрю – ты весь в масле катаешься, тоже небось не учителем в школе паришься?