Хомут на лебединую шею - Маргарита Южина

Маргарита Южина

Хомут на лебединую шею

Если бедность – мать преступлений,

То недалекий ум – их отец.

Глава 1

От сумы и от тюрьмы…

Гутиэра Власовна, или в просторечье Гутя, женщина загадочного возраста, сидела посреди комнаты на стуле накрашенная, как артистка немого кино, и ждала Варвару, Варю, рыжую бестию, свою ветреную дочь. Помимо дочери и ее высоченного мужа Фомы, в этой же квартире проживала еще ее родная сестра Алла. В данный момент сестрица барахталась в бассейне, в надежде оставить там свой лишний вес. Но ни с кем из них не хотелось Гутиэре встречаться в последние минуты перед кончиной. Но вот с доченькой… с кровинушкой… Варя должна была заявиться домой еще час назад, и уже час Гутиэра Власовна сидела со скорбным лицом, а прямо над ее головой болталась надежно прилаженная петля. Заслышав щелчок замка, женщина бодро подскочила и принялась натягивать петлю на шею.

Варька, шустрая глазастая девица с огненной косой, пролетела сразу на кухню, и оттуда донесся ее звонкий голос:

– А чего, у нас сегодня опять на ужин быстрорастворимый суп из пакетиков?!

– Варвара! Я бы на твоем месте сначала в комнату заглянула! – оскорбленно рыкнула женщина с петлей на шее, нетерпеливо переминаясь на стуле с ноги на ногу.

– Что, опять моя очередь убираться? – недовольно буркнула дочь. – Ой! Куда это ты, мам? Мы ж люстру вот только неделю назад мыли! А, или ты вешаться… – с интересом вздернула бровки девчонка, заталкивая в рот огромную булку с ломтем колбасы. Потом все же прониклась остротой момента и спросила: – Из-за чего в петлю-то? Тебя что, в магазине толстухой обозвали?

– Да ты сдурела! – обиделась Гутя, которая старалась не делать лишних движений и боялась даже повернуть шею. – На мне же нет ни грамма лишнего! Я вешу пятьдесят восемь килограммов!

– А-а, это ты так взвешиваешься, – язвительно протянула разочарованно Варя и подалась на кухню разбирать пакеты.

– Я не взвешиваюсь! Я вешаюсь. Это, между прочим, две большие разницы!! – крикнула мать. – А ты, как заботливая дочь, могла бы и поинтересоваться, почему я решилась на суицид!!

– Так небось паспорт потеряла и решила, что дальше, как честный гражданин, жить просто не имеешь права. Новый-то тебе вовек не выходить…

– Все гораздо серьезнее! Ты себе не представляешь! Оказывается, победила семья Рачковых! Эта скандальная, крикливая баба и мужик-подкаблучник! А если у нас за хамство и непорядочность дают такие сумасшедшие призы, мне в этом мире не место! – напыщенно проговорила Гутиэра Власовна, в который раз выдергивая шею из петли.

Варька сноровисто вытряхивала из пакетов продукты, нисколько не заботясь о душевных страданиях матушки. Все было предельно ясно – несчастная женщина исправно следила за действием в каком-то очередном шоу. Сегодня оно закончилось, и победили совсем не те персонажи, за кого переживала мать. И Гутя таким образом выражала свое возмущение.

– И ты не собираешься дождаться внуков? – уточнила из кухни Варя.

– Смешно! – в дверях появилась Гутиэра. – Скорее у нашего кота Матвея появятся котята, чем вы расщедритесь на потомство.

Матвея в свое время отвозили к ветеринару, и именно чтобы котят у него никогда не появлялось. Операция прошла успешно, но тем не менее частенько к Гуте стучались соседки, знакомые и прочие сердобольные дамочки и просили отпустить Матвея погостить к своей кошечке, потому как киска спасу нет как скучает.

– Он у нас, простите, кастрированный, – пряча глаза, всякий раз поясняла Гутя.

– Ну хоть на часик дайте! – пытались сломить ее кошачьи сводницы.

– Да от него же никакого толку!

– Ну и хорошо. Но все же отпустите Матвея хоть на двадцать минут!

Варя с Фомой тоже не спешили обзаводиться потомством, и Гутя по этому поводу несказанно страдала.

– И тебя больше не волнует личная жизнь Аллочки? – ужаснулась Варька.

Аллочка была младшей сестрицей Гути-Гутиэры. У нее всегда было печальное лицо и редкие волосы. Еще фигура шестьдесят четвертого размера. И за свои сорок лет эта женщина еще ни разу не была замужем. Ее страстью были слезливые сериалы, и даже себя она называла на мексиканский манер Алиссией. Жила Аллочка-Алиссия здесь же с Гутей, и это было понятно. Дело в том, что Гутиэра Власовна, проработав долгое время, как она утверждала, работником умственного труда, то есть кондуктором, однажды, устав сводить концы с концами, решилась на кардинальные перемены. Мужа у нее уже давненько не было, Гуте вообще не везло с мужьями, с ними происходили до смешного однообразные истории. Дело в том, что Гутиэра выросла в деревне и, кроме нее, в семье были еще четыре девицы. Батюшка все ждал сына, рождались же одни девки. Отец, однако, продолжал надеяться на появление мальчика, а на дочерей и внимания-то особенного не обращал. Даже имена им придумывал, как выбирают клички коровам – по месяцам рождения: в каком телушка родилась – так и звать ее. Гутя родилась в августе, поэтому изначально ее звали Августой. Это уж потом, когда она посмотрела фильм – «Человек-амфибия», срочно переименовала сама себя в Гутиэру. А еще были сестры: Марта, Майя, Декабрина и Февралина, которая позже поменяла на Аллочку. Все, как и полагается, на выданье. Пока сестрицы искали себе партию среди колхозных трактористов, Гутя уехала в город, удачно выскочила замуж за рыжего Васю и родила девочку – Варьку. Однако молодой семье жилось не вольготно – надо было работать, работать и работать, а с маленькой Варькой сидеть было совсем некому. Нет, можно было, конечно, устроить девочку в ясли, но мать Гутиэры этому воспротивилась и послала Гуте на помощь свою старшенькую дочурку – Марту.

Через два месяца Вася, тряся рыжими кудрями, признавался Гуте, что любит, оказывается, Марту и жить хочет только с ней. Гутя поплакала в подушку и сестру с неверным мужем простила.

Утешить сестрицу из деревни приехала Майя. Однако тоже надолго не задержалась. Через полгода Гутя снова выскочила замуж, и уже этот второй муж, краснея и заикаясь, признался, что, как честный человек, не может не жениться на Майе. После его ухода Гутиэра стойко держалась пять лет, а когда вышла замуж, матери даже не писала – боялась, что нагрянет Декабрина. Сестрица же и без приглашения приехала поздравить молодоженов и привезла подарки от родителей. С подарками Гутя и осталась: и этот муж не стал нарушать традиций – ушел к Гутиэриной сестре.

Теперь Гутиэра решила не рисковать и сначала пристроить последнюю – младшенькую Аллочку, а уж потом заниматься и собственной судьбой. Аллочка молчком перебралась из деревни в их с Варькой маленькую обитель и терпеливо стала дожидаться принца. А чтобы не проворонить этот светлый миг, когда принц явится за ней на белом коне, Аллочка работой себя не изводила. Только добровольцев на руку перезрелой девицы не находилось, и Гутя однажды поняла – ждать нечего, надо стремиться к лучшему, к деньгам. Удобнее к ним было стремиться, имея начальный капитал, но такового не имелось. Занимать было опасно, и Гутя выбрала себе бизнес с наименьшими затратами – она стала свахой.

К удивлению Гути, дело это настолько ей удалось, что года через четыре из маленькой комнатки они с Варькой и сестрой переехали в просторную квартиру. Нет, они, конечно, не сумели накопить столько, чтобы ее купить. Просто Гутя весьма удачно выдала замуж дочь одного небедного купчишки за такого же небедного бизнесмена. Честно говоря, ребята бы и сами непременно поженились, но Гутя так упорно крутилась рядом, что создавалось стойкое впечатление, что свадьба состоялась только ее радениями. Батюшки счастливых молодоженов покумекали и решили заплатить свахе за услугу просторной квартирой, тем более что квартирка была бабульки, которую срочно отправили на историческую родину, в Израиль. Гутя, правда, еще доплатила, ну да это старая история. Самой же Гуте понемногу удалось накопить на мебель и даже на машину. Правда, до иномарки они недотянули, но зато «Жигули» были почти новенькие, восьмидесятого года выпуска. Варя была счастлива. Это был тот редкий момент, когда она одобряла решения и действия матери и даже не пыталась спорить. А спорила она всегда, прямо с пеленок. А из непокладистых детишек частенько получаются непокладистые взрослые. Уже в восемнадцать лет она притащила в дом длиннющего детину с лохматой головой и огорошила мать:

– Это Фома Неверов, упертый – жуть! Он, наверное, станет моим мужем. Как вы думаете? – и уставилась на мать с теткой.

Гутя прекрасно знала, что надо было вовсю охать и радоваться и тогда дочурка в считаные минуты изменила бы решение, но тут вмешалась Алиссия:

– Фома! Да еще Неверов! Как вы яхту назовете, так она и поплывет! Это как же с ним жить-то? Да и ты еще дите совсем! Никаких мужей! – властно прикрикнула она и даже топнула ножкой, напоминавшей пивной бочонок.