Виктор Розов. Свидетель века - Виктор Кожемяко

А затем Оливия встречалась со многими интересными и даже выдающимися людьми нашей Родины, писала о них – о Геннадии Зюганове, об Ольге Дмитриевне Ульяновой, о Михаиле Ножкине и т. д. Естественно, не могла не встретиться и с Виктором Розовым, которого в Италии особенно хорошо знают по фильму «Летят журавли».

Два обстоятельства делают это интервью несколько необычным – молодость журналистки и то, что пишет она больше для итальянских газет. В чем-то взгляд автора, характер ее вопросов могут показаться наивными, как и восприятие ответов. Но такая непосредственность по-своему интересна, почему мы и приняли предложение Оливии познакомить с этим разговором читателей «Правды». Привожу его здесь с небольшими сокращениями.

На Крещение ходят в церковь, а я шла на «исповедь» к человеку, имя которого широко известно в мире. Ему в этом году исполняется 85 лет.

Стоя у двери его квартиры, я сильно волновалась, как перед экзаменом, и представляла себе, что сейчас откроется дверь, появится горничная, пригласит зайти и снять пальто, попросит подождать и, доложив обо мне, проводит к нему.

Дверь отворил мне сам великий русский советский драматург – Виктор Сергеевич Розов. Он доброжелательно улыбнулся и пригласил в свой кабинет, на стенах которого висели огромные театральные афиши с названиями его пьес.

Мои волнения и фантазии как рукой сняло. Я устроилась рядом с ним за его письменным столом, и мы разговорились.

– Виктор Сергеевич, мне помнится, что летом 1995 года мы вместе с вами участвовали в телевизионной передаче «Пресс-клуб», где подвыпивший Боровой с Марком Дейчем три часа злобно шавкали на спокойного, не поддающегося на провокации Геннадия Зюганова. Вы молча сидели и слушали, а когда в конце вас спросили ваше мнение о передаче, вы назвали ее «собачником». Помните?

– Конечно, помню. Потому что, действительно, собрались люди вроде образованные, и в силу своего образования должны бы считаться интеллигентными, а вместо этого лаяли, как собаки. Поэтому я так и сказал: «собачник».

– Вы всегда призываете людей к добру. И сам вы человек душевный и добрый, проживший наш двадцатый век почти от начала до конца. Какой период был, на ваш взгляд, самым добрым?

– Пожалуй, раньше доброты в нашей жизни было больше. Доброты, взаимопонимания, сердечности и совершенного бескорыстия было очень много. А сейчас взаимоотношения часто какие-то корыстные, люди становятся менее контактными, более разобщены, может быть, в силу того, что настала более жестокая жизнь, поиски заработка. Происходит отъединение людей друг от друга – это очень неприятно.

– Может быть, еще и злое телевидение играет какую-то роль в разобщении людей?

– Это очень сложный вопрос. Как говорится, «свинья везде грязь найдет». Кто не подвержен растленному влиянию телевизора, для того все его гадости – как об стенку горох. Если я когда-то читал страшные книжки про Шерлока Холмса, я же не стал после этого собакой Баскервилей! Говорят, что телевидение влияет на молодежь, но мне молодежь попадается хорошая, а о плохой молодежи я только в газетах читаю и смотрю по телевизору – это страшно!

– Ну а то, что сейчас много молодежи в политике, это хорошо?

– А почему же нет? Ведь те наши прежние вожди тоже начинали Октябрьскую революцию в молодом возрасте. Это не была, конечно, юная поросль. Это были люди зрелые, но достаточно молодые. (Ленину было 47 лет, а Сталину – 38. – О.С.).

– Вы помните то время, когда умер Ленин?

– Конечно. У нас в школе 21 января был вечер. Вдруг на сцену вышел директор и объявил, что вечер прерывается, произошли трагические события. Мы не могли понять, что произошло, потом по дороге домой я встретил своего дядю Шуру, и он сказал: «Ленин умер!». Хотя я был маленький, но хорошо запомнил, как все переживали эту потерю.

– Теперь говорят, что Ленин похоронен не по-христиански, и вынашивают мысль о перезахоронении его тела. Что вы об этом думаете?

С женой Надеждой Варфоломеевной. За плечами полвека супружеской жизни

– Ну, знаете, можно всякой ерунды наговорить сколько угодно, а факт есть факт, и изменять этот факт никакого резона нет. А если это чистая политика, то это глупо. Я плохо отношусь к идее перезахоронения тела Ленина.

– А когда Сталин умер, тоже все плакали?

– О да, еще как плакали! Помню, иду я мимо своего магазина, стоят продавщицы на ступенях, и слезы градом текут у них из глаз. Тогда многие переживали, а я – нет. Честно вам скажу, я не переживал.

– Почему? Вы страдали от репрессий?

– Сам я нет, но знаю по рассказам моих друзей. Из всей нашей породы только мой двоюродный брат Леня пострадал. Он написал на доске какую-то непристойную фразу, и его расстреляли.

– Но это, на ваш взгляд, целиком была вина самого Сталина или все-таки его окружения, создававшего такую атмосферу? Ведь прислуживал ему тогда его же разоблачитель Хрущев?

– Да, и время было такое, и прислужников было много. Да и сейчас, если Ельцин умрет, еще неизвестно, что будут говорить о нем его же соратники. Двуличность свойственна многим людям. При Брежневе было более-менее спокойное время, но застой в общественной мысли плохо сказывался…

– И перестройку вы поддержали?

– Увы, перестройка до сих пор продолжается и продолжается! Вот только неизвестно, когда начнется стройка.

– Ваше отношение к Александру Лукашенко?

– Хорошее. Я очень положительно отношусь к этому белорусскому президенту.

– Виктор Сергеевич, вы никогда не были членом КПСС. Почему же в последнее время больше сотрудничаете с коммунистами, чем с демократами?

– Потому что демократы наделали много плохого, привели нас к строительству капитализма, который мне совсем не нравится. Капитализм – это очень жестокая форма существования людей, поэтому я сейчас ближе к левым, хотя ультралевые взгляды не разделяю. Я сторонник социалистического пути развития нашей страны.

– А религия? Разве социализм и церковь могут существовать вместе?

– Я считаю, что могут. Пусть будет и церковь! У меня это не вызывает никакого раздражения, хотя и большого энтузиазма тоже, потому что я с Богом один на один. Ритуальность не в моем духе. Я, наверное, фаталист. Верю в судьбу. Я – человек судьбы…

К сожалению, пока человечество на Земле устроено очень дробно, недружно. Войны на Ближнем Востоке, на Кавказе…

– Получается, что Бог здесь не в помощь. Зато об этом пекутся «миротворцы» из НАТО, расширяясь до российских границ.