Трое из Скотланд-Ярда - Илья Алексеевич Беляев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они подошли к часовне, хотя назвать её таковой можно было с большой натяжкой. Обычный дом, похожий на все остальные, с крестом на крыше. Разве что, окружён невысоким каменным забором. Доносился звук рытья. Джонатан и Уильям обошли импровизированную часовню, за ней застали щуплого старика с голым торсом. После каждого удара лопатой о землю он вытирал лоб, размазывая грязь.
— Доброе утро, сэр, — окликнул его Джонатан.
Застигнутый врасплох, мужчина встрепенулся.
— Мы из полиции, нам бы взглянуть на тело мальчика.
Мужчина нехотя кивнул. Указал рукой на всё ещё открытый гроб, стоявший меж деревянный крестов. Уильям неспеша направился к нему, но Джонатан опередил его. Он не церемонясь стал осматривать тело мальчика. Вся его шея была покрыта синяками — явные следы удушения. Бледное лицо застыло в беспомощности.
— Уже что-то нашёл? — поинтересовался полицейский.
— Ещё бы, — радостно ответил Келли. — Убийца — мужчина, причём сильный. Вся шея парнишки в синяках. Но это не интересно. А вот на глазах стоит заострить внимание. Смотри, в левом веке четыре маленькие дырочки. Убийца, скорее всего правша, потому что начал с удобного для правой руки глаза.
— С чего взял, что именно этот глаза был первым?
— Это его первая жертва, а значит опыта в вырывании глаз у него нет. Он попробовал сделать это вилкой, но ничего не вышло. Стоит остановиться на самой вилке. Почему же именно вилка? Хм… Хотел съесть глаза? Возможно. Да, пока эта теория нравится мне больше всего. Буду звать его Гурманом. Нам стоит осмотреть место преступления. Сэр, вы знаете, где нашли тело?
Мужчина кивнул.
— Можете отвести нас туда?
Снова кивок.
— Вы не можете говорить, сэр? — спросил Уильям.
Кивок.
— Тем лучше, — Джонатан поднялся. — Ведите.
Мужчина сильно воткнул лопату в землю, взял висевшее на одном из могильных крестов пальто и накинул его на голый торс. Хромая, зашагал в сторону леса. Осмонд и Келли направились за ним, специально отставая на пару метров.
— Не нравится он мне, — прошептал полицейский.
— Мне тоже.
— Как думаешь, это может быть он?
— Нет. Слишком уж он неопрятный. Маленький мальчик вряд ли добровольно пойдёт в лес с немым могильщиком, лицо которого покрыто следами от оспы. Нет, наш убийца приятен на вид.
— Как ты вообще собираешься искать его?
— Надеюсь, мы найдём убийцу по следам. В противном же случае просто выведем всех жителей на улицу в один ряд, и тогда я найду его. Поверь мне, найду.
— Если бы мы встретились с тобой только сейчас, никогда бы не подумал, что ты жестокий убийца.
Келли посмотрел на полицейского.
— Ты многого не знаешь обо мне. Речь, которую я исполнил в Скотланд-Ярде хоть и была правдивой и искренней, но она далеко не полностью раскрывает меня.
Они долго молча шли за хромым мужчиной. Прямо над их головами пролетел дрозд. Наконец в тумане стал различим лес.
— Ненавижу всю эту природную дикость, — внезапно произнёс Келли. — Все эти деревья, траву, покрытую росой, птичек и всех остальных. Я вырос в Уайтчепеле, в каменных джунглях.
— А вот твой сад говорит обратное.
— Какой ещё сад?
— Ну на твоём заднем дворе. Весьма милый.
— Ах, ты про это. Я редко бывал там. Самолично ни цветочка не посадил. Мне по душе ходить по цехам своего завода, нежели наслаждаться мирозданием в окружении тюльпанов. Лучше взять в руки кувалду и помочь работягам, чем полоть грядки.
— Кто ж тогда занимается садом?
— Однажды я встретил в Уайтчепеле старичка. У него были босые ноги, синие от холода. Он продавал цветы, не знаю, как они назывались. Я подошёл к нему, предложил работу. Так он стал моим садовником.
Могильщик остановился. Указал на поваленный ствол дерева. Просто развернулся и ушёл обратно. Джонатан обошёл бревно. Мох был залит брызгами детской крови. Она давно почернела, лужица давно смешалась с грязью. Здесь нечего было искать. Хоть это и была самая окраина леса, природа стёрла всё. Дождь смыл любую возможность поиска улик, а стадо кабанов затоптало следы.
— А это что? — Джонатан вгляделся в гущу леса. Пошёл туда.
Уильям ничего не видел, но последовал за ним. Они шли по сырой траве, хрустели опавшими ветками. Туман постепенно рассеивался, становилось понятно, что они нашли.
— Боже… — с отвращением простонал Джонатан. До этого Уильям не слышал от него такой интонации. — Это ведь…
— Дочь Карла и Маргарет, — подтвердил Уильям, прикрыв рот рукой. — Ида.
Они молча смотрели на бездыханное тело девочки, которая ещё вчера с трепетом расспрашивала их о жизни в Лондоне. Она словно присела отдохнуть у дерева. Из её пустых глаза текли сухие струйки крови.
— Нужно осмотреть её, — выдохнув, сказал Джонатан. — Приступим.
Он сел рядом с ней, взял её руку, погладил.
— Она ещё тёплая, Уильям, — Келли закрыл глаза, сдерживая слёзы.
— Не думал, что убийца может быть таким меланхоликом. Мне казалось, у тебя нет чувств.
— Это слишком даже для меня. Девочка ведь ничего не сделала. Жертва чьей-то извращённости, — Джонатан немного подождал. — Её не душили. Следов побоев вообще нет. Только глаза… эти глаза… Ты не помнишь, какого они были цвета?
— Зелёные такие.
— Круг сужается, — прошептал Джонатан. — Как же она умерла?
Келли медленно протянул руки к её лицу, открыл девочке рот.
— Тут тоже никаких следов. А нет, постой. Что-то в зубах. Что это? — он посмотрел на кусочек пищи со всех сторон, даже понюхал. — Хлеб.
— Ты что-то понимаешь?
— Я уже всё понял. Понял ещё вчера. Но доказательств по-прежнему слишком мало. Мы должны узнать, какого цвета глаза у других жертв, так сможем узнать следующую и использовать, как приманку. Этот подонок и вправду Гурман, хочет попробовать все глаза на вкус.
9.
— Мне очень жаль, — склонив голову перед родителями убитой девочки, говорил Джонатан.
Маргарет непрерывно плакала, а Карл стоял словно тень. Его морщинистое лицо стало куда более сухим и неприятным, нежели при их первой встрече.
— Вы обещали, что найдёте его, — сквозь зубы прошипел мельник.
— Мы полицейские, а не детективы, — сожалеюще ответил Уильям. — Возможно мы и можем поддерживать относительный порядок, но… не всегда способны отыскать источник проблемы.
— Дело не в том, что мы полицейские. Дело в том, что смерти вашей дочери нельзя было
