Япония по контракту - Ольга Круглова

— Ничего, молодые должны трудиться, — бодро бросил он ей и принялся выговаривать: — Вот Вы всё хвалите Адачи, а его уже нет, он уходит рано, в восемь! А вот он — хороший студент, всегда работает до десяти! — Хидэо указал на дремлющего Таманагу.

Значит, сэнсэй сортировал студентов в соответствии со временем прихода-ухода? И откуда-то это время знал, хотя все дни проводил на собраниях. Следовательно, в лаборатории был некто, кто эту информацию сэнсэю поставлял, а сэнсэй её запоминал, считая важной? И вербовщикам с фирм он, наверное, рекомендовал не смышлёного Адачи, а сонного Таманагу. А может, даже нерадивого Оду, который обычно спал допоздна у своего компьютера, уронив голову на сложенные руки.

В десятом часу, когда она уходила домой, на факультете всюду ещё горел свет. Двери кабинетов были открыты. Сэнсэи любили делать так, то ли проветривая помещение, то ли почему-то ещё… Кабинеты были разными, как сами сэнсэи. Элегантный кабинет Хидэо был обставлен в западном стиле: письменный стол тёмного дерева, крытый зелёным сукном, кресло, обтянутое кожей, кремовый шёлк штор… Он сам вместе с Намико выбирал обстановку в магазинах, хотя платил за неё из лабораторных денег. Кабинет приверженца старинного стиля Сато походил на японский дом. На стульях лежали пёстрые подушечки, платки фуросики. В кабинете Такасими стояла модная металлическая мебель. Здесь все устраивались в соответствии со своими вкусами, как дома. Да университет и был их настоящим домом, где сэнсэи проводили все дни, возвращаясь в семью только на ночь. Несмотря на открытые двери сэнсэев не было видно — согласно местной моде проход перегораживал шкаф.

— Шкаф ставят для того, чтобы у хозяина было время проснуться, пока посетитель увидит его, — усмехался Шимада.

А, не поспав, как высидеть на работе двенадцать часов? Из двери Шимады валил табачный дым, а на его столе стояла, как всегда, большая кружка. Табак и кофе помогали Шимаде продержаться до десяти вечера у компьютера и не уснуть. Ведь шкафа перед входом у Шимады не было.

В автобусе все спали. Японские приличия велят долго работать и мало спать. Дома. Поэтому японцы спали в автобусах, в метро, в поездах, на лекциях, собраниях — всюду. Засыпали, едва присев. Глаза у спящих были припухшие, лица усталые. Усталое лицо — такая же неотъемлемая черта приличного японца, как белая рубашка…

Любитель цветов!

Ты стал неприметно

Рабом хризантем.

Бусон

— Вы неправильно покупаете, — журила её Галя. — Они уговорились вместе пройтись по кооперативному супермаркету. Галя вызвалась научить соотечественницу японской бережливости. — Вы берёте всё подряд. Здесь так никто не делает, все ищут красные таблички сэйла, — наставляла Галя, называя английским словом "сэйл" распродажи по сниженной цене. — Вот смотрите, сегодня можно купить на десять процентов дешевле макароны, на пятнадцать майонез… Вам не нужно? Но будет нужно завтра, и Вы заплатите дороже. Вчера тут продавали чай за полцены, сегодня тот же чай идёт по полной… — Галя положила в свою тележку мясо. — У меня есть запас, но уж очень хорошо его сегодня уценили.

На специальной полке были выставлены продукты с истекающим сроком годности — сок, которому осталось жить неделю, обещавшее прокиснуть послезавтра молоко… Но основной причиной сэйлов был дефицит складских помещений. Вновь поступающий товар негде было хранить. Поэтому кроме больших, регулярных распродаж, например, одежды в конце сезона, магазины время от времени сбрасывали по дешёвке то завалявшиеся конфеты, то застоявшееся вино… Эти уценки — маленькие, случайные невозможно было предвидеть и трудно отследить, даже если понимаешь объявления по телевизору, в газетах, на афишках, брошенных в почтовый ящик. Поймать их помогало только неустанное хождение по магазинам.

— Я каждый день провожу в торговом центре часа по три, — признавалась Галя. — Экономлю на распродажах процентов пятнадцать семейного бюджета, а раньше отпетой растетёхой была, в Японии превратилась в экономную хозяйку. Здесь легко экономить, всё можно заранее рассчитать, страна упорядоченная. И дорогая. Поэтому экономить выгодно — чуть поприжал и тысяча йен в кармане!

Галина взволнованная речь свидетельствовала, что купить подешевле — в Японии наука, искусство и вид спорта, который поглощал все мысли, чувства и время здешних дам. Сэйл был поприщем, где бушевала их деловая активность. Сэйл служил неиссякаемым источником дум и разговоров, полем для творчества, для битвы за каждую йену. Это была главная здешняя доблесть и даже страсть — экономить. Японки проводили немало времени в магазинах, исследую, сравнивая, вычисляя. Иностранки, пожалуй, даже опережали японок, поскольку не тащили на себе груз местных предрассудков.

— Профессорские жёны не во всякий магазин могут войти, опасаются за репутацию мужей. Вот, например, в "Сто йен" им путь закрыт. А в городе целая сеть таких лавчонок, где любая вещь — хозяйственная мелочь, еда — стоит сто йен.

Галя знала адреса этих лавок назубок. И посещала магазин, где раз в месяц продавали сахар вдвое дешевле, чем обычно. Там давали только по два килограмма в руки, и Галя приходила с сыном, чтобы купить четыре кило. За полгода она так поднаторела в науке распродаж, что умудрялась покупать с уценкой всё: холодильник, мебель, телевизор…

— Я хочу ещё музыкальный центр купить, — созналась Галя. — Да всё никак не дождусь, когда его уценят, ради этого каждый день в Дайе хожу. Пока что на видеокамеру напала. Мы о ней и не думали, да она по сэйлу так дёшево шла, что грех было не взять! — Со скидкой Галя покупала даже золото. — Конечно, в Питере оно дешевле. Да надо же и тут в чём-то ходить! — Галя поправляла на шее толстую золотую цепь. — И ахала у полки с кофе: — Не успела! Пропустила распродажу! Вчера уценка кончилась! — Галя горевала так, словно речь шла о чём-то серьёзном, а не о сотне йен. — Сто йен — не так уж мало, целый доллар, — обиделась Галя, протягивая кассирше вместе с деньгами бумагу с зелёным деревом.

В одной из пятнадцати клеток таблицы на листке кассирша оттиснула красную печать. И не дала Гале пластиковую сумку, в которую складывают покупки. Галя достала из кармана заранее приготовленную старую авоську и объяснила — печать означает, что магазин должен покупателю пять йен — цену сумки. Когда таблица заполнится, из стоимости покупки вычтут сто йен: семьдесят пять за сэкономленную упаковку плюс двадцать пять — премия за бережливость.