Властный зов страсти - Моника Маккарти

Момент неожиданности мог сработать им на руку. Сэр Джеймс Сэндиленд, комендант замка, вряд ли ожидал дерзкой попытки освобождения узника: по вполне веским причинам немногие отважились бы на подобную рискованную акцию.

Оставалось решить, кто пойдет. Сначала Лахлан собирался сделать это сам, но его люди стали решительно возражать, и, как ни ненавистно ему было поручать это кому-то другому, он вынужден был признать, что они правы. Вождь не мог рисковать своей свободой: в случае неудачи клан остался бы незащищенным от набегов Гектора. Вместо него могли отправиться Аллан или Хью, один из старейших соратников Лахлана, которого легко можно было выдать за священника.

Лахлан рассчитал, что весть о попытке освобождения Джона не сразу достигнет ушей Аргайла и короля, но и в этом случае вся ответственность падала на него, так что Лахлан не пошел бы на этот риск, если бы не надеялся после договориться с Аргайлом.

Стоя спиной к двери и глядя в окно на темнеющее море, Лахлан услышал стук в дверь и решил, что это пришла Мораг.

– Принеси мне еще эля и можешь быть свободна, – не оборачиваясь, произнес он.

– Еще не женат, а уже отдаешь мне распоряжения? Надеюсь, это не предвестье неприятностей, грозящих впредь послушной жене?

При звуке знакомого голоса горец напрягся. Что, черт возьми, она задумала? Неужели пришла терзать его?

– Что ты здесь делаешь? – Его голос прозвучал резче, чем он хотел. – Сейчас тебе следует быть в постели.

Флора сделала шаг к нему, и огонь камина осветил ее роскошную фигуру так, что он мог видеть…

Сердце Лахлана остановилось, все вокруг будто замерло и умолкло.

Боже помоги! Он видел ее всю, обнаженную под покровом из легкого шелка!

– Я не смогла уснуть, – просто сказала Флора. – Похоже, – она указана на полупустой кубок, – ты тоже не смог.

– И что же?

Флора продолжала приближаться к нему, соблазнительно покачивая бедрами, пока не оказалась прямо перед горцем. Она была так близко, что ее сладостный женственный аромат затопил все его чувства и вызвал в нем безумное желание.

– Полагаю, что это очевидно.

Лахлан попытался взять себя в руки, но все было бесполезно. Это случилось, черт возьми! Случилось!

Руки Флоры обвили его шею, и она прижалась к обнаженной груди Лахлана. Теперь все, о чем он мог думать, сосредоточилось в ней одной. Его чувства были настолько обострены, что он с трудом удержался, чтобы не застонать. Ну почему он не надел рубашку? У него болела рука, но не боль терзала его сейчас, а вынужденное воздержание.

– Мы поженимся уже через несколько дней, так не лучше ли пока немного подождать? – Лахлан старался говорить спокойно.

Между бровями Флоры обозначилась тонкая морщинка.

– Для оглашения потребуются две недели…

– Я написал твоему кузену о том, что мы обойдемся без оглашения.

Флора улыбнулась и крепче прижалась к нему, так что он ощутил ее соски.

– Не сомневаюсь, что брат и кузен очень хотят увидеть меня замужем и потому сделают все возможное, чтобы ускорить дело. Правда, боюсь, в последнее время я могла вызвать недовольство кузена.

– Думаю, для этого есть основания.

На губах Флоры заиграла шаловливая улыбка.

– Тут ты прав. – Она сморщила носик, что сделало ее лицо еще более прелестным. – Думаешь, возникнут проблемы, когда ты станешь добиваться их согласия?

Лахлан мгновенно уловил иронию ситуации – ведь все уже и так было решено.

– Я не ожидаю возражений ни с чьей стороны, – спокойно произнес он.

Флора кивнула, и ее руки заскользили по телу горца, как легчайшее перышко. Но где бы это перышко ни прикасалось к нему, оно оставляло на коже огненный след.

– Наверное, нам потребуется много времени, чтобы подготовиться к торжеству…

– Вовсе нет. Если бы это было возможно, мы поженились бы сегодня же, но придется сделать это в воскресенье.

Четыре дня. Четыре чертовых дня он еще мог вынести. Рука Флоры заскользила по животу Лахлана, и теперь он с трудом мог дышать.

– Скажи, ты любишь меня?

– Всем сердцем.

Глаза Флоры сверкнули.

– Тогда покажи как.

Будь все проклято, он это сделает. Такому вызову он не мог противиться.

Когда Лахлан смотрел на Флору, у него возникало чувство, будто он выиграл самый большой приз в королевстве – ее любовь. Она дала ему ощущение неуязвимости. Теперь он хотел сказать ей о своих чувствах, но не знал, с чего начать. Слова не были его стихией, а значит, оставался лишь один способ показать свою любовь.

Рука Лахлана скользнула за спину Флоры и легла на ее затылок. Ощутив тепло и тяжесть ее шелковистых волос, он жадно впился в ее губы поцелуем, в котором так долго себе отказывал. В этом поцелуе не было ни горечи, ни попытки подразнить, и на этот раз он овладевал ею с яростью и дикостью, ясно дававшими понять, какие страсти бушуют в нем. В этом были признаки воздержания, страха, бессилия что-либо изменить, и все это сливалось в одно – желание. Не прерывая поцелуя, Лахлан впитывал восхитительную нежность ее губ и кожи, изысканный аромат и сладостный вкус… Его поцелуй становился все требовательнее, а когда язык проник в ее медвяный рот, он почувствовал ответный нажим ее языка, и ответ был столь же откровенно плотским, как его поцелуй.

С губ Флоры сорвался звук, свидетельствовавший о наслаждении, и это побудило Лахлана к дальнейшим действиям. Ему казалось, что ее тело плавится, сливаясь с его телом, приникая к нему каждым изгибом, каждой выемкой, растворяясь в нем.

Лахлан целовал ее губы, подбородок, шею, наслаждался восхитительным вкусом ее кожи, но этого оказалось недостаточно – он желал, чтобы она обнаженная лежала в его постели и он мог покрыть поцелуями каждый дюйм этого соблазнительного тела.

Схватив Флору в объятия, Лахлан сделал несколько шагов и осторожно положил ее на простыни. Потом он медленно стянул с нее рубашку, Флора оказалась на постели совершенно нагой.

– Наконец-то я могу полюбоваться тобой!

Лахлану хотелось растянуть эту минуту надолго, навсегда, запомнить ее такой, как теперь, – лежащей на его постели, готовой к тому, что он войдет в нее. Она была прекрасна, и это вызывало в нем ощущение боли; взгляд Лахлана впитывал ее тело до тех пор, пока внезапный всплеск желания не толкнул его к ней. Не в силах противостоять искушению, Лахлан наклонился и, втянув в рот сосок, осторожно и нежно сжал его зубами.

Флора издала стон наслаждения. Ее живот был плоским, а бедра нежно округлыми, так что, пожалуй, Лахлан мог бы обхватить ее одной рукой. А ягодицы… Лахлан прикрыл их ладонью. На прошлой неделе он уже несколько раз прижимался к этим нежным округлостям, и ему было знакомо ощущение их близости. Позже он сумеет удовлетворить ее любопытство и покажет, как можно заполнить ее всю, войдя в ее тело сзади.