Совсем другая жизнь - Владислав Куликов

После взбучки в администрации президента генералы поехали в Главную военную прокуратуру. Там Толочко написал подробное объяснение. Из него выходило, что во всем виноваты Летун и Гранит.

Когда они вернулись в Генштаб, куратор несколько успокоил Толочко.

— Пока сиди там, — сказал он, — приедет большая проверка из военной прокуратуры, ты ее прими, как положено…

Как положено — это застолья, сауны, девочки.

— И исправляй то, что наворотил. Рапорт на увольнение подавать не спеши, — продолжил куратор, — но дальнейшее продвижение, сам понимаешь… Мы планировали тебе отправить в Брюссель представителем при НАТО. Теперь придется отставить…

«Продажные писаки, — рассерженно думал про журналистов Толочко, — ничего не понимают, лезут со своим рылом куда не следует!» Не для себя же он старался, для России! Геополитика! Что в ней смыслят раскудахтавшиеся журналюги? Генерал считал, что стал мучеником во имя России.

В ГРУ вычислили, от кого и через кого ушла информация за границу. От Ветрова через Кушера. «А Ветров был использован разведкой погранвойск как источник санкционированного слива информации, — сказал эксперт ГРУ. — Скорее всего, Ветров состоит на постоянной связи с разведкой погранвойск. Или даже является законспирированным агентом. Можно предположить, что он был специально направлен на Ванч, чтобы забрать у местного оперативника видеокассету. На службе он имеет множество возможностей для контакта с разведкой под вполне официальным прикрытием. При этом он не афиширует свою дружбу с разведчиками, что косвенно подтверждает пашу версию. Лишь один раз была засвечена их неформальная встреча с Филиным, которую санкционировал лично начальник разведывательного отдела генерал Мазуров…»

Толочко все было ясно. Случившееся — это большая интрига, которую затеяли против него пограничники. Почему? Бог весь. Может, завидовали. А может — того хуже, — сами хотели подзаработать на торговле наркотиков. «Все прогнило в этом государстве, — расстроенно думал Толочко. — Пограничники, некогда элитные войска, пытаются стать крышей для наркоторговцев! Куда катится Россия?!»

В ГРУ каким-то образом узнали, что оперативную разработку КМС вел подполковник Захарчонок. Все указывало на то, что после его убийства эту работу продолжил Филин. Поэтому Толочко решил, что этот человек опасен. Его надо было убрать, и желательно — перед тем как приедет проверка из прокуратуры.

По большому счету, генерал отделался малой кровью. Можно было не сомневаться, что МИД замнет международный скандал. А прокуратура не станет его обвинять. Но карьера была сломана. И от этого хотелось выть и лезть на стену.

Человек с короткой седой бородой сел напротив Неизвестного. Полез во внутренний карман пиджака салатового цвета, достал оттуда пузатые часы на цепочке. На крышке часов был выгравирован парусник, преодолевающий волны. «Призрачный бриг», — про себя усмехнулся Неизвестный и спросил:

— Почему вы сели рядом?.

— Потому что здесь свободно, — спокойно ответил старик.

— Я сумасшедший, — счел нужным предупредить Неизвестный, а то вдруг тот не знает?

— Но вас ведь не высадили, — парировал новый сосед.

«Значит, он в курсе», — отметил Неизвестный. Его действительно не высадили. Правда, ему пришлось умолять наряд милиции, а затем и начальника поезда (умолять проводника было бесполезно). Это было унизительно. Но зато его не высадили. А пассажиры купе как-то сами собой рассосались. Лишь проходившие мимо люди бросали любопытные взгляды на странного пассажира.

— Я еду из одной психушки в другую.

— Это еще ни о чем не говорит, — сосед пожал плечами.

«Странный он какой-то, — подумал Неизвестный, — наверное, тоже сумасшедший». От глаз соседа отходили морщины. На вид ему было лет сорок — пятьдесят. Или — бодрые шестьдесят. Под пиджаком — водолазка в тон. Ни намека на живот. «А может, он… убийца», — испуганно предположил Неизвестный…

— Я знаю, кто вы такой, — неожиданно сказал сосед.

— И что? Вы теперь меня убьете?

— Зачем?

— Ну мало ли. — Неизвестный пожал плечами.

— Нет. Вас убьет жизнь. Рано или поздно. Она всех нас убьет.

— По-моему, это вы сумасшедший.

«Чего он хочет?» — с опаской подумал Неизвестный.

— Может быть, но пока вы, а не я еду из одной психушки в другую, — парировал сосед, — не обижайтесь. Я вижу, вы любите Коэльо…

На коленях Неизвестного действительно лежала книга, прихваченная ненароком из дурдома.

— Нет, не особо. — Он отложил томик.

— А вы знаете, чем обычный человек отличается от шахида? — без всякого повода спросил сосед.

— Нет.

— Ничем. Он так же, как и шахид, стремится положить жизнь во имя чего-то. Бизнесмен жертвует всем ради денег. Писатель — ради славы. Мать — ради ребенка. Они верят, что это самое главное. И надеются: не в этой, так в той жизни их рвение обязательно зачтется. А вы ради чего жертвуете?

— Не помню точно.

— Я расскажу вам притчу. Восемьсот лет назад Хасан ибн ас-Сабах создал секту фанатиков-самоубийц. Их называли ассасинами. Погибшим обещали блаженство в райских садах в компании с семьюдесятью двумя черноокими гуриями-девственницами. Строго говоря, в Коране ничего не сказано про семьдесят гурий. Но ас-Сабах действительно имел какие-то договоренности на небесах. В общем, первые погибшие получили обещанное и, наверное, до сих пор наслаждаются жизнью. То есть смертью. Но когда число смертников стало расти, выяснилось, что гурий катастрофически не хватает. Да и райские сады не резиновые. Следующим шахидам-террористам стали предлагать отнюдь не чернооких и отнюдь не девственниц. А потом и вовсе перестали пускать в райские сады. Так и бродят по небесам тысячи обманутых шахидов-самоубийц в поисках своего последнего причала.

— Занимательно.

— Вы тоже потеряли свой причал. И стали ловцом снов.

— Кем, простите?

— Ловцом снов. Есть поверье, что Бог создал только одного человека. Даже не человека, а его душу. Потом душа распалась на бесконечное число частиц, это и есть человечество. Если собрать все души воедино, получится тот единственный прачеловек.

— Получается, тот человек заболел шизофренией?

— Что-то вроде того. Всем душам никогда не собраться вместе. Они слишком ненавидят друг друга. Но иногда кто-то теряет свое «я» и начинает в снах путешествовать от одной души к другой, надеясь найти себя. Как обманутый шахид, он все еще надеется найти свое счастье. Это и есть ловец снов. Он находит свое «я» по крупицам в каждой душе, где побывал. Потому что у всех людей есть что-то общее. Жаль, что они это не всегда понимают.

— Честно говоря, я тоже вас не всегда понимаю. Так кто я такой, если отбросить эти сказки про ловцов снов? Вы сказали, что знаете…

— Ты тот, на кого меньше всего можешь подумать, — произнес сосед после паузы. Неожиданное «ты» поразило Неизвестного. — Извини, моя станция.

Он остался один.

У него было время подумать… И он что-то нащупал в своей памяти. Какую-то ниточку, обрывок каната-причала… Он даже увидел смутные лица из прошлой жизни.

«Я Опарин! Конечно же Опарин!»

Все встало на свои места. «На меня охотится Толочко. Исполнитель — Игнатьев. Его лицо я видел перед тем, как потерять свое «я», это точно…»

…На проходной KMC Филина и Опарина уже ждали.

— Вы к Игнатьеву? — спросил рослый солдат в синем бронежилете.

— Да.

— Проходите.

Двери в штабе оказались низкими. Пришлось пригнуться. От лестницы коридор уходил в разные стороны. Офицеры остановились, и вдруг Филин уловил тонкую ниточку запаха шафрана. Точно такого же, что был на даче…

— Пошли, — твердо сказал он, поворачивая туда, откуда тянулась ниточка.

— Ты уверен? — просил Опарин.

— Да, — Константин привел его к двери, откуда доносился аромат… Постучал.

— Входите, — послышался голос.

— Добрый день, — поздоровался Филин, входя в кабинет.

За столом сидел лысеющий подполковник. Из-под коротких рукавов выглядывали мощные бицепсы. Расстегнутые верхние пуговицы форменной рубашки приоткрывали густой волосяной покров на груди. Зато лицо было округлым и идеально выбритым.

— Я Филин, а вы, наверное, Дровосек? — произнес Константин, протягивая руку.

— Не знаю, кого вы имеете в виду, — подполковник улыбнулся, — но все равно садитесь.