Прослушка. Предтечи Сноудена - Борис Сырков

Поняв, что правительство не желало добровольно поделиться информацией об операции «Трилистник», Абцуг снова обратила свой взор на телекоммуникационные компании. 3 марта 1976 года вице-президент «Вестерн юнион» Томас Гриниш дал показания в конгрессе и передал Абцуг список объектов наблюдения АНБ 8-летней давности. Примеру Гриниша последовали председатель правления «АРК» Говард Хокинс и несколько его подчиненных, а также президент «АТТ» Джордж Напп. Они не прислушались к рекомендации министра юстиции Эдуарда Леви, который от лица президента призвал сотрудников телекоммуникационных компаний не давать никакие свидетельские показания в конгрессе и не передавать туда никакие документы, пока не станет окончательно ясно, что ссылка Форда на привилегии исполнительной власти не будет признана неправомочной. Очевидно, что неистовую конгрессвумен в шляпе топ-менеджеры телекомов боялись больше, чем самого президента.

После проведения слушаний члены подкомитета приступили к подготовке итогового отчета о своей работе под названием «Перехват международных телекоммуникаций Агентством национальной безопасности». Осенью 1977 года работа над итоговым отчетом была окончена. В нем обращалось внимание на «исключительные возможности АНБ по перехвату сообщений» и указывалось, что никакое другое правительственное агентство в США не обладало подобными возможностями. В итоговом отчете также говорилось, что секретность, которой была окружена деятельность АНБ, являлась «чрезмерной и необоснованной» и что призыв АНБ, адресованный американскому конгрессу и широкой общественности, просто «доверять нам» выглядел совершенно безосновательным, особенно на фоне многочисленных нарушений, связанных с противозаконным вмешательством АНБ в частную жизнь американских граждан.

Особой критике авторы итогового отчета подвергли настойчивые попытки АНБ играть словами, пытаясь скрыть от общественности истинное положение дел. Например, Роберт Инман, сменивший Аллена на посту директора АНБ, сделал заявление для прессы, в котором говорилось: «Пусть не будет никаких сомнений…, в настоящее время ни один американский гражданин не подвергается слежке со стороны АНБ в США или за границей, ни один». В итоговом отчете подкомитета это заявление было названо «дезориентирующим», поскольку американские граждане, может быть, и не служили объектом электронной слежки АНБ внутри страны, однако они вполне могли попадать в поле зрения АНБ просто в силу того, что выезжали за рубеж.

Итоговый отчет о проделанной работе подкомитета конгресса по правительственной информации и правам личности было решено не предавать гласности. Однако это не означало, что АНБ больше нечего было бояться. Министр юстиции США Леви распорядился создать специальную комиссию из прокуроров и агентов ФБР для расследования нарушений в АНБ, выявленные подкомитетом в ходе своей работы и приведенные в итоговом отчете. Это была первая в истории США правительственная комиссия, которой было поручено проверить законность действий АНБ.

Автор отчета о работе специальной комиссии министерства юстиции США Дугальд Макмиллан отметил, что отношение к специальной комиссии со стороны сотрудников АНБ колебалось от осторожного до подозрительного и что «для получения правильного ответа обычно требовалось задать правильным людям правильный вопрос». Однако члены специальной комиссии зачастую не обладали достаточными знаниями, чтобы правильно сформулировать свой вопрос. А строгое ограничение информированности сотрудников АНБ рамками их служебных обязанностей как правило приводило к тому, что, образно говоря, правая рука не ведала, что творит левая. Именно поэтому было так важно не просто задать правильный вопрос, но и адресовать его правильному сотруднику или подразделению АНБ. Тем не менее несмотря на трудности через год напряженной работы специальной комиссии на свет появился отчет о ее работе, который был признан настолько суперсекретным, что его напечатали всего в двух экземплярах и запретили рассекречивать.

Особое неудовольствие членов специальной комиссии вызвал секретный приказ Совета национальной безопасности США № 9, который предоставил АНБ возможность игнорировать практически любые правовые ограничения, которые налагались на деятельность американских правительственных учреждений: «Приказы, распоряжения, правила или рекомендации любых исполнительных органов власти, касающиеся сбора… разведывательной информации… неприменимы к разведке средствами связи, если впрямую не указано обратное».

Отчет специальной комиссии заканчивался рекомендацией прекратить расследование деятельности АНБ, поскольку это расследование было затруднено постоянным «перекладыванием ответственности с подчиненного на начальника, с одного правительственного агентства на другое, с агентства на министерство или комитет, с министерства или комитета на президента, с живых на мертвых и так далее до бесконечности». Однако основная причина, по которой специальная комиссия рекомендовала прекратить дальнейший поиск виноватых в рядах АНБ, состояла отнюдь не в перекладывании друг на друга ответственности за выявленные конгрессом противоправные деяния, а в том, что ничего незаконного в обращениях АНБ в телекоммуникационные компании с просьбой предоставить копии телеграмм выявлено не было. Ведь если какая-то частная компания соглашалась исполнить просьбу АНБ, то это именно она нарушала закон, а никак не АНБ.

Легальность под вопросом

В министерстве юстиции США прекрасно знали о том, что американский президент разрешил АНБ действовать в обход судебной комиссии по надзору за внешней разведкой. Однако информацию об этом там хранили в такой строжайшей тайне, что вначале к ней не было допущено даже второе лицо в министерстве — заместитель министра юстиции Джеймс Коми.

В администрации Буша решение о доступе того или иного должностного лица к государственным секретам определялось, в первую очередь, лояльностью по отношению к Давиду Аддингтону, юридическому советнику Чейни, а не американским законодательством. Аддингтон проработал на Чейни всю свою сознательную жизнь и вместе со своим шефом считал, что за последние несколько десятилетий властных полномочий у президента США значительно поубавилось и он стал мелким бюрократом. Чейни с Аддингтоном стремились восстановить власть, утраченную президентом. Правильными шагами в данном направлении они считали отмену закона о надзоре за внешней разведкой и упразднение судебной комиссии, которая этот надзор осуществляла.

Пока министр юстиции Джон Ашкрофт каждые 45 дней механически продлевал срок проведения операции АНБ по незаконному электронному прослушиванию, необходимости рассказывать о ней Коми, как и его предшественнику на посту заместителя министра юстиции Ларри Томпсону, не было. Тем более, что добропорядочный юрист Коми, лишенный каких-либо политических амбиций, не очень-то хорошо ладил с амбициозным Аддингтоном.

Коми узнал об этой операции, которая позднее стала именоваться программой наблюдения за террористами, по настоянию Джека Гольдсмита, советника Ашкрофта. Гольдсмит не стремился, как Чейни и Аддингтон, превратить президентство в монархию. Он руководил группой юристов, которые, подобно ему, были возмущены тактикой президента Буша беззастенчиво попирать мешавшие ему американские законы, включая «Закон о надзоре за внешней разведкой».

Гольдсмит называл Аддингтона «главным юридическим архитектором программы наблюдения за террористами». Он и вице-президент Чейни, по мнению Гольдсмита, терпеть не могли «Закон о надзоре за внешней разведкой», считая, что он ущемляет президентские полномочия. В октябре 2003 года Чейни и Аддингтон попытались сделать Джона Йоу советником Ашкрофта, но последний посчитал, что Чейни позволяет себе слишком много вмешиваться в работу министерства юстиции, и должность советника была отдана Гольдсмиту.

Когда после вступления в должность Гольдсмит узнал о программе наблюдения за террористами, она ему очень не понравилась. В начале марта 2004 года Гольдсмит написал Ашкрофту докладную записку, озаглавленную «Законность программы наблюдения за террористами». В этой записке Гольдсмит высказал мнение о том, что в программе АНБ имеются несколько аспектов, которые не являются юридически оправданными, и рекомендовал Ашкрофту отказаться продлевать ее действие. Очередное решение о продлении программы наблюдения за террористами Ашкрофту предстояло принять самое позднее в четверг 11 марта 2004.

4 марта 2004 года Ашкрофт встретился с Коми, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. На этой встрече Коми поддержал точку зрения Гольдсмита: «Программа вызывает у нас опасения в том, что касается нашего подтверждения ее легальности». Ашкрофт согласился и сказал, что не подпишет бумагу о повторной сертификации программы. По словам Ашкрофта, эта программа не понравилась ему с самого начала, но администрация Буша «подпихнула ее мне под нос и сказала, чтобы я ее подписал».