Зерно А - Анастасия Павлик

- В таком случае все в порядке, - он улыбнулся. Морозов был одет не по погоде легко, но так одеваются все, кто бывает на улице ровно столько, чтобы дойти от машины до офиса или наоборот. Сегодня, однако, ему пришлось немного изменить заведенный порядок вещей, и он уже порядком окоченел. Еще чуть-чуть, и можно будет струшивать иней с его волос. – Берегите себя, Маргарита.

- Обязательно. До встречи.

Юлий, ежась под порывами ветра, зашагал в офис.

Я позвала Громова. Он обернулся: мобильный прижат к уху, лицо напряжено. Я подняла левую руку с двумя оттопыренными пальцами в знаке «мир». Его верхняя губа поползла вверх, оголяя передние зубы; он беззвучно, одними губами обозвал меня «сукой». Моя улыбка не стала уже. Я медленно развернула кисть на девяносто градусов, одновременно загибая указательный палец, оставляя средний. Громов с отвращением смотрел на меня, потом отвернулся и зашагал вслед за Морозовым. За ним – Деревский в окружении четверых мужчин. Пока, мальчики.

Чак-Чак отвез меня домой. Он сказал, что заедет в ближайшее время, а именно – как только загадочный коматозный босс сможет меня принять. Я смотрела на здоровяка и понимала, что спорить с ним – то же самое, что доказывать что-то трансформаторной будке. Он простой исполнитель. Ну, настолько простой, насколько может быть человек, заявляющий, что может сделать из вас горку костей.

Ключи, паспорта и тому подобные важные вещички остались у Эдуарда. Но у моих соседей из квартиры напротив были запасные ключи, врученные мной же на всякий случай. Собственно, вот он, случай.

По-быстрому распрощавшись с соседкой, которая при виде меня побледнела, позеленела и побагровела одновременно, я закрыла за собой дверь и привалилась к ней спиной. Без помощи рук сняла ботинки. Я ощущала волнение, застрявшее где-то в груди, словно мишура от новогодней елки. Знаете, та мишура, которые кошки съедят, а потом блюют, иначе мишура попадет в ее кишечник и распорет все кишки. Так вот, я была кошкой, проглотившей много-много праздничной мишуры.

Стоя под горячими струями в душе, я дала волю эмоциям и расплакалась. Слезы смешивались с шампунем и щипали глаза. Хотелось просидеть в ванной до утра, ведь здесь тепло и вкусно пахнет, а в квартире холодно и пусто. Но я пересилила себя. Выключила воду, замоталась в полотенце и вновь стала Ритой Палисси.

Я переоделась в шорты и майку и не заметила, как в ожидании звонка Чак-Чака заснула с телефоном в руке.

28

Мне снилось, как злобного вида орангутанг тычет в мое лицо длинным пальцем и приговаривает: «Ад пуст! Все дьяволы сюда слетелись!» А потом орангутанг набрал в грудь воздуха и запел голосом Элвиса.

Открыв глаза, я не увидела ровным счетом ничего. Густая тьма. Был момент паники, но потом я сообразила, что нахожусь у себя дома, и что мне больше не угрожает никакой потусторонний монстр.

Из будильника гремел голос Элвиса и его «Вива Лас Вегас». Скатившись с кровати, я прошлепала босыми ногами по полу и тюкнула кнопку будильника, обрывая песню и погружая спальню в тишину. Времени было 20:04. Восемь часов сна! Голова была тяжелой, и я поспешила умыться холодной водой. Затем подошла к зеркалу. Раны на лице к этому времени выглядели так, будто были нанесены мне неделю назад. На их месте остались розовые полосы. Готовая среагировать на малейшую боль, я осторожно согнула и разогнула пальцы на правой руке. Руку все еще неприятно тянуло, но я могла жить с этим.

Телефон молчал.

Я и не заметила, как начала бездумно слоняться по квартире, перекладывая вещи с места на место и тут же забывая, что и куда я положила. Многое в моей жизни за эти четыре дня обратилось прахом – катись, куда хочешь, поступай, как знаешь. Даже, несмотря на то, что я уже который год жила по собственным правилам, именно в этот момент я почувствовала, как обрезаются все пуповины и меня уносит течением. В неизведанные дали.

Эдуард, Федор, мама, папа, - все они волновались за меня, но я не могла заставить себя занять телефон хотя бы на минуту, боясь пропустить тот самый звонок, который приведет меня к Владу. Мне уже было наплевать и на Стефана, и на его босса, и на Уна Бомбера, и на Чак-Чака. Пусть весь мир катится куда подальше! Все, чего я хотела, - чтобы мне вернули моего брата.

Телевизор работал на беззвучном, месиво рекламы и улыбок. Заблеял телефон. Я вскочила и бросилась в спальню. Сердце билось как сумасшедшее, когда я вжимала кнопку ответа.

- Рита? Это ты?

Казалось, со вчерашнего утра прошла целая вечность…

- Нет, не я.

- Ну слава Богу! Кстати, Морозов хорош, сразу видно – мужик знает свое дело.

- Гранин, я не могу сейчас…

- А что я тебе говорил на счет Деревского? У него на лбу буквально было написано «говнюк»! Теперь уж, когда его благоверная сделала ноги, он отгребет за двоих.

- Я сейчас повешу трубку.

- Но что взбесило меня, так это эта Наглая Рожа Громов! Черт меня раздери, если ему удастся выйти сухим из воды!

- Похоже, таки удастся. – Я вздохнула, опускаясь на краюшек кровати. – И нам придется с этим смириться.

Он что-то пробурчал сквозь зубы.

- Как ты, Рита? – спросил он.

При всем желании я не могла рассказать ему, что Громов был моей отнюдь не единственной головной болью.

- Все отлично.

- Понятно, босс. Я сейчас приеду. И не отнекивайся, меня это все равно не остановит.

- Гранин, ты хуже занозы в заднице, - сказала я, но возникшая на моем лице слабая улыбка говорила сама за себя.

- Рад стараться, - загоготал он и грохнул трубку.

Только после этого до меня дошло, как сильно я нуждалась в компании. Ожидание сводило с ума. С Гранином будет проще отвлечься от тягостных мыслей.

Я начала считать про себя: один, два, три, четыре… Чтобы не сидеть на месте, направилась на кухню проверить запасы продуктов, при этом накидывать в уме десяток за десятком. Стоп, запасы продуктов? Откуда взяться этим самым продуктам, если в последнее время я только и делаю, что питаюсь вне дома?

В холодильнике, который втрое превосходил меня по размерам, обнаружились: большая луковица, уксус, прокисшая сметана, половинка лимона, кетчуп, замороженные брокколи, манка в баночке, сыр. А ведь ко мне намылился Гранин! Чем я буду кормить этого кашалота? Хотя обычно я ничем подобным не компостирую себе мозг, но в данный момент мне это было нужно. Мне нужно было что-то, что забьет мою голову подобно тому, как голову самодельной игрушки набивают ватой, понимаете?

Я быстро оделась и, схватив ключи, деньги и радиотелефон, выбежала в ближайший круглосуточный супермаркет. Четыре минуты быстрым шагом. Я бросила считать, дойдя до тысячи четырехсот двадцати пяти – в супермаркете хватало внешних раздражителей, чтобы отвлечь меня. На Левом берегу супермаркеты и гипермаркеты как сплошной внешний раздражитель.

Я выбирала варенье, когда почувствовала на себя чей-то взгляд – словно холодок стек по позвонку. Я скосила глаза. Мальчик лет восьми тянул маму за край полушубка, настойчиво пытаясь привлечь ее внимание.

- Мама, мама, это та тетя, которая разговаривает с привидениями.

Разговаривает с привидениями? Я улыбнулась. По ходу, это самое милое, что я слышала в адрес спиритизма. Дети такие забавные. Куда забавнее рассвирепевших верующих.

Остановив выбор на банке с клубничным вареньем, я повернулась к мальчику. Мальцу как кислород перекрыли: он открыл рот и, судя по остекленевшим глазам, навсегда забыл, как теперь закрыть его.

- Саша, прекрати! – рявкнула ему мама.

- Привет, - улыбнулась я.

Эффект был молниеносным: мальчик скривился, и, вцепившись в мамин норковый полушубок, заныл.

- Саша! Отпусти меня! Да что ты за свинья такая! Ты прекратишь, или нет?

Я опустила банку с вареньем в корзину с остальными продуктами, и направилась к кассе. Хватить пугать детей.

- Дисконт есть? Пакет нужен?

При этом кассирша коротко глянула на меня. Что-то в ее лице сместилось, щелкнуло и перешло из состояния «как мне все осточертело» в «разрази меня гром». Еще одна.

- Дисконта нет. Пакет нужен. Маленький, будьте добры.

- Э-э, да-да, конечно, - пролепетала она, спохватившись и начав быстро пробивать товары. Руки плохо слушались ее.

Насколько в Кварталах всем до тебя нет дела, настолько здесь все наоборот.

Я расплатилась, загрузила купленное в пакет и уже на выходе не смогла справиться с любопытством и полуобернулась. Кассирша что-то возбужденно частила охраннику, заставляя стоявших в очереди недовольно хмуриться. Сам охранник улыбался, но как только его взгляд встретился с моим, его челюсть поползла вниз.

Я успокаивала себя следующим: меня и раньше узнавали, но какое-то время это внимание будет чуть более навязчивым. Чуть более навязчивым? Да над моей головой будто висела огромная неоновая стрелка! Ничего, скоро всем осточертеет мусолить одно и то же. Все уляжется… угу, чтобы потом вновь вспыхнуть. Искрой послужит новость о моей коматозности.