По следам преступления - Матвей Наумович Медведев

дней ленинградцы внимательно следили за ходом процесса. Еще никогда не было такого возмутительного преступления хулиганов, как то, которое совершили «чубаровцы». Об этом говорили государственные и общественные обвинители. Они подчеркивали, что нападение на Любовь Б. следует расценивать как «нападение на рабочую семью, на жизнь рабочего района, на советский правопорядок, на устои советского общества». Вопрос ставился со всей социальной остротой: «чубаровщину» необходимо вырвать с корнем.

Среди общественных обвинителей была женщина. Она выступала от имени сотен тысяч трудящихся ленинградок — матерей, жен, сестер рабочих. Она сказала:

— Нам надо добиться, чтобы в Советской Республике к женщине — работнице и крестьянке мужчины относились с уважением, как к товарищу и сестре по общей борьбе. А тот, кто цинично попирает достоинство женщины как гражданина, товарища и человека, должен нести самую строгую ответственность.

Государственные и общественные обвинители потребовали для главарей шайки насильников высшую меру наказания.

Было 5 часов 25 минут утра, когда судья и народные заседатели вышли из совещательной комнаты. Все встали. В зале воцарилась тишина. Председательствующий зачитал приговор. Советское правосудие признало виновными всех подсудимых. Семеро главарей, как социально особо опасные лица, были приговорены к расстрелу. Остальные — к лишению свободы на разные сроки: от одного года до десяти лет.

Этот приговор был встречен ленинградцами с удовлетворением. Верховный суд РСФСР, в который подсудимые подали кассацию, приговор Ленинградского губернского суда утвердил. Президиум ВЦИК, рассмотрев просьбу осужденных о помиловании, счел возможным помиловать лишь двоих из приговоренных к смертной казни. В отношении же пяти других — П. Кочергина, М. Осипова, П. Михайлова, Г. Иванова и А. Петрова — приговор был оставлен в силе.

Так был нанесен удар по «чубаровщине», по отживающему старому быту. Вместе с тем это было начало борьбы за решительное очищение Лиговки и других улиц Ленинграда от скверны. Но не сразу удалось это сделать.

Когда был вынесен приговор над шайкой бандитов-насильников, дружки «чубаровцев», такие же, как и они, бандитствующие хулиганы, решили мстить за осужденных. Около ста человек объединились в банду, которой верховодил некто Дубинин — матерый преступник, ярый враг Советской власти. Сначала они совершили поджог товарных складов Октябрьской железной дороги, а через некоторое время заполыхало зарево над заводом «Кооператор». Чтобы помешать тушению огня, обнаглевшие молодчики резали ножами пожарные шланги.

Но и этих преступников выловили и посадили на скамью подсудимых. Они получили то, что заслужили.

После этого хулиганство в городе пошло заметно на убыль. Старая Лиговка постепенно очищалась от плесени. Большую роль тут сыграл ленинградский комсомол, взявший под свою опеку работу по культурному воспитанию молодежи.

Гришка-тряпичник

Перенесемся с вами в далекий 1923 год. Петроград. Время нэпа. Раскрыв в один из февральских дней «Красную газету», читатели прочли в ней сообщение о крупной краже, совершенной со склада Петроградских государственных академических театров. Даже на фоне других серьезных преступлений, которых совершалось немало в ту пору, была она особо дерзкой и загадочной.

Кражу обнаружили служащие склада, пришедшие утром на работу. Открыв ключами навесные замки, сняв их с дверей, они вошли в помещение и увидели необычную картину: на полу валялись куски материи, обрывки оберточной бумаги, веревки, которыми перевязывались тюки… Неужели кто-то побывал здесь в ночную пору? Кинулись смотреть и установили, что совершено хищение.

Преступники знали, где поживиться! Они похитили около тринадцати тысяч аршин разной мануфактуры, в том числе много бархата и шелка, из которых шьют костюмы для сцены — платья, камзолы, кафтаны и прочее. Пропажа исчислялась в сумме, составившей по тогдашнему курсу денег более триллиона рублей!

Кто же это сделал? И как? Ведь все замки, двери остались совершенно целыми.

Позвали сторожей. Их было двое. Один ночью сидел в будке у ворот, другой периодически совершал обход дома со стороны улицы. Сторожа озадаченно чесали в затылке, клялись и божились, что никто в здание не проникал и, каким образом совершено ограбление, им абсолютно непонятно.

Непонятно это было и агентам уголовного розыска, прибывшим на место происшествия. Они выяснили, что склад находится в отдельном флигеле во дворе дома № 2 по Театральной улице (ныне улица Зодчего Росси). Вход в помещение склада — один. На окнах — толстые железные решетки, разогнуть которые не представляется никакой возможности.

«Так как же все-таки воры попали в помещение? Ведь не через замочную скважину! И где их искать?» — над этими вопросами ломали головы и в Петроградском губернском уголовном розыске, и в прокуратуре. Прошло уже немало времени, а преступники все еще не были пойманы. Они как в воду канули. Но разве бывает такое? Ведь как веревочка ни вьется…

Напряженные поиски продолжались. Особое внимание было обращено на рынки и скупочные пункты, «толкучки» и «барахолки». Но похищенное нигде не «всплывало». И это тоже было странно.

В один из дней агент угрозыска Будный ходил по Апраксину двору из магазина в магазин, присматриваясь к продавцам и покупателям. Его внимание привлек человек, который, нагнувшись к уху стоявшего за прилавком владельца магазина — юркого черноволосого нэпманчика, что-то сказал ему, а затем выложил на прилавок… несколько кусков шелка, заманчиво отливающего синевой. «Превосходный шелк! Уж не тот ли это, что похищен со склада?» — подумал Будный и решил поинтересоваться этим. С помощью постового милиционера он задержал подозрительного человека и на извозчике отвез в уголовный розыск.

Чутье не подвело Будного. Шелк действительно оказался «тот самый» — это подтвердили работники склада. Задержанный — Антошкин — на вопрос, как попало к нему краденое, сначала ничего вразумительного не ответил. Он юлил, хитрил, но потом признался, что получил шелк для продажи от некоего Гришки. Кто такой Гришка — ему неизвестно, так как он встретился с ним впервые на квартире у своего знакомого Николайчика. Он добавил, что при этом присутствовала близкая Николайчику особа по имени Сонетка. Продав шелк, Антошкин должен был передать деньги Николайчику…

Утром следующего дня перед оперативниками, засевшими в засаде в квартире Антошкина, предстал Николайчик. Он пришел за деньгами и был изрядно ошарашен приготовленной ему встречей.

При обыске у него дома ни шелка, ни бархата не обнаружили. Нашли лишь несколько пар дамских шелковых чулок, похищенных со склада вместе с другими вещами.

Про Гришку Николайчик молчал. Оставили и в его квартире засаду. Но таинственный Гришка не появлялся. Вместо него была задержана Сонетка, пришедшая к своему дружку на свидание. Попутно установили, что в квартире Николайчика шла нелегальная торговля спиртным, привозимым из Пскова и других мест.

Николайчику и Сонетке предъявили обвинение в хранении и сбыте краденого. Следствие по-прежнему интересовало, кто такой Гришка. Но задержанные упорно твердили о том, что знать не знают никакого Гришки. Отрицали они и то, что