Там, где живет истина (ЛП) - Шеридан Миа

— Я знаю, что его убили, и правосудие должно восторжествовать. Но в остальном тебе не нужно его жалеть.

— Я не... совсем. Это так трудно, Рид. Сбивает с толку. — Она слабо улыбнулась и взяла вилку, вернувшись к еде.

Парень на мгновение уставился на нее. Она считала себя ущербной, слабой. И даже не представляла, насколько сильной была на самом деле. Насколько невероятно любящей. Она вышла из ада с любовью в сердце. Разве это не чудо?

Спустя несколько минут она спросила:

— Есть ли сегодня какие-нибудь новые зацепки или идеи относительно того, как то, что я нашла Садовски, может быть связано с убийством моего брата? И связано ли это вообще?

Он покачал головой. Никаких новых зацепок, но эта мысль не давала ему покоя весь день. И до сих пор мучает.

— Нет, — выдохнул он, отпивая вино. — Пока ничего, но мы установили несколько связей в этом деле. Я как будто чувствую это, — он поднял руку и потер пальцы друг о друга, — как будто это прямо здесь, но вне досягаемости.

Рид разочарованно выдохнул и опустил руку.

Лиза на мгновение замолчала, глядя словно сквозь него.

— Джулиан сказал, что сделал это, чтобы освободить меня, — пробормотала она.

— Что?

Ее глаза сфокусировались.

— Он пытался убить меня, чтобы освободить. Это кажется безумием, потому что его разум уже был искажен. Те монстры в темноте... он впустил их. Отчасти он стал ими. У человека, совершающего эти убийства, разум тоже искажен.

— Согласен. В этом нет никаких сомнений.

Девушка села прямо, казалось, внезапно воспрянув духом. Рид улыбнулся. Это была ее страсть. Она зажглась.

— Он другой, понимаешь, поэтому ты должен смотреть на это по-другому. Не используй логику или эмпатию. Он думает не так, как ты. Его разум искривлен. Нужно попытаться думать, как он.

Рид потер глаз.

— Не знаю, смогу ли я это сделать. — Как можно было скрутить свой мозг в узел так, что все было возможно и даже безумное имело смысл?

Она посмотрела на него.

— Думаю, ты сможешь.

Его тело застыло, когда стал понятен ее подтекст.

— Мой биологический отец был психопатом, Лиза. Не я.

— Конечно, нет. Я этого и не предполагала. Если бы я так думала, то не ужинала бы здесь с тобой.

Его губы дрогнули в улыбке.

— Вполне справедливо.

Она сделала паузу, глядя на него, пока делала глоток вина, ее взгляд намекал на нервозность.

— Но я не уверена, что он был психопатом.

Рид нахмурился.

— Почему ты так считаешь? — Он не злился, просто сомневался и интересовался, как она пришла к такому выводу.

— Я работала с пациентами, у которых психопатический склад ума. У меня нет такого опыта общения с психопатами, как с травмированными. Но иногда я подменяю врачей на пятом этаже. Хотя предпочитаю этого не делать. — Она отвела взгляд в сторону, размышляя. — Есть физические различия в структуре и функционировании их мозга. Они не чувствуют сочувствия, страха или тревоги, как все мы. Как детектив отдела убийств, ты, вероятно, все это знаешь. — Она на мгновение отвела взгляд, словно задумавшись. — Я видела, что скрывается под маской, как проблеск дьявола, проявившийся в их глазах. Они умеют это скрывать. Некоторые делают это хорошо, другие — еще лучше. Таких людей не вылечить. Максимум, что ты можешь сделать, это попытаться понять их, изучить то, что движет ими.

— Да, — сказал он. — И в психопатии есть наследственный компонент.

Ее взгляд скользнул по его лицу. Она точно знала, почему он упомянул об этом, вероятно, понимала, что он думал об этом применительно к себе. Но он давно забыл об этом. Рид знал свой собственный разум. Знал, кем он был и кем не был.

— Да, — согласилась она. — Это... может быть. — Лиза сделала глоток вина. — Ты говорил, что твой биологический отец нашел для тебя дом, что он хотел, чтобы ты рос среди добрых и любящих людей. Психопаты не действуют из сочувствия или доброй воли. — Она сделала паузу. — Иногда так кажется, но на самом деле они просто делают то, что приносит пользу их эго, или заставляет их казаться чуткими. Они очень манипулятивны. — Девушка нахмурила брови. — Но я не понимаю, как усилия по поиску для тебя хорошего дома могут быть ему выгодны. Я бы ожидала, что человек с психопатическим складом ума избавится от того, что для него будет большей проблемой. — Последнее предложение она произнесла нерешительно, словно оценивая его реакцию.

— Ты не ошибаешься, — сказал он. — Мой биологический отец пережил травму, похожую на ту, что пережила ты. — Он на мгновение задержал на ней взгляд. — Но разве это имеет значение? Разве это какое-то утешение для семей его жертв, что ему было очень, очень плохо, и именно поэтому он забрал у них дочь, или сестру, или друга, отправившись на садистскую серию убийств?

— Нет, конечно, нет. Я не говорю, что ты должен сочувствовать ему или любому, кто делает жертвой других. Я просто говорю, что, пытаясь раскрыть преступление, будет полезно понять его мотивацию. И я полагаю, что ты потратил некоторое время на изучение собственного отца, пытаясь понять, почему он сделал то, что сделал.

— Невозможно понять то, что он сделал.

— Но я об этом и говорю. Не для тебя. Но для него была очень четкая и логичная причина. Его разум искажен, но то, что он делал, имело смысл в его сознании. Это двигало им. Давало ему смысл и цель. Контроль. Прямо как этот убийца.

Рид провел пальцем по нижней губе, изучая ее, и нахмурил брови.

— Ладно. Может, ты права. Я не знаю этого убийцу, но знаю своего биологического отца. Я изучил его, даже пытался следовать его садистским рассуждениям. И сопереживал ему, но никогда не говорил этого ни одной живой душе.

— Потому что ты чуткий человек, — мягко сказала она.

Рид задумался о том, как много думал о преступлениях Хартсмана, о том, кем был человек с его ДНК, даже о том, кем бы он мог стать, если бы не его прошлое, что не могло его не расстраивать, поскольку было бесполезным занятием.

— Ладно, — сказал он. — Да, я заглянул в сознание отца.

— Так загляни и в разум этого убийцы. Используй своего отца для сравнения. Ты не он, но ты уже побывал в его психике. Изучил изгибы и повороты его мышления, выбор, который к этому привел.

— Использовать связь с Чарльзом Хартсманом во благо, — пробормотал он.

— Да. Так же, как ты советовал мне поступать с моими пациентами. Используй ее во благо.

Рид вздохнул, позволяя своим мыслям блуждать, пытаясь установить связи, которых не было в логике.

— Хорошо, — сказал он, откинувшись в кресле. — Этот убийца. Он рассказывает историю. Есть целый набор персонажей, и все они играют для него роли. — Он сделал паузу, размышляя, прислушиваясь к голосу интуиции. — Он приложил немало усилий, чтобы удалить глаза одним жертвам и использовать смерть от падения для других... черная краска, клеймо... все это что-то значит. Для него все это имеет смысл. Это... правосудие. Извращенная справедливость, но, тем не менее, справедливость.

— Справедливость для кого?

— Для себя? — задался вопросом Рид. — Или, может быть, для коллективной группы душевнобольных, которых часто используют.

Лиза покачала головой.

— Может, и группа, — сказала она. — Но я бы поставила на то, что это что-то конкретное. Личное.

— А это значит, что в центре всего этого может быть один человек, — сказал Рид. — Именно это мы и должны выяснить. Кто связывает всех этих людей.

— Согласна, — сказала Лиза, ее глаза сияли, выражение лица было целеустремленным, и, наблюдая за ней, он не смог сдержать улыбку.

— Мы обсуждаем серийных убийц на нашем первом свидании, — заметил Рид.

Откинувшись в кресле, она недовольно поморщилась и покачала головой.

— Прости. Наверное, это последнее, о чем ты хочешь говорить после того, как думал об этом весь день.

Рид улыбнулся.

— Вообще-то нет. Это хорошо, когда ты смотришь на вещи с другой стороны. И я ценю твою проницательность. Я просто надеялся на романтический настрой.