Чужая жизнь - Валерий Геннадьевич Шмаев

Нам надо секрет взять в ножи, дождаться вечерней смены и после её уничтожения уходить на лодках на ту сторону озера. Тогда немцы за нас уцепятся, но у нас будет около двенадцати часов преимущества по времени. – Я умолк, давая людям переварить информацию. Насмешливые выражения лиц у всех исчезли.

– Так давай сейчас загрузимся в лодки – и на ту сторону. Пока хватятся, мы в леса уйдём, – пробасил Шатун.

– Так точно не уйдём. В секрете пулемёт. Если нас заметят – расстреляют, как в тире. К тому же я от Степана про моторный баркас слышал.

О баркасе я слышал, но сильно на него не надеялся.

– Есть баркас. Мы с братом за ним и смотрели, а как всё началось, уехать не успели. Немцы сказали к работе баркас приготовить или расстреляют. Свояк Шатуна всем успел подгадить – сдал нас со всеми потрохами. Куда было деваться? Приготовили, смазали всё. Да что толку? Бензина всё равно нет, – отозвался до этого молчавший старший брат.

– Бензин есть в мотоциклах, на которых запасная смена приедет, и запасные канистры на них есть. До того берега должно хватить. И второй пулемёт нам нужен. Без пулемётов мы от егерей не отобьёмся. У них тоже есть лодки. Резиновые, правда, но они могут быть с небольшими моторами, а нам этого за глаза. С детьми быстро мы по чащобе не пройдём, а егеря к лесам привычные. Меня со Степаном и ребятами чуть ли не бегом гоняли. Тогда болото выручило, а теперь только на вас надеюсь.

Мои собеседники пригорюнились. Это как раз понятно. Чисто взрослой компанией да с местными проводниками мы до фронта прогулочным шагом дойдём, вырезая по пути немногочисленные секреты и местных полицаев. А вот с детьми и теперь уже с двумя ранеными можем вообще никуда не прийти. Первая же засветка – и привет. Придётся оставлять заслон, но и прикрывающие долго не продержатся, а быстро уходить мы не сможем.

– Вот и надумал я с вами посоветоваться, а то планировали мы со Степаном по карте, да вы сами знаете поговорку: гладко было на бумаге, да забыли про овраги. А у вас здесь не только овраги в наличии. Думали мы по реке уйти или вдоль неё по той стороне, но как получится, не знаю.

– Никак не получится, сержант, – тут же пробасил Шатун. – По реке точно никак. Там дальше пороги. Лодку разобьёт, а плоты вязать времени нет, да и не удержатся на них дети, а вдоль реки по той стороне скалы прям к воде подобрались, оттого и пороги. Обходить далеко, можем с детьми и ранеными не пройти – дальше чаща непроходимая, болото, а ещё дальше – заболоченный берег озера. Слушай, сержант! А к фронту надо прям щас пойти? – Вопросом своим меня Шатун озадачил.

– А что? Есть соображения?

Шатун чуть помялся, переглянувшись с женой. Та ему кивнула, и Шатун как бы нехотя заговорил короткими отрывистыми фразами:

– Есть на нашем озере на одном из островов скит. Далеко, правда. Монах там живёт. Отец Афанасий. Давно уже. Я к нему зимой ходил, тогда он был жив. Раньше у него народу много бедовало. В гражданскую ещё, поэтому там есть несколько землянок. Все разместятся. Потесниться, конечно, придётся, но в тесноте да не в обиде.

Думал я недолго. Это был неплохой выход, но план Шатуна подкорректировал.

– Годится. Вот только продуктов надо взять, сколько унесём, и соль забрать всю, что есть. Сам всё понимаешь. Рыбу по-любому про запас солить придётся. Другое дело, что нам с егерями делать? Они ведь сами не отцепятся. Поэтому думай, Шатун, кто гражданских в скит поведёт, а кто со мной останется их прикрывать.

* * *

Секрет егерей мы взяли на арапа с подстраховкой. Подстраховкой отработал Шатун с братьями и ещё одним бывшим полицаем, а тем самым былинным арапом отбарабанил политрук Яковенко. Хотя гонористый политрук сначала всё же попробовал меня ещё раз построить, отсвечивая своими командирскими полномочиями, но эта попытка ни к чему не привела, кроме очередного унижения бывшего замполита заставы. Я, не мудрствуя лукаво, просто послал Яковенко на х… на хутор бабочек ловить. А если точнее, забирать свои документы, пре спокойно лежащие у старшего егерского секрета. Ибо мои документы хранились во внутреннем кармане немецкого маскхалата, а у политрука кроме дутых полномочий в наличии были только командирский гонор и комсоставовская звезда на рукаве гимнастёрки. Кубари на воротнике гимнастёрки Яковенко кто-то шустрый оторвал вместе воротником.

На меня где сядешь там и слезешь. Да и бумажкой от подполковника я удачно прикрылся. Яковенко, увидев приказ, пригорюнился – формально я был прав, да и Стёпка, похоже, меня поддержал. Что мой напарник там политруку втирал, я не слышал, но после их разговора Яковенко притих и больше лишнего не возникал. Командные нотки, конечно, проскальзывали, но в атаку на пулемёт со штыками наперевес он уже вести всех не рвался.

Как я и предполагал, полицаи приняли политрука с пограничниками не сильно затейливо. Не на охотничьей заимке, как я думал изначально, а просто унюхали дым костра и, обнаружив политрука с прибившимися к нему красноармейцами, предложили им доехать до отдалённой деревни, где якобы нет финнов. И ведь не обманули, крысёныши сушёные. Финнов в деревне действительно не было.

К тому времени ослабевший от голода и контуженный неделю назад политрук бойцом уже не был, а боеприпасы у всех четверых отсутствовали от слова совсем. По паре патронов на винтовку и три патрона в нагане у Яковенко не в счёт. Так что переход из состояния «боец Красной армии» в состояние «пленный боец Красной армии» произошёл достаточно быстро. Всё же полицаев было шестеро на четверых красноармейцев. Причём именно политрука полицаи глушили серьёзно, и к тому времени, когда его привезли к егерям, Яковенко только пришёл в себя. Ефрейтора Никонова полицаи тоже оглушили, но он оказался не в пример крепче красного командира и осознал своё положение несколько раньше, что, впрочем, ему помогло мало.

Времени оставалось не так уж и много, поэтому сильно мудрить мы не стали. Единственное, только пришлось тщательно проинструктировать политрука, чтобы он голыми руками егерей душить не принялся.

Самой сложной задачей оказалось подойти к егерям на бросок убитой мною ещё на острове почти ручной гранаты имени товарища Дьяконова. Прикинули мы со Степаном в общем-то грамотно, хотя думали совсем недолго. Мы со Степой и Никоновым должны были подобраться