Нерассказанная история США - Оливер Стоун

Поскольку все помыслы американцев были направлены прежде всего на уничтожение фашизма, США бросили львиную долю своих ресурсов в европейскую войну. На приоритетности войны в Европе настоял Рузвельт. Он выступал против «напряжения всех сил на Тихом океане». Он утверждал: победить Японию не означает победить Германию, а разгром Германии будет означать и поражение Японии, «возможно, без единого выстрела и без погибших солдат»2.

После неожиданного нападения на Перл-Харбор японцы сразу же перешли в наступление. Но США одержали важную победу в сражении у атолла Мидуэй в июне 1942 года, а затем более трех лет применяли тактику поочередного захвата отдельных островов. Японцы сражались отчаянно, не оставляя сомнений в том, что за победу американцы заплатят высокую цену. Американское промышленное производство давало армии США огромные преимущества. К 1943 году американские заводы выпускали почти 100 тысяч самолетов в год – колоссальная цифра в сравнении с 70 тысячами самолетов, выпущенных Японией за всю войну. К лету 1944 года США разместили на Tихом океане почти 100 авианосцев одновременно – куда больше, чем Япония, имевшая за всю войну только 25.

Наука также внесла заметный вклад в военные успехи: победе союзников в немалой степени способствовало изобретение радара и дистанционного взрывателя. Но ход истории изменило все же изобретение атомной бомбы.

И писатели-фантасты, и серьезные ученые давно уже обдумывали возможность использования атомной энергии и в мирных, и в военных целях. Начиная с 1896 года ряд научных открытий Антуана-Анри Беккереля, Пьера и Мари Кюри, Фредерика Содди и Эрнеста Резерфорда подогревали интерес широкой публики к радиоактивности. В начале 1900-х годов высказывания Резерфорда, Содди и других об огромной энергии, заключенной в материи, и о возможности взорвать целую вселенную вызвали многочисленные рассуждения о вероятном печальном будущем. Но и ученые, и простые люди мечтали о мирном использовании такой энергии, об утопических обществах, которые могли возникнуть благодаря ей.

Ожидая пришествия ядерной энергии, способной создать новый рай, общественность оказалась очарована целебными способностями радия и других расщепляющихся элементов. Рекламисты утверждали, что такая продукция может излечить от всех болезней: плешивости, ревматизма, расстройства желудка и повышенного кровяного давления. В одном перечне приводились названия 80 патентованных лекарств, содержащих радиоактивные компоненты, которые нужно было вдыхать, колоть или принимать в виде таблеток, солей для ванны, жидких мазей, свечей или шоколадных леденцов. Уильям Бейли утверждал, что продукция, выпущенная Радиевыми лабораториями Бейли в Ист-Оранже (штат Нью-Джерси), вылечит все, начиная от метеоризма и заканчивая ослаблением потенции. Среди его продуктов был «Радиоэндокринатор», который можно было носить вокруг шеи, чтобы омолодить щитовидную железу; вокруг туловища для стимуляции надпочечников и яичников или под мошонкой в специальном бандаже. Бейли преуспел в делах; особенно хорошо расходился его жидкий «Радитор», чьей самой печальной и самой знаменитой жертвой стал богатый промышленник и плейбой из Питтсбурга Эбен Байерс. Врач порекомендовал ему попробовать «Радитор» для лечения ушибленной руки, и к декабрю 1927 года Байерс уже выпивал несколько флаконов средства в день. Он заявлял, что лекарство не только вылечило ему руку: он ощутил прилив жизненных сил и сексуальной энергии. Решив, что лекарство является афродизиаком, Байерс стал убеждать своих подружек тоже принимать средство. К 1931 году он употребил не то тысячу, не то полторы тысячи флаконов, и самочувствие у него резко ухудшилось. Он похудел, начал страдать сильными головными болями и заметил, что зубы стали выпадать один за другим. Эксперты пришли к выводу, что его тело медленно разлагается. Ему удалили всю верхнюю челюсть и большую часть нижней, а в черепе возникли дыры. Вскоре он умер от отравления радиоактивными веществами3.

Среди тех, кто предупреждал о возможных мрачных последствиях использования атомной энергии, был Герберт Уэллс, в 1914 году написавший первый роман об атомной войне – «Освобожденный мир». Уэллс пророчил атомную войну между Германией и Австрией с одной стороны, Англией, Францией и США – с другой, в результате чего более 200 городов были превращены в «негаснущие очаги пожаров, над которыми ревело малиновое пламя атомных взрывов»4 [Пер. Т. Озерской]. Позже он предложит свою собственную эпитафию: «Будьте вы все прокляты! Я же вас предупреждал!»

В 1914 году Герберт Уэллс написал первый роман об атомной войне – «Освобожденный мир». Он пророчил атомную войну между Германией и Австрией с одной стороны, Англией, Францией и США – с другой, в результате чего более 200 городов были превращены в «негаснущие очаги пожаров, над которыми ревело малиновое пламя атомных взрывов». Позже он предложит свою собственную эпитафию: «Будьте вы все прокляты! Я же вас предупреждал!»

Эксцентричного Лео Силарда, блестящего венгерского физика, творчество Уэллса не оставило равнодушным. Силард, уехавший из Германии вскоре после прихода к власти нацистов, много размышлял о возможностях атомной энергии. Он пытался обсудить ее применимость с Резерфордом, но тот отмахнулся от этого как от «пустого вздора» и выгнал Силарда из своего кабинета5. Силард не впал в уныние и в 1934 году получил патент, описав схему ядерной цепной реакции. Наиболее подходящим для этого элементом он счел не уран, а бериллий.

В декабре 1938 года два немецких физика ошеломили научный мир, расщепив атом урана и сделав теоретически возможным создание атомных бомб. В США наибольшую тревогу по этому поводу высказывали те ученые, которые бежали из оккупированной нацистами Европы и боялись последствий, если такое оружие попадет в руки Гитлеру. Предлагая США создать собственную атомную бомбу как средство устрашения, эти эмигранты пытались пробудить интерес американских властей к данному вопросу, но безуспешно. Отчаявшись, Силард в июле 1939 года вместе с другим венгерским физиком, Ене (Юджином) Вигнером, обратились за помощью к прославленному Альберту Эйнштейну. Тот согласился написать президенту Рузвельту письмо с просьбой санкционировать атомные исследования на территории США. Эйнштейн позже сожалел о своем поступке; так, он признался химику Лайнусу Полингу: «Я совершил одну серьезную ошибку в своей жизни – когда подписал письмо президенту Рузвельту, рекомендуя начать работу над атомной бомбой»6. Если уж быть точным, он писал Рузвельту на эту тему трижды.

В одном ученые были правы: Германия действительно начала программу атомных исследований. Но только к концу войны американцам стало известно, что Германия довольно скоро отказалась от этих исследований, занявшись оружием, которое можно было изготовить проще и быстрее, – ракетами «Фау-1» и «Фау-2». Гитлер и Альберт Шпеер не были заинтересованы в том, чтобы расходовать деньги и рабочую силу на оружие, которое, быть может, не удастся применить в уже идущей войне.

В США, несмотря на заинтересованность Рузвельта, исследования двигались черепашьими темпами. Они неспешно ползли вперед вплоть до осени 1941 года, когда США официально получили доклад английского комитета МАУД[43]. Он опровергал ошибочные предположения, что для создания бомбы понадобится 500 тонн чистого урана – из-за такого количества программу бы закрыли в самом начале. Назначенный на время войны координатором научных исследований Джеймс Конант считал, что вложение значительных средств в данный проект просто неразумно. Нобелевский лауреат в области физики Артур Холли Комптон сообщил, что к лету 1941 года «ответственные представители правительства оказались… очень близки к тому, чтобы изъять из военных программ исследования расщепления ядра»7. Однако новые расчеты показали, что для бомбы потребуется только 5–10 килограммов урана, а на ее создание уйдет не более двух лет.

9 октября Ванневар Буш, другой управленец в области науки, взял с собой сообщение англичан и отправился на встречу с Рузвельтом и вице-президентом Генри Уоллесом. Ознакомившись с новой информацией, Рузвельт выделил Бушу необходимые средства.

Буш назначил Комптона ответственным за разработку бомбы, и тот основал в Чикагском университете металлургическую лабораторию. Цель исследований состояла в том, чтобы получить в ядерном реакторе самоподдерживающуюся цепную реакцию. Комптон попросил Дж. Роберта Оппенгеймера, блестящего и харизматичного физика-теоретика, собрать команду выдающихся теоретиков для решения многих важных вопросов. Среди «светил» Оппенгеймера, как он их называл, были Эдвард Теллер[44] и Ганс Бете, которые летом 1942 года отправились в одном купе на запад, в Беркли – на пункт сбора команды. Теллер изложил все, что было у него на уме. Бете вспоминал: «Теллер сказал мне, что атомная бомба – штука хорошая и полезная, и сейчас вопрос по ней уже в общем решен. На самом же деле работа едва началась. Теллер любит спешить с выводами. Он сказал, что сейчас нам нужно думать о возможности поджечь реакцией деления дейтерий, то есть о водородной бомбе»8. Теллер так увлекся термоядерной бомбой, что его коллегам-ученым с трудом удалось заставить его переключить внимание на более насущную проблему: создание атомной бомбы. Таким образом, почти с самого начала проекта ведущие ученые понимали: в конечном счете исследования направлены на создание не только атомной бомбы, которая значительно умножит способности человека к разрушению, но и водородной, способной поставить под угрозу всю жизнь на планете.