Игра на вылет - Darina West

раньше казалось, действительно НЕ КАЗАЛОСЬ. А во-вторых — я наконец поняла, почему так остро на него реагировала с самого начала. Почему пыталась избегать его, почему старалась не задерживать взгляд, почему убегала от любого момента, когда мы оставались наедине. Потому что, как бы я ни врала себе тогда, мне он нравился. Да, нравится этот саркастичный и безумно притягательный мерзавец. И, если верить словам Джейкоба, он чувствовал то же самое.

С ума можно сойти! Именно эта мысль без конца крутилась у меня в голове, когда я тогда ушла вместе с Хизер к Тому. Я пыталась вести себя как обычно, но сердце стучало слишком громко, чтобы его игнорировать. И если быть честной до конца, я жалела, что тогда не позволила этому поцелую случиться. Очень жалела.

Когда я говорила, что не могу так поступить с Хантером, — это говорила моя правильная сторона, та, которая верит в принципы и правильность поступков. Но дьявол с левой стороны нашёптывал: давай, попробуй, узнай и почувствуй! Но я не могла. Я не могла позволить себе так поступить с Хантером, даже если мы с ним не были в тех отношениях, о которых, судя по всему, думали многие. Я не хотела, чтобы из-за меня начались ссоры на поле, чтобы между ребятами возникли разногласия. Я не любила ложь. Как однажды сказал мой дедушка, когда я училась в восьмом классе и соврала, чтобы понравиться мальчику из десятого: «Ложь может бежать быстро, но правда всё равно дойдёт первой», — и я старалась придерживаться этого правила.

— Давай-давай-давай... Чеееерт! — простонал Мэйсон рядом со мной, и это гулкое эхо тут же прокатилось по стадиону.

Я резко вернулась в реальность и увидела, как защита Андерсона не выдержала, и соперник всё-таки прорвал их линию.

— Господи, Бруклин... — проговорила Ава, вцепившись руками в подлокотник кресла, и я её прекрасно понимала, потому что видела, как Бруклин пытался уйти от противника, вытащить ситуацию, но в итоге был сбит с ног так жёстко, что на секунду показалось, он не встанет.

Я перевела взгляд на Аву, понимая, как ей тяжело видеть это, особенно сейчас, когда ребята буквально на днях начали встречаться, и проговорила:

— Спокойно, Ава, Хантер с Алексом сейчас всё вытянут.

И это действительно произошло. Хантер с Алексом, перехватывая мяч и мастерски обходя соперников, снова завладели инициативой. Я следила за каждым их движением, а затем сразу перевела взгляд в ту сторону, где находился Итан, и ещё дальше — на Джейкоба, уже заранее понимая, что следующим шагом будет передача от Хантера на Итана, а потом — на Паркера. Всё шло по накатанной схеме, но противник тоже прекрасно это понимал: как только мяч оказался у Итана, в него влетели сразу двое игроков.

Стадион ахнул в унисон. Я быстро взглянула на табло — пятнадцать минут до конца матча. Мы лидировали, но если «Блэкстоун Иглз» продолжат так сбивать с ног наших ребят, то победа будет с не очень приятным вкусом.

Сейчас главное было не дать сопернику шанса забить и удержать своё преимущество. И если бы не те несколько неудачных пасов Хантера в первом тайме, из-за которых нам забили гол, всё было бы куда спокойнее и оптимистичнее.

Последние пятнадцать минут матча мы все сидели, сжав кулаки, и, когда прогремел гудок об окончании игры, весь стадион взорвался в ликовании. Мы с ребятами вскочили с мест, хлопали, кричали, обнимались, не скрывая эмоций. Трибуны буквально гудели от восторга, воздух был таким плотным от шума, что казалось, его можно было потрогать руками.

На поле творилось настоящее безумие: кто-то из игроков срывал шлем, хлопая друг друга по плечу, кто-то орал что-то нечленораздельное от радости, но все они, как один, собрались в плотную кучу в центре поля, где начали прыгать, обнявшись за плечи, будто одна большая семья. И в этот момент диктор начал объявлять лучших игроков сегодняшнего матча.

Когда диктор громко, на весь стадион произнёс имя Джейкоба Паркера, трибуны буквально взорвались новым, ещё более оглушительным рёвом. Мы с ребятами зааплодировали ещё громче, чувствуя, что это было более чем заслуженно. Сегодня Паркер отыграл блестяще. Особенно последние пятнадцать минут, когда именно благодаря его ловкости и скорости счёт оставался на нашей стороне.

Я аплодировала, не скрывая улыбки, и при этом ловила себя на мысли: интересно, что он чувствует в этот момент? Удовлетворение? Восторг? Или облегчение? Хотелось подбежать прямо сейчас, взять у него интервью и зафиксировать это состояние — пока оно ещё не успело исчезнуть.

— Это было феерично! — воскликнул Майкл, поднимая руки вверх. — Честно, я не ожидал такого от «Блэкстоун Иглз». Но нужно отдать им должное — они боролись до конца и сделали игру настоящим зрелищем.

Мы все согласно закивали. Даже Ава, которая, по-моему, к концу матча сгрызла все ногти, сейчас выглядела расслабленной. Мэйсон светился щенячьим восторгом, глядя на поле. Даже Дженна с Кевином сегодня кричали и подпрыгивали в самые напряжённые моменты.

— Представляю, какая сегодня будет тусовка! — с азартом проговорила Дженна, расправляя плечи.

— Это точно, — поддержала я, не скрывая улыбки. — Ребята сегодня будут отрываться по полной.

Обмениваясь репликами и обсуждая самые захватывающие моменты игры, мы начали двигаться в сторону выхода. В голове у меня постепенно нарастало волнение. Я ведь сама тогда сказала Джейкобу, что мы поговорим после игры. И пусть сейчас я уже знала, что чувствую к нему, пусть его чувства были для меня почти очевидными, но сердце всё равно бешено колотилось, а в груди разливался предательский азарт — в предвкушении того, что могло случиться этой ночью.

Я вспомнила, как перед игрой помахала рукой Хантеру, а затем столкнулась с его взглядом. Я уже давно должна была привыкнуть к тому, что всё время ловлю на себе его внимательный взгляд, но сегодня это было другое. Мы смотрели друг на друга открыто, без тени прежней осторожности, словно признавая то, о чём раньше молчали. От этого волна волнения и возбуждения накрыла меня с головой. Джейкоб умел одним только взглядом свести с ума. В бело-голубой форме, которая подчёркивала его кожу и ещё ярче высвечивала цвет глаз, он выглядел как мечта любой девушки. И этот парень — мечта — дал понять недвусмысленно, что хочет меня. Чёрт побери, Вероника, могла бы ты когда-нибудь поверить, что всё обернётся именно так? Хотя, если быть честной, я всегда знала: моя жизнь будет яркой и насыщенной — уж