Собрание сочинений. Т. 5 - Саша Черный

IX. НАХЛЕБНИКИ*

Когда утром Игорь проснулся и посмотрел со своей койки за раскрытую дверь, ему показалось, что он лежит посреди рая. Не выйдет ли сейчас из-за ствола цветущей мимозы добродушный тигр с пучком травы в зубах, кротко мурлыча: «Доброе утро, мальчик…»

Как он сюда попал?.. Смутно вспомнил вчерашний день, станцию, мула, Мишку, ферму у моря. А уж как под вечер в хижину добрались, как раздевался, как уснул, — точно морским ветром из головы выдуло. Да и как помнить, когда по дороге к холму на каждом повороте спотыкался, — глаза слипались…

Он свесил босые ноги и протер глаза. Во все концы взбегали кудрявые, зеленые холмы. Медленные облака словно вплывали в хижину. Небо было такое ясное, густо-лазурное, что и карандаша такого цветного не найдешь, чтобы эту лазурь передать. Налево в буро-зеленых изгибах и складочках залива сверкало на солнце морское синее золото. Вот так бы и полетел, размахивая над стволами рукавами халатика, прямо к ней, к широкой сапфирной воде… «В раю моря не было, — подумал мальчик. — Какой же это рай без моря?»

А воздух был еще сочней и благоуханней той сосновой эссенции, которую в усадьбе подливали в ванну.

— Встал, кролик? — раздался за дверью веселый голос дяди Васи.

— Встаю!

— Нравится тебе здесь?

— О!.. И-зу-мительно…

Игорь взбил кувырком постель и хлопнул кулаком по подушке. Но потом одумался, — дядя Вася ворчать будет, — и, как умел, расправил, разостлал одеяло.

Умывался из зеленого рукомойника, который качался на мимозе. Струйка летела мимо, студеные брызги попадали за шиворот: пусть. К мылу в расщелине ствола налипли желтые пушинки цветов. Полотенце весело качалось рядом на ветке, — всегда бы так умываться… А домик их был точь-в-точь, как большая спичечная коробка, покрытая двумя картами.

Под соснами на четырех высоких кольях желтела широкая доска. Когда это дядя Вася успел соорудить стол? Все утро стучал топором, вколачивал, прибивал, — но разве разоспавшийся мальчик услышит?

Пили чай. На тарелочке лежал сахар, хлеб и остатки парижских бисквитов. Дядя Вася вскрыл продолговатую коробку с американскими консервами: корнет-биф.

— Это буйвол, дядя Вася?

— Бегемот.

— Очень вкусно! Преочень…

Над головами, над руками, над тарелочками закружилась легкая эскадрилья ос, — три, шесть, восемь…

— Ай, осы! Прочь… Дядя Вася, у тебя над ухом две!

— Сиди смирно и ешь. Они тебя не тронут.

Игорь притих, набил полный рот «бегемотом» и искоса стал следить глазами за налетевшими разбойниками. «Чего им от нас надо?»

Осы набросились сначала на сахар, — подбирали сладкие крошки, подгребали их лапками ко рту, сосали. Объедали углы у бисквитов. Каждая облюбовала свой кусочек, не толкалась, не мешала другим. Умницы… На людей не обращали никакого внимания, — будто огородные чучела за столом сидят. Потом добрались и до мяса. Вздрагивая перетянутой талией, обтачивали-отгрызали клочки мяса, улетали с лакомой добычей куда-то вкось за лохматый вереск и возвращались. А быть может, это новые прилетали им на смену: передали друг другу по беспроволочному телеграфу — «летите — на холм — к лесному — домику. — Там — появились люди. — Поставили — на стол — очень — вкусную — штуку».

— Разве осы мясо едят? — изумленно спросил Игорь, стараясь не шевелить локтями.

— Как видишь.

— Да ведь это не их пища… Какое ж тут в лесу мясо?

— Понравилось. Ты ананаса никогда не ел. А дай тебе, сразу во вкус войдешь.

— Они все перетащут. Что ж нам останется?

— Останется, не волнуйся. Вот мы сейчас жестянку блюдцем прикроем, — и точка.

Осы заволновались, потолкались вокруг блюдца, попробовали подобраться снизу: нельзя.

— Какие красивые… Они вроде георгиевских ленточек: оранжевые с черным. Правда? И вовсе не злые…

— Да, пока им поперек дороги не станешь.

Осы расхватали последние кусочки с доски и одна за другой полетели к мимозе.

Игорь вскочил и побежал вслед.

— Смотри, дядя, они пить полетели!

В самом деле, над рукомойником жужжали маленькие пестрые твари. Влетали — через широкое горло и узкий носик — и улетали довольные и бодрые: человек тут для них на холме осиный пансион открыл.

— После жирной пищи всегда пить хочется, — сказал, убирая посуду, дядя Вася. — Мы пили чай, они воду. Дай им вина — тоже высосут… Вот. Я, дружок, спущусь в город за всякой всячиной. Через два часа вернусь.

— А я? Я тоже пойду.

— Устанешь. Вчера намаялся немало. Посидишь здесь. Бумажки все и мусор за лесок снеси, чтоб все в порядке было. Здесь безопасно: осы не кусают, землетрясения не предвидится, удавов нет.

— Я не боюсь. — Игорь посмотрел на валявшийся у ствола топорик.

— И чудесно. Никуда пока не отлучайся. Комнату подмети. Французская книжка в чемодане. Огня, пожалуйста, не разводи…

Взял заплечный мешок и пошел к перевалу, откуда спуск к городку начинался.

Комик этот дядя Вася. «Комнату подмети, огня не разводи…» Будто Игорь сам своих обязанностей не знает.

Пол в сторожке был земляной, стены неоштукатуренные, и дыр в кирпичах не меньше, чем звезд в небе, когда считаешь их вечером, лежа на койке, сквозь раскрытую дверь… Но, слава Богу, ни на полу, ни в стенах ни одного тарантула, ни одной сколопендры. Дядя Вася как хочет, а Игорь удрал бы от них сразу, подвесил бы между соснами гамак и жил так не хуже лесного дрозда.

Веник из можжевеловых ветвей гладко выгладил пол. Дно чайника выскоблено песком. Что же еще? Стекла разве в окошке промыть?

Игорь распахнул тугую, пыльную ставню. По неровной стене что-то прошуршало вверх к потолочным балкам… Змея?.. Прошла минута.

С верхней перекладины свесилось и робко поглядывало на мальчика презабавное создание: плоская серая голова, раскрытая длинная пасть, плоское туловище в бугорках, растопыренные коренастые лапки…

В сказках рассказывают про мальчика с пальчик, почему и не быть «крокодилу с пальчик»? — подумал Игорь и сделал вид, что совершенно не интересуется новым сожителем (это ведь лучший способ, чтобы что-нибудь узнать о любой твари).

Уродец не шевелился. Маленькая ящерица-крокодил терпеливо ждала, когда непрошеный гость уйдет из ее дома прочь. Но он внес в дверь ведерко, походный стул и стал прилаживать висячие полки. Полки? На стене?! А может быть, он, такой длинноногий и страшный, будет лазить по полкам и доберется до самого потолка?.. Ящерица забилась под балку, только короткий тупой хвостик торчал наружу и по временам вздрагивал: это у нее сердцебиение передавалось в хвостик.

А когда Игорь стал вколачивать в щели между кирпичами большие гвозди, испуганный зверек заметался во все стороны, то ныряя в светлые дыры под черепицу, то обегая домик по наружной стене и растерянно заглядывая через край подоконника… Что такое?! Мальчик хочет разворотить дом! Удирать или еще подождать чуточку?..

Но полки были прибиты, припасы на них расставлены, и «крокодил» успокоился: застыл над самой полкой, не сводя с нее крохотных, бисерных глаз. Очень она его заинтересовала…

Да, конечно. Игорь вспомнил. Вчера на ферме в конюшне мула такой же урод показался. Мишка сказал, что местные крестьяне так эту ящерицу и называют — «маленький крокодил»! В прошлое лето поймали на дороге такого «крокодила» величиной… с полметра… Бр! Ящерицы эти не ядовиты, — Мишка знает, раз говорит. Преискусно ловят насекомых. В самом деле, — в хижине ни одного паука нет. Но, говорят, когда на них наступить ногой или их чем-нибудь рассердить, они очень больно кусаются.

Игорь задумался. А вдруг этот крокодил, — сейчас его в карман положить можно, — через месяц вырастет с чемодан? Или ночью спустится погреться в туфлю? Игорь встанет воды напиться и на него нечаянно наступит… А тот разозлится и укусит Игоря за пятку… Что ж тут мудреного? Наступи на мальчика, он ведь, пожалуй, тоже укусит… И вообще, как теперь с таким чудовищем вместе жить? А если он впотьмах заползет в рукав куртки и Игорь его утром, когда будет одеваться, прищемит? Помилуй Бог!

На стене что-то зашуршало. «Маленький крокодил» сидел на полке верхом на банке со сгущенным молоком и, доверчиво поглядывая на мальчика, слизывал сладкие густые капли…

Игорю стало стыдно. И, повернувшись к полке, он сказал кротко и убедительно:

— Уродина! Пей наши сливки, ешь наши персики и бананы, — я позволяю. Если я не позволю, ты ведь все равно не послушаешься. Я постараюсь никогда на тебя не наступать и ничем тебя не злить… Только, пожалуйста, не кусайся и, ради Бога, не заползай ночью ко мне под одеяло, а то я сойду с ума от страха…

Маленький крокодил поднял голову, и Игорю показалось, что он тихо-тихо пискнул в ответ: «Хорошо. Я согласен»…