Копье милосердия - Виталий Гладкий

Еще немного повздыхав в раздумьях, Шаул Валь наконец решительно сказал:

— Придется тебе, Мордко, отправиться в длительное путешествие.

Мордко кивнул. Надо — значит, надо. Он поедет хоть к черту на рога. А уж в Палестину — тем более.

— Не будем откладывать дело в долгий ящик, — продолжил Шаул Валь. — Собирайся. Выедешь послезавтра с обозом Товии Богдановича. Он как раз направляется в Истанбул. Нужно прибыть туда раньше маршалка. Князю Истанбул по любому не миновать. А теперь слушай и запоминай…

Они склонились друг к другу, словно их могли подслушать, и в конторке послышался даже не тихий шепот, а шорох слов, который не распространялся дальше стола, за которым сидели господин и слуга.

Глава 8. Шпион

Трифон Коробейников и Юрий Грек нежились в хамаме — знаменитой турской бане. За длинную дорогу в Царьград им лишь несколько раз выпадала удача смыть с себя пот и дорожную пыль горячей водой. В пути и купцы, и слуги, и охрана большей частью принимали водные процедуры в реках и озерах. Конечно, это тоже хорошо, но московиты, глядя на прокаленные южным солнцем бесплодные камни турской земли, лишь ностальгически вздыхали, вспоминая душистую от кваса мыльню, сложенную из добрых еловых бревен, березовые веники и обжигающую белизну сугроба, куда они ныряли с разбегу, чтобы остудить бурлящую в жилах кровь.

Они возлежали в мраморных ваннах, время от времени поливая себя горячей водой с помощью специальных медных чаш с ручкой. Банное помещение или, по-турски, харраре, было с высоким потолком, завершавшимся куполом. Мягкий свет, который лился из двух десятков окошек в куполе, освещал беломраморные колонны, поддерживавшие свод, и подогреваемую снизу большую каменную плиту — гебек-паши — в центре помещения.

Купцы уже посещали несколько раз хамам, поэтому знали, для чего предназначена эта плита. После того как они закончат мытье, банный служитель — теллак — уложит их на плиту и разотрет специальной рукавицей из грубого шелка. А затем последует массаж, расслабляющий тело и вгоняющий в сон, особенно если после массажа, как предписывал турский обычай, облиться горячей водой. Но московиты в этом вопросе посвоевольничали и потребовали воду ледяную, чем сильно удивили банщика. Зато потом у них заиграла каждая жилка и им показалось, что они только что на свет родились.

Теперь они жили в другом караван-сарае, более благоустроенном, который предназначался для богатых иноземцев и важных персон. В этом им помог цареградский патриарх Иеремия. Он сильно обрадовался дарам Иоанна Васильевича и пообещал, что окажет купцам любую посильную помощь.

Караван-сарай находился почти в центре Царьграда. Он имел просторный внутренний двор, окруженный трехэтажными помещениями — вверху жилые комнаты, а на первом этаже склады и стойла для животных; но вход в них был с тыльной стороны, и скверный запах конюшни не мешал возлежать на деревянных диванах под стеной караван-сарая и наслаждаться созерцанием тучек на небе и кальяном. Навесом для диванов, предохранявшим от дождя и зноя, служили балконы второго этажа. Посреди двора находился отделанный мрамором водоем, окруженный крытыми беседками и двумя десятками пальм, где хорошо отдыхать в знойный день.

Издали Царьград выглядел сказочным по красоте городом, но внутри совсем не соответствовал своему прекрасному внешнему облику. Никто не заботился о том, чтобы держать улицы и площади в чистоте, в нем очень мало улиц, по которым легко могли проехать дорожные экипажи; обычно ими пользовались только женщины и важные лица, которые по своему общественному положению не должны ходить пешком. По всем остальным улицам и переулкам можно ездить только верхом или идти пешком.

Узкие и кривые, в большинстве своем не мощенные, с непрерывными спусками и подъемами, грязные и мрачные — такими были почти все улицы Царьграда, что сильно удивило и покоробило московитов; по рассказам бывалых путешественников, Царьград представлялся им едва ли не земным раем, который, по непонятному Божьему помыслу, подпал под власть басурман.

Только одна из улиц старой части города, Диван-Иолу, была широкой, опрятной и даже красивой. Это была центральная магистраль, по которой султанский кортеж обычно проезжал через весь город от Адрианопольских ворот до резиденции турского правителя, дворца Топкапы. Он находился на высоком холме, буквально нависая над водами Мраморного моря, и его украшали прекрасные сады — хасбахче.

Когда караван московитов проезжал мимо ворот Топкапы, их ждал неприятный сюрприз. Возле дворца, прямо в пыли, лежали отрубленные головы. И только четыре из них удостоились сомнительной чести красоваться на каменных подставках. Как потом рассказал патриарх Иеремия, отрубленной голове везира полагалось серебряное блюдо и место на мраморной колонне у дворцовых ворот, менее крупный сановник мог рассчитывать лишь на простую деревянную тарелку для своей слетевшей с плеч головы, а уж головы рядовых проштрафившихся чиновников укладывались безо всяких подставок на землю у стен дворца.

Другим сюрпризом для купцов стали проблемы с вином, особенно хлебным. Коран запрещал мусульманам пить крепкие напитки, однако в Царьграде жили многие народы, поэтому найти доброе вино не являлось большой проблемой. Питейные заведения, где продавалась ракия — крепкая виноградная водка, настоянная на анисе, в основном держали турские евреи-романиоты, которые жили в Царьграде до завоевания его османами. Но они в обязательном порядке разбавляли ракию водой и получался белый напиток, который евреи гордо именовали «львиным молоком».

Это слабенькое «молоко», в котором было гораздо больше воды, чем спирта, и которое почему-то стоило дороже доброго вина, совсем не импонировало купцам, поэтому они нашли греческую харчевню; там всегда можно получить дешевую и прозрачную, как слеза ребенка, раки в чистом виде. Да и закуски у греков-фанариотов*, потомков знатных византийских родов, оказались более подходящими для христиан-московитов. У евреев чаще всего подавали фасоль, овечий сыр, рис в виноградных листья (эта еда называлась сарма), долму (фаршированный крупами перец) и различные сладости.

У греков московитов ждал ароматный кебаб, суп-чорба из курицы или телятина, приготовленная в тандыре — глиняной печи, врытой в землю. А еще фанариоты отменно готовили пироги с начинкой из рыбы-хамсы. В воскресные дни купцы заказывали дорогие вина — романею и мальвазию, и «верченого» (испеченного на вертеле) ягненка, живот которого набивали ароматными травами. На десерт они пили чай и ели рахат-лукум и халву.