Тайны Реннвинда. Темный принц - Елена Сокол

ждал от нее ответных чувств. И Майя так сильно нервничала, что боялась разрыдаться.

— Хьюго. — Она сделала глубокий вдох. — Мне нужно переварить.

— Да. — Закивал он. — Да. Конечно.

— Нужно осмыслить это, уложить в своей голове.

— Ты права. — Хьюго просиял, словно ему ответили взаимностью. — Да, Майя, конечно!

— Встретимся в школе. — Устало сказала Майя.

Ее потряхивало — не то от холода, не то от пережитого шока. Она, пошатываясь, прошла к крыльцу и поднялась по ступеням.

— Пока! — Махнул Хьюго, когда девушка обернулась.

Его голос эхом отозвался в ее голове.

— Угу. — Беззвучно произнесла Майя и потянула на себя дверь.

Оказавшись внутри, она почувствовала себя в безопасности. Дома было тепло и пахло стейком. Майя сразу же подумала о Микке и вспомнила их ужин. Ей было жутко неловко перед Биби, которая тоже неизбежно вскоре узнает о симпатиях Хьюго, но мысли о вампире перетягивали все внимание на себя.

— Он там? — Кивнула она на дверь подвала, когда в коридор из кухни вышел Хассе.

Отец кивнул.

Майя наклонилась спиной на дверь и закрыла глаза.

— Дай, посмотрю руку. — Попросил Хассе.

Она перевела дыхание, затем посмотрела на него и послушно протянула ладонь:

— Небольшая царапина. Крошечная. Даже следа не останется.

— Нужно обработать и наклеить пластырь, чтобы ты смогла держать ручку на уроках.

— Не нужно.

Он подошел ближе.

— Теперь ты понимаешь, что я говорил серьезно? Микаэль представляет опасность. Ты видела своими глазами, что с ним происходит в такие моменты. Это страшно.

Майя помотала головой.

— Страшно не это. — Улыбнулась она. — А то, что мне все равно.

— Что ты такое говоришь, дочка? — Прошептал Хассе.

— Я не понимаю, что со мной, папа. — Всхлипнула Майя.

И он обнял ее крепко-крепко. И так тепло, что у самого на глазах выступили слезы.

— Я просто знаю, что так правильно. — Уткнувшись в его грудь, произнесла она. — И не знаю, откуда мне это известно.

* * *

Этой ночью Майе с трудом удалось уснуть. Она ворочалась в постели часа два, и дважды порывалась спуститься в подвал, чтобы поговорить с Микке о том, что случилось. Но так и не решилась. Утром, когда прозвенел будильник, она чувствовала себя настолько паршиво, будто всю ночь провела придавленная бетонной плитой.

Приняв душ, Майя ощутила себя уже намного лучше. За окном по-весеннему светило солнце, а календарь напоминал о том, что до школьного бала оставался всего день. Девушка была не из тех, кто тщательно продумывает свой образ на мероприятие, специально шьет платье и щепетильно подбирает туфли в тон наряду. Она не собиралась даже тратить время на маникюр, прическу и макияж, хотя, знала, что ее подруга Биби проведет завтра в салоне практически весь день и будет выглядеть сногсшибательно.

Майя вдруг поймала себя на мысли, что ей плевать, какой у нее будет наряд, ведь Микаэль его не увидит. Парня не будет на празднике, и он не пригласит ее на танец. Не то, чтобы, она жила по всем этим девчачьим сказочно-мечтательным шаблонам, где прекрасный принц обязательно должен сделать Золушку звездой королевского бала, но такие моменты она действительно находила в определенном смысле романтичными.

Майе было все равно, как одеться, потому, что она не хотела танцевать ни с кем другим, кроме того, кто был заперт в ее подвале. Даже, несмотря на то, что саркастичный вампир меньше всего походил на героя девичьих грез, которые танцевали с девушками на балах.

Она собрала рюкзак, оделась и заколола непослушные волосы на затылке, украсив пучок веточкой желтых цветов — украшение ручной работы досталось ей от мамы. Майя придирчиво оглядела свое отражение и покачала головой: Биби была права, красная форма смотрелась агрессивно, а в ее случае — так еще и сливалась с волосами и румянцем на щеках. Этот цвет утвердили как главный в символике школы еще несколько десятков лет назад, когда Эрлинги возглавили совет директоров, и с тех пор Дисгард превратился в сплошное красное пятно.

Майя взяла рюкзак и направилась в кухню, чтобы сделать омлет и кофе: отец все равно не откажет ей в том, чтобы отнести завтрак Микаэлю. И по пути заметила, что нигде нет кота, который обычно становился чересчур энергичным, путался в ногах и громко мяукал, когда хозяева спускались на завтрак — так Готтфрид напоминал о себе и о том, что не собирается умирать голодной смертью, пока люди набивали себе животы.

Майя поискала его наверху, затем в гостиной, в коридоре и, наконец, на кухне. Кота нигде не было видно.

— Готтфрид, — позвала она.

На душе становилось тревожно. Майя достала из ящика пакет с кормом и потрясла, но здоровенный мейнкун, бывавший голодным двадцать четыре часа в сутки, не спешил бежать на этот звук.

— Готтфрид! — Крикнула Майя громче, и по ее спине пробежал холодок. Она все поняла. — Готтфрид!

Девушка кинулась к подвалу.

Дверь в него была приоткрыта. Майя дернула ее, побежала вниз по ступеням, и уже через секунду перед ней предстала картина, от которой подпрыгнуло сердце: Микке сидел на матрасе с чашкой кофе в руке, а возле его ног развалился довольный Готтфрид, чьи огромные ушки с кисточками, делавшие его похожими на дьяволенка, торчали вверх, словно антенны. Кот, прикрыв глаза, довольно урчал — потому что свободной рукой вампир гладил его.

Гладил ее кота — с ума сойти!

А рядом, на стуле, попивая кофе, сидел ее отец и, как ни в чем не бывало, курил сигарету.

— Готтфрид… — С облегчением выдохнула она.

— Привет. — Произнес Микаэль, отдернув руку.

Он заметно напрягся, и теперь по его лицу нельзя было прочитать его эмоций.

— Представляешь, — сказал Хассе, — я закрыл его тут вчера нечаянно, и они с Микаэлем провели вместе ночь.

— Как романтично. — Майя не понимала, раздражен Микке или чувствует себя виноватым, поэтому не находила в себе сил улыбнуться ему. — Рада, что вы поладили.

— Я подумывал его съесть, но не люблю шерсть. — Безразлично произнес вампир. — Застревает в горле и зубах.

И в этот момент она внутренне улыбнулась, поняв, что он делает: Микке пытается оттолкнуть ее от себя. Он заботится о ней, хочет ее обезопасить.

— Спасибо. — Ехидно ответила Майя. — У тебя невероятная сила воли. — Затем развернулась