Тайны Реннвинда. Темный принц - Елена Сокол

мгновение вампир резко развернул ее к себе лицом и встряхнул. Пульс бился в ее ушах, сердце замирало. Майя чувствовала, как от него пахнет сыростью подвала, но этот аромат казался ей изысканным, и ей хотелось пропитаться им полностью и остаться в нем навечно. Она взглянула в его глаза и уже не могла от них оторваться: они как черное звездное небо — давали намеки на то, что таится в их глубине, но не открывали всех истин. Казалось, что, если смотреть в них достаточно долго, то можно узнать часть его секретов.

— Ты — сумасшедшая, знаешь это? — Микаэль встряхнул ее снова.

— Да. — Кивнула Майя.

Он запустил пальцы одной руки в ее волосы, а другая его рука, звеня цепью, путешествовала по ее спине, пока не замерла на талии. Секунда, и Микке опустил ее еще ниже и сжал ее задницу, заставив вскрикнуть.

— Ах!

— Ты этого хотела? — Вампир наклонился ниже, к ее лицу.

Майя пыталась не выдавать эмоций, но все ее тело буквально звенело от его грубых прикосновений. Их губы были так близко, что она ощущала его дыхание на своей коже. А затем она почувствовала его возбуждение: Микке так сильно вжимал ее в себя, что это просто нельзя было не почувствовать, и давление только возрастало.

— Боже. — Прорычал он, легонько проведя языком по ее нижней губе.

— Да. — Майя на выдохе застонала.

— Вампир вспомнил Господа. — Усмехнулся Микаэль ей в губы. — Вот, что ты со мной делаешь, ведьма.

Он нависал над ней, как большая черная туча, и его пламенный взгляд был полон страсти, а не голода — вот, что она видела. Микке прижимался к ней бедрами, и Майя знала, какую реакцию у него вызывает. Ее собственное желание от этого только усиливалось. Она дрожала, наблюдая за тем, как он снова тянется к ней губами, а затем тихо прошептала:

— Поцелуй меня только, если это будет что-то значить для тебя, Микаэль.

— Ведьму не целуют просто так? — Удивился он, ослабив хватку.

— Ведьма любит один раз. — Выдавила она, прикрывая глаза от ощущений, вызванных его прикосновениями. — И навсегда.

— Тогда лучше закончить сейчас. — Его голос дрогнул.

Очарование момента рассеялось в прохладном воздухе.

— Ты прав. — Прерывисто дыша, Майя медленно высвободилась.

Но было похоже на то, что Микке этому рад: он очень неохотно отпускал ее из своих объятий. А его взгляд обреченно скользил по ее телу и лицу.

— Мне пора. — Сказала она.

И тогда вампир взял ее за руку.

— Побудь со мной еще пару минут.

Майя смотрела на их сомкнутые руки и на его запястье, сжатое оковами, и ее сердце обливалось кровью.

— Хорошо. — Она положила и вторую ладонь на его руку.

— Ты когда-нибудь думала о своих корнях? — Переведя дух, спросил Микке. — Хотела бы познать магию? Чувствовать не как человек, видеть больше? Колдовать?

— Возможно. — Ее голос еще дрожал. — А ты? Хотел бы стать снова человеком?

— Даже сделав выбор, нельзя не оглядываться назад. — Ответил он.

— Почему ты спросил о магии?

— Я скучаю по ней. Мой род видел во мне преемника. Того, кто примет власть, поведет изгнанников за собой, вернет им родные земли. Старейшина рода передал мне дар, которого я лишился, став вампиром, и теперь путь домой мне закрыт.

— Что это был за дар?

— Магия стихий. — Сжал ее ладонь Микке. — Духи рода помогали мне управлять погодой. Также я учился врачевать, и кое-что еще — по мелочи.

— Это потрясающе. — Улыбнулась Майя. — Мне жаль, что ты больше не можешь шаманить.

— Камлать. — Улыбнулся он уголками губ. — Так это называется.

— Ты… уже встречался с ведьмами в своей жизни?

— С гейду — темной ведьмой. В Реннвинде. У ведьм вне Гримдаля вообще нет проблем с заклинаниями, знаешь ли. Мне жаль, что так произошло с твоим народом, и что из-за этого вы на грани исчезновения.

— Да. — Кивнула Майя и отпустила его руку. Ее ладоням сразу стало так холодно и неуютно, что она поспешила сомкнуть их в замок. — Интересно, что движет ведьмами, когда они решают встать одной ногой в мир черной магии, а другой остаться стоять в этом мире?

Микаэль обвел ее внимательным взглядом.

— Ведьма использует энергию природы и человека. Ей, как и любому другому колдуну, вёльве, магу, шаману, оставлено право решать, зло творить или добро. — Он убрал тонкую прядь ее мягких волос ей за ухо. — Магия — это мудрость, живущая в душе. Иногда цели, к которым мы идем, требуют больших жертв, и белая магия не всегда выступает помощником.

— Ты убивал? — Вдруг огорошила его Майя.

— Да. — Ответил Микке.

Она ведь и так это знала.

— Сколько раз?

Он сделал вдох, затем медленно выдохнул.

— Не сосчитать.

— Расскажи.

Вампир замер в задумчивости, затем тихо сказал:

— Едва обратившись, я пировал: убивал людей, не задумываясь и не считая, я купался в их крови, и у меня не было никаких чувств — тем более, сострадания. Вряд ли, у меня получится сосчитать убитых, но я помню их глаза, и это зрелище будет преследовать меня до конца моих дней. — Он протянул руку и погладил большим пальцем ее щеку. — Ты — прекрасное создание, Майя. И, когда твое очарование мною испарится, ты поймешь, что я — монстр, в котором нет ничего достойного хотя бы твоего мизинца. Ты не видела меня, перемазанного кишками и кровью, грязного, смердящего, безумного, лакающего кровь прямо с пола и пожирающего червей из земли на кладбище с голодухи. Я — чудовище, которое нельзя оправдывать и не стоит желать.

— Ты думаешь, никто не захочет быть с тобой? — Немного наивно и сочувственно улыбнулась она.

— Я — бессмертный, Майя. Мне трудно найти женщину, которая проживет достаточно долго, чтобы это хоть как-то соизмерялось с тем временем, которое отмерено мне. Однажды ты умрешь, а я все еще буду молод и жив. Это несправедливо по отношению к тебе, и оставит меня с разбитым сердцем. Не стоит и начинать.

— А ты не боишься одиночества?

Микке приподнял брови, словно она задала наиглупейший вопрос.

— Одиночество боится меня.

Майя улыбнулась — по-взрослому, даже мудро, что