Танцующая со смертью - Наталья Николаевна Александрова

метро «Проспект Просвещения». Значит, эта деревня находится где-то рядом с поселком Ольховое…

— Потерпите меня еще пять минут, — попросил ее капитан и набрал номер дежурной части Управления внутренних дел.

Назвав свое имя и звание, он попросил дежурного узнать, не было ли только что вызова на пожар в деревне неподалеку от Ольхового.

Дежурный отключился на несколько минут, а потом соединил Шерстоухова с оперативником, который выезжал на этот пожар.

Капитан выслушал коллегу и повернулся к Жене.

— Все так, как вы сказали, — проговорил он настороженно. — Действительно, рядом с поселком Ольховое сгорел деревенский дом. На месте пожара найдены два трупа…

— Два? — переспросила Женя. — Должно быть три!

— Два, — повторил капитан. — Один труп найден во дворе дома, он не обгорел и был опознан как Анатолий Бочанок, вор-рецидивист, находящийся в розыске. Причина смерти — удушение. Так что вы не ошиблись, это почерк нашего Душителя…

Капитан выразительно взглянул на Женю и продолжил:

— Второй труп найден на пожарище, обгорел довольно сильно, но по татуировкам и прочим приметам предположительно опознан как дважды судимый Виктор Харитонов по кличке Хряк. По сведениям наших коллег из небольшого городка, Харитонов принадлежал к ОПГ, возглавляемой Ломом…

— ОПГ? — переспросила Женя. — Что это?

— Организованная преступная группировка, — проговорил Шерстоухов, поморщившись. Он не представлял, как можно не знать таких простых вещей.

— А Душитель? — взволнованно спросила Женя.

— Больше никого на месте пожара не найдено — ни живого, ни мертвого.

— Значит…

— Значит, Душитель выжил и ушел с места преступления.

Жене показалось вдруг, что в квартире потянуло ледяным холодом. Холодом смерти.

Душитель жив…

А это значит, что он может в любую минуту прийти за ней.

Женя теперь уже окончательно осознала ту мысль, что она подсознательно поняла в тот самый момент, когда увидела во дворе деревенского дома гибкую стремительную тень, — Душитель пришел в тот деревенский дом только из-за нее. Его нисколько не интересовали ни люди Лома, ни Кристина. Ему была нужна она, Женя.

Почему?

Потому что он каким-то непонятным способом узнал, что она нашла ключ и записку в индийских шкафчиках профессора Шемаханова.

Другого объяснения Женя не могла придумать. Другого объяснения просто не было.

Но как он мог это узнать?

Может быть, ему что-то сказала та женщина из Музея восточного искусства…

Женя подняла глаза и встретила настороженный взгляд капитана Шерстоухова.

— Вы мне ничего не хотите сказать? — спросил капитан.

— Ничего, — ответила Женя и отвела взгляд.

— Ну, смотрите… — Капитан поднялся из-за стола. — А теперь мне действительно пора оставить вас в покое.

— Да, пора… — как эхо, ответила Женя.

— Спасибо за чай!

Женя закрыла за Шерстоуховым дверь и вернулась в свою комнату.

Если полчаса тому назад она хотела как можно скорее выпроводить назойливого полицейского — теперь, после того, как узнала, что Душитель выжил и исчез, ей страшно было оставаться одной в квартире. Тьма за окном казалась ей живой и угрожающей, Жене мерещились в этой тьме янтарно-желтые глаза убийцы…

Однако усталость взяла свое.

Женя прилегла на диван, не раздеваясь, — и тут же заснула.

Ей снился густой незнакомый лес.

Не лес — джунгли, полные птичьих трелей и шороха листьев под чьими-то мягкими крадущимися шагами, полные стрекота и шипения, полные далекого рычания и воя, полные напряженной и опасной жизни. Жизни, которая переплетена со смертью тесно и непримиримо.

Внизу, под ногами у Жени, ярко-желтая лягушка сожрала какое-то зазевавшееся насекомое — и тут же на эту лягушку напала змея. Она заглотила лягушку целиком, та еще билась внутри змеи в последних предсмертных конвульсиях — как вдруг с ветки дерева сорвалась большая черная птица, ударом клюва размозжила голову змеи, схватила ее поперек извивающегося туловища и понесла в свое гнездо.

И тут же среди листьев мелькнуло гибкое тело леопарда…

В голове Жени внезапно всплыли строчки давно забытого стихотворения — «Природы вековечная давильня соединяла смерть и бытие в один клубок…»

И тут шорохи и трели, рычание и вой внезапно стихли, на джунгли опустилась напряженная, пронзительная тишина.

Птицы и насекомые, змеи и животные затихли, попрятались по своим норам, гнездам, укромным щелям.

Женя замерла, вслушиваясь в эту тишину, пытаясь понять ее причину.

И поняла.

Джунгли затихли в страхе перед чем-то или кем-то, более опасным, чем ядовитая змея, более могучим, чем бешеный слон, более кровожадным, чем острозубый тигр.

Где-то далеко послышались приближающиеся шаги.

Женя замерла, прислушиваясь.

Она поняла, что тот, кого так испугались джунгли, приближается, и он идет за ней…

…Посреди ночи я внезапно проснулся, разбуженный каким-то новым звуком. Приподнял голову, чтобы увидеть Арунью — но ее не было.

Зато на толстой ветке дерева прямо надо мной лежал, обвивая ее, огромный питон. Толстый и длинный, как ствол большого дерева, он был так близко ко мне, что я чувствовал кожей его дыхание.

Голова питона слегка покачивалась, его узкие глаза смотрели на меня… нет, не на меня, они смотрели прямо мне в душу!

Я вскрикнул от страха…

И снова проснулся, на этот раз на самом деле.

Уже рассвело.

Первые розовые лучи солнца пронизывали кружевную листву деревьев. В этой листве шуршали птицы, и они уже начали пробовать голоса в преддверии утреннего концерта.

Я вспомнил вчерашний день, вспомнил ужасное побоище на тропе… неужели это действительно было? Может быть, все это приснилось мне, как приснился огромный питон?

Я приподнял голову, взглянул туда, где во сне (или не во сне?) увидел питона…

Но огромной змеи, конечно, не было. На толстой ветке надо мной лежала Арунья, она смотрела на меня с каким-то странным выражением, в котором были и жаркая ласка, и безнадежность. Впрочем, перехватив мой взгляд, она притушила этот взгляд.

— Молодой сагиб проснулся! — проговорила она ласково. — Поешь, и мы отправимся в путь.

— В путь? — переспросил я. — Ты хочешь сказать — во владения раджи Вашьяруни?

— Я плохо понимаю язык молодого сагиба, — ответила Арунья, — но я знаю, куда нам нужно идти, и я знаю самую короткую дорогу.

Я подумал, что Арунья действительно плохо понимает мой язык, и решил довериться ей. Тем более что ничего другого мне не оставалось: без нее я не смог бы найти дорогу в джунглях, да просто не выжил бы в них больше часа.

Арунья принесла мне воды и фруктов.

Прежде всего я умылся, затем утолил жажду и немного поел, хотя при воспоминании о вчерашнем побоище еда вставала мне поперек горла.

Затем мы спустились с дерева и пошли вперед.

Арунья находила в джунглях одной ей известные тропинки, и мы шли довольно быстро.

По сторонам от нашей тропы то и дело