Танцующая со смертью - Наталья Николаевна Александрова

При этом она аккуратно протерла пыльное окно, и ей стала немного лучше видна открывающаяся за этим окном картина. Впрочем, она не стала от этого менее безрадостной. Покосившийся забор, полуразвалившийся сарай, кривая сосна…

За окном быстро темнело, и скоро в Жениной каморке стало совсем мрачно.

Где-то за забором вспыхнул фонарь, но он был далеко, и не освещал участок перед домом, и не проникал в окошко, наоборот, в Жениной каморке стало еще темнее. Теперь свет проникал в нее в основном через щели в стене, выходящей в большую комнату, где сидели бандиты. Стена была хлипкая, и, если прислушаться, можно было расслышать обрывки их разговоров.

Впрочем, ничего сколько-нибудь интересного или важного в этих разговорах не было.

Толян сокрушался, что не захватил водки, и предлагал сходить в магазин на станцию. Хряк прикрикнул на него, напомнил, что Лом не велел никуда отлучаться.

На некоторое время наступила тишина, потом Толян снова подал голос:

— Пойду хоть отолью…

На этот раз Хряк ничего не ответил, скрипнула входная дверь, и во дворе появился грузный силуэт Толяна.

Он подошел к сараю, встал спиной к дому, инстинктивно оглянулся, как всякий мужчина в таком положении.

И тут Жене показалось, что возле сарая мелькнула какая-то стремительная тень.

Она напрягла зрение… но больше ничего не смогла разглядеть в темноте.

Женя уже подумала, что ошиблась, что сгустившиеся сумерки и уставшие глаза сыграли шутку с ее зрением, — но тут та же тень снова мелькнула, на этот раз гораздо ближе к Толяну. Мелькнула — и снова исчезла, слившись с темной стеной сарая.

Что это? Точнее, кто это?

Какой-то ночной хищник?

Да откуда здесь взяться хищнику? Разве только самый страшный из хищников — человек…

Толян тем временем застегнул штаны, повернулся к дому и сделал уже шаг вперед… Но тут стремительная тень отделилась от стены сарая, метнулась к бандиту. Взлетела рука, и в тусклом свете дальнего фонаря мелькнуло что-то пестрое…

Платок!

Женя поняла, что это был сложенный вдвое платок!

Шелковый платок с зашитой в угол монетой!

Румаль!

Толян дернул головой, словно почувствовал опасность, — но платок уже обвил его шею, стремительный незнакомец прильнул к нему, словно в смертельном танце, стянул концы платка…

И Толян, не издав ни звука, рухнул на землю.

Женя похолодела.

Она поняла, что только что произошло на ее глазах.

Только что было совершено ритуальное убийство. Именно так тхуги, поклонники богини Кали, приносили в жертву Черной Матери ни в чем неповинных людей…

Правда, Толяна трудно было назвать невинной жертвой, но тот, кто только что убил его, куда страшнее…

И еще…

Женя каким-то шестым чувством поняла, что тот страшный человек пришел сюда не за Толяном, не за Хряком, не за Ломом.

Он пришел за ней… Он был связан с той самой женщиной из Музея восточного искусства, он выяснил у нее, куда попали два индийских шкафчика розового дерева, он узнал от нее про Женю, он догадался, что это она взяла из тайников в шкафчиках записку и ключ, и теперь он хочет получить это от нее. Для этого он выследил ее.

Стремительная тень пронеслась через двор, поднялась на крыльцо.

Женя двумя бесшумными шагами пересекла свою тесную каморку, прильнула к щели в стене, через которую она могла видеть большую комнату.

Хряк сидел за столом в вялой, расслабленной позе. Его глаза были полузакрыты, голова сонно клонилась. Казалось, еще немного — и он заснет, уронив голову на стол.

Вдруг чуть скрипнуло крыльцо — и Хряк тут же вскинул голову и громко спросил:

— Толян, ты?

Ему ответило какое-то невнятное бормотание.

И тут Хряка словно подменили.

Куда девалось сонное оцепенение! Он вскочил из-за стола и метнулся к двери. При этом ни одна половица не скрипнула под его солидным весом. Хряк застыл рядом с дверью так, чтобы, открывшись, она заслонила его от входящего, и, казалось, даже перестал дышать. В руке его блестело узкое лезвие ножа.

Какое-то время ничего не происходило.

Затем входная дверь медленно, сантиметр за сантиметром, начала открываться.

Вот она открылась примерно на полметра, и тут же в проем проскользнул человек.

Он застыл на одно мгновение, прислушиваясь и приглядываясь, как охотящийся леопард.

За это мгновение Женя успела разглядеть наследника грозных тхугов: высокий, худощавый, смуглый мужчина с янтарно-желтыми глазами и седой прядью, пересекающей темные волосы, как след сабельного удара. Все его худое, жилистое тело казалось переполненным опасной, смертоносной силой.

А в следующее мгновение началось невообразимое, словно время пошло с десятикратной скоростью.

Хряк метнулся вперед, взмахнул ножом.

Этот молниеносный удар был нацелен в шею смуглого человека, в смертельную точку чуть ниже уха — но душитель, стремительный, как королевская кобра, уже сменил положение, отскочил в сторону, оказавшись лицом к лицу с бандитом. Правда, при этом нож Хряка все же задел его плечо, и по рукаву потекла кровь.

В свою очередь, душитель взмахнул смертоносным платком, захлестнув им, как арканом, руку Хряка. Тот дернулся назад, высвобождаясь из шелковой петли. Бандиту удалось вырваться, но при этом он выронил нож.

Бойцы застыли друг против друга, два прирожденных убийцы, два смертельно опасных хищника, готовых к новой схватке.

Русский бандит против знатока древнего смертоносного искусства Востока.

Они вглядывались друг в друга, пытаясь найти слабые стороны, уязвимые места противника. В руке Хряка появился кастет, ощетинившийся стальными шипами.

Такое затишье длилось не больше секунды, хотя эта секунда могла показаться бесконечно долгой. Затем смуглый убийца первым бросился вперед, раскручивая над головой шелковый платок.

Хряк отступил в сторону, попытался ударить душителя в челюсть рукой в кастете, но тот снова ловко увернулся. Хряк же оступился, потерял равновесие и чуть не упал.

Душитель попытался воспользоваться его оплошностью, снова метнулся вперед — но при этом налетел ногой на раскаленную печку-трамвайку.

Он зашипел от боли, как змея, и отскочил в сторону.

Хряк успел выпрямиться и снова перешел в атаку.

Увлеченные смертельным единоборством, противники не видели того, что видела Женя из своей каморки.

Печка, на которую налетел душитель, упала на бок, и раскаленная спираль коснулась домотканого половика. Половик занялся, и огонь пополз по нему к стене. Там он перекинулся на груду тряпья, с нее — на занавеску, и скоро комнату охватило пламя.

Заметив пожар, Хряк на мгновение отвел взгляд от противника. Душитель, которого даже огонь не отвлек от поединка, тут же воспользовался этим и, бросившись вперед, накинул шелковый румаль на шею бандита. Тот попытался сбросить смертоносный платок — но душитель резким, мощным рывком затянул его. Хряк