Танцующая со смертью - Наталья Николаевна Александрова

нет, вон этот Толян как смотрит, прямо облизывается, так просто не убьют… Сволочь какая Кристинка, ну что ей Женя плохого сделала?

— Звони! — Лом протянул Жене телефон. — Звони сеструхе своей и скажи, что если она не отдаст то, что ей не принадлежит, то, что она у меня украла, то жить тебе осталось до утра. И умрешь ты в самых страшных мученьях.

«А ей-то что?» — подумала Женя, но постаралась, чтобы эта мысль не отразилась у нее на лице.

— Никто не подходит, а мобильного она мне не давала…

— Хитрая девочка, предусмотрительная… — кивнул Лом.

— Кристина, отзовись! — наговаривала Женя на автоответчик. — Если ты не отдашь им то, что взяла у Лома, они меня убьют. Пожалуйста, свяжись с ними до утра. Я буду звонить каждые полчаса. Кристина, моя жизнь в твоих руках!

— Плохо, — сказал Лом, — жалости мало, нервов, чувства настоящего нету. Ты что думаешь — это все шутки? Ты думаешь, мы тут с тобой в игры играем? Ты думаешь, мы тебя на кусочки не порежем и ей в пакете не пришлем?

Женя взглянула на него искоса. И вдруг поняла, что он сам не верит в то, что говорит. То есть убить-то они ее могут хоть сейчас, но вот поможет ли это… Очевидно, этот Лом хорошо знал Кристину. Или же то, что она украла у него, — это такая ценность, что ее, Женина, жизнь не идет ни в какое сравнение с ней.

— Да что такое она у вас увела? — закричала Женя, чтобы хоть ненадолго избавиться от страшных мыслей, теснящихся в голове. — Что за вещь, если вы из-за нее на что угодно готовы пойти, на любое злодейство?

— Интересуешься… — Лом присел рядом с ней на диван, посмотрел искоса, скривив рот волчьим оскалом. — Любопытная, значит… как все вы, сороки… Так вот, скажу я тебе, что сестренка твоя не промах. Не десять тысяч у меня украла, и не сто. А украла такую вещь…

Он сглотнул, как будто собираясь с силами, и выговорил:

— Перстень старинный, с бриллиантом вот таким! — Он показал пальцами, какой там был бриллиант. — Такая вот вещь, бесценная, моя вещь…

«Фамильная», — против воли Женя фыркнула. Небось сам ограбил кого-нибудь, а теперь обижается, что его обокрали. Вор у вора дубинку украл!

— Что мое, то мое, — проговорил Лом тихо и грозно.

И Женя тотчас поняла, что он Кристину уже приговорил. Даже если она отдаст ему перстень, он ее все равно убьет. И Женю заодно, как свидетеля.

Давясь слезами, она снова наговорила сообщение для Кристины на свой автоответчик. На этот раз Лом остался доволен ее монологом. А может, просто не принимал всерьез.

— Так, — сказал он, взглянув на часы, — значит, если она перстень у тебя дома спрятала, то уже за ним вернуться должна была. И вещички собрать, чтобы слинять куда-нибудь.

— У нее денег нет совсем, на ресторан и то у меня занимала, — буркнула Женя, — куда она побежит без денег-то?

— Угу! — оживился Лом. — Дело говоришь! Толковая девочка! Ну, по мелочи-то она денег достать, конечно, может, загонит что-то из шмоток своих…

— Не смеши! — фыркнула Женя. — Кто такое барахло купит? Дешевка рыночная! Полное фуфло!

— Да? А мне она говорила — все у нее дорогое, фирменное… Кто вас разберет! Значит, Хряк, — он повернулся к старшему бандиту, — девку заприте вон туда, — он махнул рукой в сторону маленькой дощатой дверцы в дальнем углу комнаты, — чтобы сидела тихо и не шумела. Ничего, что холодно, пускай посидит.

— Ну, Лом… — разочарованно завел Толян, — а может, мы пока… чтобы не скучать…

— Сидеть! — рявкнул Лом. — Потерпишь!

И краснорожий Хряк, которому очень подходила его кличка, ткнул Толяна кулаком в бок, чтобы не нарывался.

— Ничего, — сказал Лом, — ей надо перстень продать, отсюда она никуда не денется. А у меня все же возможностей побольше, чтобы всех перекупщиков предупредить. Найду я стерву…

Последние слова он произнес на ходу. Когда дверь за ним захлопнулась, Толян облизнулся и подошел к Жене.

— Ну… давай, что ли, знакомиться…

И тут же отлетел в сторону от неожиданного удара Хряка.

— Ты чего? — обиженно засопел он.

— Ничего! — заорал Хряк. — Сказано было — не трогать девку! Что ты как ребенок малый, с тобой еще возиться!

Капитан Шерстоухов пребывал в отвратительном настроении. Да и как тут будешь довольным, если в наличии три убийства, а подвижек считай что никаких. Ну, вышел он на магазин, где убийца достал платки, эти самые румали, черт бы их побрал, с трудом выяснил, что купила их женщина, так нате вам — женщину тоже убили! Причем убил тот же самый человек, с тем же почерком…

И вместе с женщиной он оборвал последнюю ведущую к нему ниточку.

Эксперт Семечкин ничего нового по поводу убийства не сказал. Да, тот же почерк, да, тот же человек, да, платок из той же партии. Только монета в угол зашита самая обычная — достоинством в десять рублей.

Ну, то есть, не совсем обычная — юбилейная монета с изображением памятника «Родина-мать» на Мамаевом кургане.

Тоже женщина с мечом…

— Французские евро, значит, кончились, на нашу валюту перешел, сволочь, — резюмировал Бублик.

Он вертелся рядом, как всегда, что-то жевал, рассыпая крошки, так что криминалисты погнали его вон. Вышел и Шерстоухов, чтобы не глядеть больше на это безобразие.

Ожидая Бублика в машине, Шерстоухов задумался. Что еще можно сделать? Куда податься? Ясно, что убитая женщина жертва не случайная, что убийца был с ней хорошо знаком. Незнакомого человека одинокая дама не впустила бы в квартиру поздно вечером. А эксперты однозначно говорят, что взлома не было. И опрос соседей кое-что дал. Видели, что приходил к убитой мужчина — высокий, худощавый, одет в темное. Незаметный, в общем, точнее, старался им быть. Но захаживал. И вряд ли у нее в музее его знают, раз он так тихарился.

Зайдем с другой стороны. Откуда он, Шерстоухов, узнал про убитую? От девушки из индийского магазина, Жени Линевой. Женя сказала, что столкнулась с этой Марианной, когда покупала вещи из коллекции какого-то умершего профессора. И вроде бы был там какой-то конфликт интересов.

Капитан Шерстоухов был человек неглупый. И со свидетелями работать умел. И на своей работе отлично изучил человеческую природу. А уж определить, врет ли свидетель или говорит правду, мог буквально с полуслова. То, что Женя ему врала, он не стал бы утверждать. Но, однако, она явно чего-то недоговаривала.

Возможно, это какой-то пустяк, а возможно, она и сама не понимает, что важно, а что — нет. Шерстоухов еще вчера это