Окровавленная красота (ЛП) - Филдс Элла

— Как Кора? — спросил отец.

— Кора? Эм, хорошо, — сказала я, медленно расхаживая по ковру. Поскольку я не знала никого по имени Кора, поэтому сменила тему: — Итак, я знаю, что ты будешь не в восторге от услышанного, но… — Улыбка, что коснулась моих губ, прозвучала в моем голосе. — Я вроде как встретила кое-кого.

Папино молчание заставило мое сердце бешено заколотиться, и я остановилась.

— Ты уверена, что готова к этому? — Он тяжело выдохнул. — Потому что я не уверен, что готов.

Все также улыбаясь, я выглянула из открытой двери своей спальни.

— Думаю, я была готова к нему уже давно, но мне просто было необходимо получить жизненный урок.

Папа рассмеялся.

— А этот парень, он друг Коры?

Подойдя к подоконнику, я раздвинула занавески. Серебристая луна освещала верхушки деревьев, и я могла представить своего отца в двухэтажном фермерском доме по другую сторону этих деревьев, пьющего вторую чашку чая за ночь в своем кресле перед телевизором.

— Нет, конечно.

Папа зевнул.

— Что ж, я молю бога, чтобы у этого парня было больше манер и уважения, это все, что я могу сказать. — Он проворчал что-то о Майло себе под нос, затем вздохнул. — Но ты знаешь…

— Что, по твоему мнению, любой мужчина для меня недостаточно хорош. — Я рассмеялась. — Я знаю.

В его голосе слышалась улыбка, когда он сказал:

— Ты всегда была слишком милой для обычного Джо. Когда ты возвращаешься домой?

Зная правду о романе мамы, я хотела пробежать через лес и сжать его в объятиях. Но необходимость уважать его желания пересилила мое желание, как бы больно это ни было.

— Я не знаю, — призналась я. — Но я позвоню тебе, как только разберусь со всем.

— Обязательно. И приведи сюда этого нового парня. Мне нужен предлог, чтобы снова отполировать свои пистолеты.

Смеясь, я сказала:

— Люблю тебя, папочка. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Джемми.

Я повесила трубку, затем уставилась на заставку на телефоне Томаса. Это была фотография Лу-Лу, сделанная ранее в этом году. Она была одета львом для недели книг, крошечные ушки находились поверх повязки на голове, а на щеках были нарисованы бакенбарды.

Пытаясь вспомнить номер своей сестры, я на мгновение задумалась о том, что еще найду в его телефоне. Покачав головой, я не придала своим мыслям особого значения, и снова прижала телефон к уху. Томас все равно не стал бы хранить ничего компрометирующего.

— Алло? — прозвучал растерянный голос моей сестры.

— Привет, это я.

Она, казалось, проверила номер.

— Ты купила новый телефон?

Я позвонила на домашний телефон, чтобы поговорить с папой, и поэтому он не смог увидеть, откуда я звоню. Но я не подумала об этом, разговаривая с сестрой, и внутренне пнула себя.

— Нет, он заряжается. Я остановилась у подруги и воспользовалась ее смартфоном.

— Ты остановилась у подруги.

— Угу, — перевела я разговор в другое русло. — Как дела? Как мальчики?

— Они маленькие говнюки, но хорошие. У какой подруги ты остановилась?

Дерьмо.

— Кора, из школы.

— Я не помню никакой Коры.

Двойное дерьмо.

— Она пришла после того, как ты уже окончила школу.

Я крепко зажмурилась, пока Хоуп не сказала:

— Тогда ладно. Итак, что вы, ребята, делаете?

— Э-э, ходим по магазинам и все такое. В основном просто тусуемся.

Она захохотала.

— Прекрати нести чушь, Джемайма. Ты почти никогда не разговариваешь со своими старыми друзьями и ходишь по магазинам только тогда, когда тебе нужны вещи или книги. Где ты и зачем лжешь?

Что сказать, что сказать, что сказать.

Я решила быть настолько честной, насколько это возможно.

— Помнишь того парня, о котором я тебе рассказывала?

— Тот странный?

Я нахмурилась.

— Он не… — Затем громко выдохнула. — Хорошо, да. Он.

Я стала ждать, пока она сама сложит пазл, давая себе небольшую передышку.

— Так ты с ним?

— Да.

— И почему ты никому не сказала? Чувствовала, что еще слишком рано? Или боялась, что все снова разрушится?

— Вроде того, но это еще не все. — Я облизнула губы, опускаясь на кресло, стоящее у окна. — У тебя найдется время для длинного рассказа?

— Позволь мне налить себе бокал вина.

Когда она оказалась готова меня выслушать, я рассказала ей все. Все, кроме того, что Томас забрал меня с собой, и чем он зарабатывал на жизнь.

Оправившись от шока, она спросила:

— По какому делу он вел расследование?

— Не знаю, он не сказал, — солгала я.

— Наверное, нельзя разглашать. И все же, что за гребаный мудак.

Улыбнувшись, я согласилась с ней. Затем рассказала ей о том, что случилось с мамой, как это коснулось родителей Томаса, и взяла с нее обещание не рассказывать об этом папе.

— Да, — сказала она после паузы, чтобы переварить услышанное. — Лучше, чтобы он не знал о нашей осведомленности. Очевидно, он скрывал это от нас для нашего же блага и для его.

Я погрызла ноготь на большом пальце.

— Как ты думаешь, она бы нас бросила?

Хоуп промолчала на протяжении минуты.

— Я бы хотела сказать, что нет, но когда ты любишь кого-то, то совершаешь какое-то безумное дерьмо, — съязвила она. — Например, позволяешь своему парню притворяться, что у него отношения с другим человеком ради работы, или лжешь своей семье, чтобы спрятаться в замке в лесу на несколько недель.

Я рассмеялась, наслаждаясь тем, что напоминание о Майло больше не причиняло боли.

— Серьезно. — Она рассмеялась. — Твоя жизнь. — Затем она понизила голос: — Так это что, всего лишь один гигантский трах-фест?

— У него есть дочь, и нет, мы… узнавали друг друга получше.

— О, точно, — промурлыкала она. — Немного странно, что ты с сыном мужчины, которого мама любила, но не могла быть вместе. Немного извращенно. — Она глотнула вина. — Мне это нравится.

— Ты не расстроена? — спросила я с оттенком недоверия.

— Из-за мамы? — она усмехнулась. — Мне было грустно много лет, но я отпустила это. И знаешь что? Я рада, что тогда ничего не знала. Подростком я была бы намного хуже, это точно.

— Верно.

— Эй, — усмехнулась она. — В любом случае, ты не можешь держать меня в неведении. Подожди, просто отправь его фотографию.

— Нет, но ты сможешь встретиться с ним и увидеть воочию. — От одной мысли, что Томас и Хоуп окажутся в одной комнате, я поспешно добавила: — Однажды.

— Ты такая зануда. Даже фото с голым членом нет…

— Ты замужем, — прошипела я.

— И что? Я все еще могу смотреть, — фыркнула она. — Не то, чтобы Джейс такого не делал. Брак не делает тебя слепым, ради всего святого.

Я позволила ей еще немного поболтать, пока тишина за дверью моей комнаты не стала еще гуще, и мои мысли не начали возвращаться к мужчине в спальне наверху. Затем я сказала, что позвоню ей через несколько дней, и попрощалась.

Взяв ночную рубашку и чистые трусики, я поплелась по коридору в ванную и приняла душ, прежде чем подойти к двери спальни Томаса с телефоном в руке, обнаженной душой и моими сосками, выступающими бисеринками на фоне черной ткани, прилипшей к моему влажному телу.

— Устранен?

Вздохнув, я откинул простыни и отбросил подушки в сторону.

— Да.

— Как устранил?

— Мозги разбрызганы по стене, и достаточно улик, чтобы предположить самоубийство. Проверьте местные новости, если желаете доказательств.

Он издал кашель.

— Понял. Прямо сейчас я переведу остальные деньги.

— Приятно иметь с вами дело. — Я повесил трубку и бросил телефон в ящик прикроватной тумбочки.

Благодаря неуравновешенному педофилу мне пришлось отправиться в погоню по ложному следу через пустыню, но, к несчастью для него, он прикоснулся к ребенку не того мужчины. Теперь ублюдок гнил в самых жарких глубинах ада.