Торговец забвением - Дик Фрэнсис

Джин на тачке въехал во вторую кладовую, где присоединился к огромной горе громоздившихся там коробок, я снова послушно последовал за ним. Крупный мужчина с пластиковой дощечкой для записей пересчитывал коробки, другой, с черным фломастером, делал пометки на каждой из разгружаемых коробок.

Никто не обратил на меня никакого внимания. Я стоял перед этими людьми, точно невидимка, затем наконец до меня дошло, что каждая из групп причисляет меня к противоположной. Работяги вкатили тачку в узкий проход и, оставив там, взяли другую из длинного ряда и покатили к выходу. Мужчина с фломастером продолжал ворочать коробки, делая на каждой пометку, а мужчина с пластиковой доской, шевеля губами, считал и записывал.

Я решил набраться терпения и подождать, пока они не закончат, чтоб не сбивать со счета. Теперь же, вспоминая об этом, думаю, что подобного рода нерешительность, вполне возможно, спасла мне жизнь.

Неожиданно в офисе пронзительно зазвонил телефон.

— Иди, подойди, Мервин, — сказал мужчина с дощечкой, и его напарник с фломастером повиновался и уже было шагнул к перегородке, но тут первый, тот, что покрупней, нахмурился, точно вспомнив что-то, взглянул на часы и сказал: — Эй, нет, погоди, Мервин, я сам подойду! А ты иди и убери эти коробки от пива. Отнеси их в кладовую «Г». И обожди снаружи, пока я не скажу. И тем ребятам-грузчикам скажи, чтоб тоже подождали, пока я не закончу разговаривать, лады? — Он мельком взглянул на меня и добавил: — Кстати, это и тебя тоже касается. Так что валяй, скажи им!

И он зашагал по направлению к стеклянной кле-тушке, где трезвонил телефон, оставив меня словно приросшим к полу, и вскоре я услышал его голос и увидел через стеклянную перегородку часть спины.

— Да, слушаю… Да, да… Так, дальше…

Не успел я сообразить, что теперь делать, уйти или остаться подслушивать, как из коридора донесся чей-то другой голос и послышались звуки шагов.

— Эй, Вернон! Ты здесь, что ли?

Он быстро вошел в дверь и тут же повернул влево, к офису, но я узнал его, хоть и видел всего секунду.

Пол Янг.

— Вернон!

— Да… Послушай, погоди минутку… я сейчас. — Верной, прикрыв ладонью телефонную трубку, начал разворачиваться лицом к пришельцу. И пока ни один из них не смотрел в мою сторону, я постарался убраться с глаз долой.

Пол Янг!..

Мысли путались в голове, тело стало неповоротливым и тяжелым, точно из свинца.

Чтобы выбраться на волю, мне придется пройти мимо застекленной перегородки, и тогда Пол Янг наверняка заметит меня. Может, тогда, в «Серебряном танце луны», он и не обратил на меня особого внимания, но с тех пор наверняка не раз поминал недобрым словом. Помощник помощника мог объяснить ему, кто я такой, это он, Пол Янг, послал грабителей со списком ко мне в лавку. А потому, очевидно, он должен знать, чем закончилось это мероприятие. Ему также, наверное, известно, что главной цели своей оно не достигло. И я был уверен, что, увидя, он тут же узнает меня, и при одной мысли об этом все мое существо оцепенело от страха.

Правда, в данный конкретный момент ни Пол Янг, ни Вернон вроде бы не двигались, однако я, подстегиваемый атавистическим, глубоко запрятанным инстинктом загнанной в угол добычи, принялся искать в этом ярко освещенном помещении укромное темное местечко, где можно было бы спрятаться.

Но никаких уютных закоулков или щелок видно не было, одни сплошные блоки и колонны из ящиков и коробок с выпивкой. Между некоторыми из них виднелись узенькие проходы, куда можно было бы протиснуться… и где любой проходящий мимо человек мог легко меня обнаружить. Туда, в дальний конец, в панике подумал я. Может, туда они не сунутся…

Но ведь туда надо еще добраться. А в любую, любую секунду они… Нет, слишком далеко. Думай же, черт возьми, думай… только побыстрей!..

И я полез наверх.

Я забрался на самую высокую и большую гору коробок, в которых оказалось дешевое немарочное шампанское. Оказавшись на ее вершине, распластался на животе у стенки. В восемнадцати дюймах над моей головой начинался потолок. Кругом — сплошные нагромождения коробок, они прикрывали меня спереди и сзади. Я не видел ничего, кроме коробок. Ни пола, ни людей. Сердце подпрыгивало в груди, точно резиновый мячик, и мне хотелось, воспользовавшись примером страуса, закрыть глаза и думать, что если я ничего не вижу, то и меня не увидит никто.

Нет, в устных условиях нашего контракта с Джерардом не было сказано, что я должен так близко подбираться к Полу Янгу.

Черт возьми, просто насмешка какая-то!

Стоит им обнаружить меня на этом Эвересте из шампанского, и начнется работа для крокодилов. Интересно, постоянно ли он возит гипс в своем черном «Роллсе»?..

Почему, почему только я не побежал?.. Если б побежал, может, они меня и не поймали бы. Просто надо было рвануть как следует, по-спринтерски. Да, так было бы куда лучше… Ведь там, на улице, кругом люди. Среди них я бы был в безопасности. А теперь вот торчу здесь, точно на необитаемом острове, и подо мной — жидкий пенистый фонтан, упакованный в бутылки, и никогда в жизни я еще не испытывал такого страха.

Они вышли из офиса. Шаги в проходе… Я стиснул зубы и весь вспотел.

Если они ищут меня… если знают или догадываются, что я здесь, обязательно найдут…

— Я недоволен. Хочу взглянуть сам.

Голос Пола Янга — грубый, резкий, полный агрессивной уверенности. Прозвучал совсем рядом, точно он обращался ко мне. Я пытался унять охватившую меня дрожь… ведь этот картон так ужасно шуршит, старался не дышать.

— Но я же говорил тебе, — произнес его собеседник.

— Плевать мне, что ты говорил! Ты жутко хитрая и подлая скотина, вот кто ты есть, Вернон! И лжешь как сивый мерин! Я уже дважды предупреждал тебя, смотри! И учти, я тебе ни на грош не верю. По моим подсчетам, у тебя должно было остаться здесь двадцать четыре коробки виски, я сам записывал, вот на этом листке, сколько бутылок какого из наименований. И говорю тебе, Верной, лучше покажи мне их все, иначе дела твои плохи… Если узнаю, что ты по собственной инициативе толкнул хотя бы одну бутылку и прикарманил деньги, считай, что ты уволен!

Верной мрачно заметил:

— Этот твой список давным-давно устарел. Я успел толкнуть куда больше, в том винном баре, в Оксфорде.

— Сколько наименований? — резко спросил Пол Янг.

— Два.

— Смотри, я проверю. Может, покажешь счета?

— Слишком уж хлопотно их стало сбывать! — огрызнулся Вернон. — Не больше двух наименований в одну точку!.. Да ни единая на свете душа не распознает, что это одно и то же. Сколько жалоб у нас было, а ну-ка скажи? Твой братец продает сразу по шесть вот уже сколько лет, и никто еще пока что не жаловался, что товар не соответствует этикетке.

Снова жесткий и четкий голос Пола Янга:

— Должно быть, кто-то все же пожаловался. Иначе бы зачем стал шастать повсюду этот виноторговец? Пробовать, шпионить, доносить полиции? Не желаю больше рисковать. Никаких шести наименований, никуда! Хочешь остаться в деле, Верной, делай то, что тебе говорят. И не забывай, в случае чего вылетишь как миленький! Ладно, давай теперь проверим, что у нас имеется. И не вздумай пудрить мне мозги, Вернон. Лучше не надо.

— Все там, в дальнем конце, — сказал Вернон, и голоса начали замирать вдали по мере того, как они от меня удалялись.

«В дальнем конце»!.. А я бы непременно побежал прятаться туда, если б у меня было время. О Господи, ты Боже мой!..

А вдруг они заметят мои ноги? А что, если я попробую бежать, а они услышат шум и тут же насторожатся? Ладно, подумал я, в худшем случае буду обороняться. Швырять в них бутылками с шампанским. Бутылки с шампанским могут быть орудием убойной силы — ведь взрываются они, как гранаты, разбрызгивая пену, рассыпая осколки стекла. Поистине смертоносное оружие; люди начинают забывать об этом теперь, когда чуть ли не ежедневно видят на экранах телевизоров, как актеры без всяких для себя вредных последствий пробивают телом витрины и окна. Но стекла в фильмах делают из сахара, чтоб осколки не поранили каскадера, а маленькие дети иногда погибают от выброшенной в окно бутылки с шипучкой… и если придет момент, я буду отбиваться шампанским.

В течение нескольких минут они находились в дальнем конце склада, оттуда приглушенно доносились их голоса. Затем вернулись, и из разговора я понял, что отношения между ними не улучшились.

— У тебя было все виски из «Серебряного танца»! — злобно выговаривал Пол Янг Вернону. — Я сам его привез, знаю. Куда ты его дел, а?

Верной не ответил.

— Каждую коробку самолично пометил красным кружком, а потом мы с Зараком его погрузили. Может, не заметил, а? Я уже тогда не доверял тебе, Верной! И правильно делал, что не доверял. Нет, кое-что ты для меня сделал, не спорю. Но ты не единственный на свете завскладом, который умеет шелестеть разными там бумажонками! Ты жадная, ненасытная тварь! А потому нет тебе больше веры! И кончай ломать комедию. По моим подсчетам, недостача составляет двадцать восемь коробок, и я не позволю обкрадывать себя! Ты и так отхватил жирный кусок, слишком даже жирный. Но хорошенького понемножку. С тобой у меня все. Завтра днем забираю остатки моего товара, загружаю один из фургонов, и прощай! Останешься здесь греметь ключами.