Паутина преступлений. Тайна мистера Ридера (сборник) - Эдгар Уоллес

В руке мистера Ридера откуда-то появился автоматический пистолет, дуло которого смотрело прямо в белую жилетку крупье.

– Леди и джентльмены, нет ни малейших причин для беспокойства. Отойдите от стола к стене, только не становитесь между мной и месье Лямонтаном.

Мистер Ридер и сам отступил на шаг.

– Идите сюда! – Он взмахнул рукой, подзывая к себе Мэчфилда.

– Послушайте, Ридер…

– Идите сюда! – прорычал Дж. Г. Ридер. – Становитесь-ка рядом со своим дружком. Леди и джентльмены, – обратился он к собравшимся, не сводя глаз с крупье, – это заведение не имеет лицензии на организацию азартных игр. Полиция перепишет ваши фамилии и адреса, но я приложу все усилия, дабы избежать судебных слушаний, поскольку нас интересует куда более крупная рыба.

Только тогда гости заметили, что в дверях стоят незнакомые люди. Они появлялись буквально отовсюду – из кабинета Мэчфилда, из холла внизу, даже с крыши над головой. Надев на Лямонтана наручники, они отобрали у него два пистолета, которые он носил при себе, по одному в каждом боковом кармане. Мэчфилд был безоружен.

– По какому праву?

– Об этом вам в участке расскажет инспектор Гейлор. Но лично я полагаю, что ваш вопрос неуместен. Нет, правда, если честно, мистер Мэчфилд?

Тот предпочел промолчать.

Мистер Ридер вел журнал уголовных дел, который именовал дневником, записывая в него все расследования, в которых принимал участие. Некоторые из них представляли интерес лишь для узкого круга специалистов и могли заинтриговать разве что психиатра. И вот под заголовком «Два туза» в нем появился отчет, записанный его собственной рукой:

Десять лет назад, – писал мистер Ридер, – в отеле «Мажестик» в Ницце появился мужчина, зарегистрировавшийся в книге гостей под именем Руфус Мэчфилд. У него было еще несколько имен, но мы будем называть его Мэчфилдом, чтобы не возникло ненужной путаницы. Он имел репутацию карточного шулера и, следуя своему нечестивому призванию, «работал» на судах, курсирующих между Англией и Нью-Йорком. Кстати, в Германии он был дважды осужден как профессиональный картежник.

По происхождению он датчанин, но в то время представлялся натурализованным англичанином, имея постоянный адрес местожительства на Колвин-Гарденз, в Бейсуотере. В отеле «Мажестик» он свел дружбу с Чарльзом или Уолтером Линном, авантюристом, также промышлявшим на кораблях в Северной Атлантике. Во время одного из таких плаваний он познакомился с мистером Джорджем МакКеем, процветающим торговцем шерстью из Бредфорда. Доказательства того, что они вместе играли в карты, отсутствуют, да и мистер МакКей этого не припоминает. Но эта дружба стала подарком судьбы для Линна, поскольку мистер МакКей имел привычку каждый год наезжать в Ниццу, где и проживал в то время, когда Линн и Мэчфилд свели знакомство. МакКей был известен как решительный и удачливый игрок, прославившийся сенсационными выигрышами.

Итак, эти двое, Линн и Мэчфилд, посовещавшись, составили план, как ограбить МакКея за игорным столом. Азартные игры в Ницце не ограничиваются лишь официальными заведениями. В те времена во множестве процветали и подпольные казино, где ставки были даже выше, чем в публичных местах, самым популярным среди которых была «Родинка». Официальной лицензии она не имела, но французские власти смотрели на ее деятельность сквозь пальцы.

Чтобы обмануть МакКея, бывшего завсегдатаем этого клуба, требовалось заручиться содействием и поддержкой кого-то из его сотрудников. Выбор Линна пал на молодого крупье по имени Лямонтан, а уже он, в свою очередь, должен был подкупить еще двух крупье, которым пообещали щедрое вознаграждение.

Лямонтан проявил себя как исключительно сговорчивый сообщник. Женившись на молоденькой девушке, он влез в долги и боялся, что об этом узнают хозяева клуба. Посему предварительная встреча состоялась в Лионе. План крупье изложил Линн, и тот согласился войти в долю, оговорив, что половина суммы достанется ему с двумя коллегами, а вторую половину поделят между собой Линн и Мэчфилд. Очевидно, Линн возражал против подобного условия, но Мэчфилда его четверть вполне устраивала, тем более что он знал, что МакКей выигрывает внушительные суммы, так что при крупной игре куш им должен был достаться солидный.

Играть предполагалось в баккара, потому как МакКей никогда не мог устоять перед искушением сорвать банк, особенно крупный банк. Но следовало спешить, чтобы торговец не покинул юг Франции, и уже через две недели после окончательного сговора Лямонтан сообщил, что все готово. Он заручился помощью коллег, и операция была намечена на вечер пятницы.

Согласно договоренности, играть должен был Линн, и сообщники условились встретиться позже в Лионе, где собирались поделить добычу. Карты были подтасованы таким образом, что банкомет выигрывал на каждой третьей сдаче. Сигналом для аферистов, по которому они должны были начать делать ставки, были выбраны два туза – туз бубен и туз червей. Кто-нибудь должен был набрать на них шесть очков, и тогда банкомет получает «натуральную комбинацию» – что означает, насколько я понимаю, выигрыш.

С этого времени ставки должен был повышать Линн, а потом и первым объявить «банк» – что означало, при должном раскладе, что они срывают банк и забирают деньги себе. Они знали, что МакКей будет играть против банкомета, но намеревались перебить его ставку, и тогда Линн должен был взять банк, в котором лежал бы уже миллион франков. Банк выиграл четырнадцать раз, и в нем набралась такая впечатляющая сумма, что игроки за другими столами побросали игру и окружили стол, за которым шла столь захватывающая борьба.

Итак, банку выпало четырнадцать выигрышных комбинаций, и, когда Линн закончил игру, в нем находилось по приблизительным подсчетам около четырехсот тысяч фунтов стерлингов. Лямонтан уверял, что там лежит больше, но Мэчфилд удовлетворился и этой суммой. Деньги были доставлены в отель, и на следующий же вечер Линн отбыл в Лион. Через день к нему должен был присоединиться Мэчфилд, и уже вдвоем в воскресенье они собирались встретиться с крупье в Париже и передать ему его долю.

Но в день отъезда Линна один из сотрудников казино обратился к своему начальству – у него сдали нервы, и он предал своих подельников. Лямонтана вместе с другим крупье арестовали по обвинению в мошенничестве, а Мэчифлд едва-едва успел улизнуть, спасая свою шкуру, отправился в Лион и прибыл туда ранним утром следующего дня. Он надеялся, что в газеты еще не попали сведения об арестах, что могло напугать партнера, и уж, конечно, не стал посылать каблограмму, дабы предупредить Линна о своем появлении. Но когда он добрался до гостиницы и справился о своем друге, ему ответили, что таковой здесь не появлялся и не бронировал комнаты, о чем они договорились заранее.

С этого момента Линн растворился в нетях, и ни Мэчфилд, ни его друзья так и не смогли отыскать его. Это не было случайное стечение обстоятельств – нет, это был намеренный обман.

Мэчфилд поступил благородно и, когда крупье освободили из тюрьмы и тот вернулся в Париж, но уже сломленным человеком, поскольку его молодая жена умерла, пока он пребывал в заключении, помог ему, чем мог. Они вдвоем отправились в Англию, чтобы заняться игорным бизнесом. Но главной их целью оставался Линн, которого они жаждали найти и заставить поделиться добычей.

Между тем, Линна искал и еще один человек. МакКей, узнавший после судебного разбирательства во Франции, что его ограбили, нанял меня, чтобы я отыскал его, но по некоторым причинам я не смог оправдать его ожиданий.

Не знаю, в каком месяце или году Лямонтан и Мэчфилд наконец-то напали на след Линна. Одно можно сказать наверняка: мистер Уэнтфорд, как он сам себя называл, жил во все возрастающем страхе перед их местью. Но, найдя его, они обнаружили, что добраться до бывшего компаньона невозможно. Не сомневаюсь, что они провели тщательную рекогносцировку на местности, изучили его привычки и предприняли несколько попыток застать его врасплох. Но все они оказались безуспешными. Представляется весьма вероятным, хотя прямых доказательств тому не имеется, что он был прекрасно осведомлен о намерениях и передвижениях своих врагов, поскольку, как вытекает из письменных показаний его племянницы и признания самого Мэчфилда, Линн выходил из дома только тогда, когда Мэчфилд и Лямонтан находились в Париже, куда они частенько ездили на уик-энд.

Именно Лямонтан и разработал дьявольский план, который в конце концов и должен был привести к смерти Уэнтфорда. Он знал, что единственным, кто имеет доступ в дом его врага, был местный полицейский, а потому принял на вооружение методы полиции и даже выяснил график патрулирования. В ночь убийства, вскоре после того, как стемнело, несмотря на снежный буран, он выехал в Биконсфилд на автомобиле в сопровождении Мэчфилда.