Паутина преступлений. Тайна мистера Ридера (сборник) - Эдгар Уоллес

Она внимательно слушала его – потому что умела слушать. А мистер Ридер предложил отвезти ее домой.

– Не стоит, разве что вы высадите меня на углу Брутон-стрит и Беркли-сквер – я живу неподалеку, – с деланной скромностью отказалась Ава.

– Батюшки мои! – воскликнул мистер Ридер, подзывая таксомотор. – Значит, вы живете в этих конюшнях? Что ж, это удел многих.

Его слова привели ее в замешательство.

– Приглашаю вас при случае нанести мне визит… Меня зовут миссис Коулфорт-Эблинг, и мой номер телефона… Запишите его, пожалуйста…

– У меня превосходная память, – пробормотал в ответ мистер Ридер. В этот момент подъехал таксомотор, и он открыл дверцу. – Ава Бурслем, я запомню ваш адрес: номер 907, Гоувер-Мэншнз. – Он помахал рукой на прощание и юркнул в салон автомобиля. – До скорой встречи, милая!

Временами мистер Ридер позволял себе предосудительную фривольность, вершиной которой стало вышеупомянутое восклицание «До скорой встречи, милая!». Посему вряд ли стоило удивляться тому, что Ава переполошилась и растерялась. И куда более острые умы, нежели ее собственный, терпели поражение, пытаясь соотнести внешность и манеры мистера Ридера с его репутацией.

Она вернулась в дом и рассказала Руфусу о том, что произошло.

– Этот человек очень умен! – с восхищением воскликнул тот. – На месте того, кто убил этого Уэнтфорда или как там его зовут, я бы сейчас трясся мелкой дрожью от страха. А теперь мне пора, я намерен заглянуть в «Леффингем», где попробую подцепить на крючок какого-нибудь малька. Кстати, предлагаю тебе отужинать со мной, Ава, чтобы обсудить детали дела, о котором мы говорили ранее.

«Леффингем» был весьма полезен Мэчфилду. Клуб стал для него чем-то вроде теплицы, где он подкармливал молодые побеги перед тем, как высадить их в саду азартных игр. Даже Кеннет МакКей смог ему пригодиться.

Добравшись до Скотленд-Ярда, где они уговорились встретиться, мистер Ридер застал там инспектора Гейлора, которого буквально распирало от гордости. Очевидно, у него появились новости, заслуживающие внимания.

– Наконец-то нам повезло! – заявил полицейский. – Помните те злосчастные банкноты? Ну, вы еще записали их номера… Теперь вспомнили? Они были выплачены со счета Уэнтфорда!

– А-а, да, – пробормотал мистер Ридер. – Леди под вуалью…

– Бабушка ваша под вуалью! – вспылил Гейлор. – Мы проследили эти две сотни и через них вышли на ростовщика. Они были выплачены Кеннетом МакКеем, банковским клерком, тем самым, который и обналичил чек. А вот и этот чек, кстати! – И он достал его из папки, лежавшей на столе. – Подпись на нем – грубая подделка, сам бланк был вырван не из чековой книжки Уэнтфорда, а из той, что хранилась в банке у МакКея!

– Просто невероятно! – пробормотал мистер Ридер.

– Не правда ли? – с самодовольной улыбкой заключил Гейлор. – Оказывается, все очень просто! Сегодня вечером мне все стало ясно с этими убийствами: МакКей подделал и выдал чек, а потом, чтобы замести следы, убил Уэнтфорда.

– И вы немедленно его арестовали?

– Разве я похож на младенца? – укоризненно заявил в ответ Гейлор. – Нет, я допросил этого малого. Он не отрицает того, что расплатился с ростовщиком, но при этом уверяет, будто деньги получил из какого-то анонимного источника. Якобы он нашел их в заказном письме, которое пришло на его адрес. Бедняга, он ужасно взволнован! Так чего мы ждем теперь?

– Джентльмена, который захочет открыть коробку с рождественскими подарками, – загадочно обронил мистер Ридер.

– Ридер расстается со своими тайнами столь же неохотно, как скряга платит зубному врачу, – пожаловался Гейлор в разговоре с комиссаром. – Он знает, что мне известно об этом деле все. Признаю´, он очень хорош и делится большей частью сведений, которые добывает, но старый черт ни за что не желает расставаться со звеньями, соединяющими их в одну цепочку!

– Прислушивайтесь к нему, – посоветовал комиссар полиции.

День у Марго Линн не задался с самого начала. Городская контора, которую она занимала и в которой вела бо́льшую часть дел своего дяди, превратилась для нее в пыточную камеру.

Она никогда особенно не любила родственника-тирана, который хотя и платил щедро, но при этом требовал безукоризненного исполнения своих распоряжений. Мистер Уэнтфорд был прирожденным спекулянтом и зарабатывал изрядные деньги, играя на бирже. А продажей и покупкой акций занималась как раз она, следуя указаниям, которые он давал по телефону, и она же поместила его деньги в Лондонский банк. И все это время над ее головой дамокловым мечом висела мысль о больной матери, которая находилась на лечении в Италии и могла рассчитывать исключительно на благотворительность мистера Уэнтфорда.

А сегодня к ней весь день потоком шли посетители. Добрых два часа здесь провел детектив, который вновь взял у нее письменные показания. Репортеры осадили дом Марго и вели на нее планомерную атаку, но мистер Ридер предоставил в ее распоряжение суровую женщину с решительными манерами, и та не подпускала к ней газетчиков. Зато полиция теперь была осведомлена обо всем, что стоило знать о «личных делишках Уэнтфорда», – за исключением одной-единственной вещи. В этом она хранила верность убитому, хотя стоило ей вспомнить о причинах собственной сдержанности, как душа уходила в пятки.

Закончив работу, она отправилась домой, выйдя из здания через черный ход, дабы избежать встречи с неутомимыми репортерами. Впрочем, они поджидали ее у дверей квартиры, но непреклонная миссис Грибл быстренько выставила их за порог.

Но когда Марго Линн благополучно укрылась в безопасности своего жилища, перед ней встала очередная деликатная проблема: как тактично спровадить охранницу, которой снабдил ее мистер Ридер? Она предложила угостить ее чаем, и женщина тут же принялась готовить его, чем привела девушку в смятение.

– Я чрезвычайно обязана вам и мистеру Ридеру, – сказала девушка после скромной трапезы, – но мне не хотелось бы и далее злоупотреблять вашим временем…

– Я останусь до тех пор, пока не придет мистер Ридер, – заявила в ответ суровая дама.

Пришлось смириться.

Мистер Ридер пожаловал лишь в десять часов вечера. Марго уже валилась с ног от усталости и беспокойства, мечтая только об одном – поскорее раздеться и юркнуть в постель.

А он пребывал в прекрасном расположении духа и буквально лучился бодростью и весельем, что было поистине удивительно, учитывая, что он не смыкал глаз вот уже тридцать шесть часов. Впрочем, каким-то непостижимым образом ему удалось передать Марго часть своей жизнерадостности. Она вдруг обнаружила, что усталость ее как рукой сняло.

– Вы беседовали с полицией, разумеется? – Мистер Ридер устроился на стуле напротив, опираясь на ручку своего зонтика и аккуратно положив шляпу на пол рядом с собой. – И рассказали им все? Это очень мудро с вашей стороны. А ключ… Кстати, вы рассказали им о ключе?

Марго залилась краской.

Покраснев, она остается такой же красивой, подумал про себя мистер Ридер, как и когда бледнеет.

– Ключ?

Девушка притворилась, будто вопрос поставил ее в тупик, хотя прекрасно понимала, что он имеет в виду.

– В коттедже давеча ночью вы показали мне два ключа: один от дома, а второй, судя по его форме и величине, от депозитного сейфа.

Марго потерянно кивнула.

– Да. Полагаю, я должна была рассказать о нем. Но мистер Уэнтфорд…

– …просил вас никому о нем не говорить. Вот почему у него было два ключа: один для вас, а второй для себя.

– Он очень не любил платить налоги… – начала было она.

– Он когда-либо приезжал в Лондон?

– Только в дождливые и туманные дни. Я никогда не бывала в хранилище, мистер Ридер. Все, что там находится, он положил туда сам. А ключ у меня был на всякий случай.

– Он боялся чего-то… Он говорил вам об этом?

Она кивнула.

– Да, он ужасно чего-то боялся. Он сам убирал в доме и готовил еду, никого к себе не впускал… Раз в несколько дней приходил садовник, чтобы проверить электрогенератор, так мистер Уэнтфорд расплачивался с ним через окно. Он опасался ручных бомб… Видели решетку на окне в спальне? Он распорядился установить ее из страха, что кто-нибудь бросит внутрь бомбу, пока он будет спать. Вы даже не представляете, какие меры предосторожности он принимал! За исключением меня и полицейского – да еще однажды мистера Энварда, стряпчего, – никто и никогда не переступал порог его дома. Раз в неделю он выставлял на крыльцо грязное белье, и после стирки его приносили туда же. У него был специальный аппарат для анализа молока, и он проверял каждую каплю после того, как его оставляли у двери, прежде чем выпить… он жил практически на одном молоке. Поначалу, когда я только начала работать у него, мне тогда было шестнадцать, я не видела в этом ничего особенно странного, но с годами становилось только хуже.