Электрик. Книга 2 - Иннокентий Белов

коротка и нужно потратить все деньги сразу, этот девиз поддержали, конечно, единогласно мои товарищи.

Теперь все дружно замолчали, наверняка дают себе зарок вообще громко не разговаривать. Деньги никому терять не хочется, а я наглядно понимаю, что реально привыкаю командовать и наказывать, как бы, моих подчиненных вместе со своей новой личиной благородного норра.

Ну, так оно и должно все естественным образом выглядеть, приказы обязаны вылетать на автомате из крутого норра без всяких никому не интересных, да еще слишком интеллигентных размышлений.

— Значит, много было? И что, все они погибли при разорении монастыря?

— Нет, часть самых знатных послушниц забрали родственники, когда узнали, что граф Апольчивер собирается напасть на монастырь, — отвечает мне Фиала. — Это страшное дело долго созревало, так что многие благородные про его замыслы знали. Но вмешиваться никто не стал, настоятельница оказалась слишком принципиальная, что многих не устраивало, а граф слыл слишком значимой фигурой при королевском дворе. Одно время даже служил первым королевским советником!

— Обалдеть! Какое гнездо мы разворошили на самом деле! Целого первого королевского советника прибили, хорошо, что хоть в отставке уже! — ужасаюсь я про себя и добавляю:

— Самые знатные нам не требуется совсем. Мне интересны только бедненькие, оставленные без возврата девочки и девушки дворянки, про которых все родственники уже давно забыли. Нужны их имена и все прочие подробности, если они еще окажутся родными сестрами, то вообще прекрасно, — выдаю я свои пожелания.

— А почему именно родными сестрами? — не понимает Ксита.

— Потому что вы тоже родные! — не могу сдержать я смешка. — И очень похожие внешне. То есть мне такое условие не обязательно, но, если есть какие-нибудь сестренки, неважно какого возраста, среди послушниц или даже монахинь, то расскажите мне про них. Или из вашего отряда лучниц тоже такие подходят, если они из благородного сословия.

После десятиминутного обсуждения сестры вспоминают про две пары родных сестер, живших в монастыре:

— Две сестры Волерин были младше нас лет на пять, а две сестры Брунильяк почти наши ровесницы!

— Кто из них был темненькими?

— Волерин были, — неуверенно отвечает Фиала. — Брунильяк точно светлые блондинки, очень красивые.

— А почему так неуверенно говоришь?

— Да плохо уже их помню. Ксита, ты не подскажешь?

Но сестра только разводит руками:

— Это ты с мелочью постоянно возилась! Доброта наша монастырская! Я-то не обращала на них внимания. Анд… Ваша милость! — тут же поправляется она, заметив, как у меня торжествующе расширились глаза в ожидании ее промаха. — Да зачем тебе это?

— Значит, станете скоро на пять лет моложе и еще называться будете так же — Волерин! — подвожу я итог обсуждения. — Ксита и Фиала Волерин! И еще придется выглядеть дворянками! Вести себя, как истинные дворянки!

Потрясенный вид сестер выдают пока только широко раскрытые глаза.

— Не очень важно, чтобы они совпадали с вами по внешности и были тоже сестрами, но все-таки немного желательно. Мало ли кто-то появится со временем, кто помнит двух темноволосых девочек из вашего монастыря. Хотя и вряд ли такое вообще случится, но лучше хоть немного соответствовать настоящей истории.

— Что с ними случилось после захвата монастыря? — такой теперь вопрос у меня.

— Да, наверно, тоже, что и со всеми остальными? — пожимает плечами Ксита. — Затрахали и убили вояки, или к графу в замок угнали. Там их примерно что-то такое же ждало. Мы сами чудом с наемниками спаслись, уже не до того было, чтобы по сторонам смотреть, когда убийцы графа взяли стены и ворота.

Сейчас, когда уже получилось отомстить графу сполна, мои подруги больше не ругаются нехорошими словами при упоминании его поганого имени. Теперь даже вспоминают про него с явным удовольствием, ведь тело могущественного вельможи, самого первого советника короля давно едят черви, а мы все еще живы и даже здоровы наперекор судьбе.

— То есть имеется небольшой шанс, что они сейчас где-то живы и здоровы? Ну, нам все равно это доподлинно никак не узнать, придется так немного рисковать. Я тут карту Ксанфа купил, даже с размерами, — вытаскиваю цветную карту на широкой полосе телячьей, хорошо обработанной кожи. — Пять золотых отдал, чтобы правильно понимать, что где находится.

— Вот, это примерно то место, где находимся мы сейчас, сам Крумбах на карте есть, конечно. Вот Варбург, город на самом краю королевства, около него ничего похожего из городов больше нет, так что наш выбор однозначный. Нужно приготовиться жить там, где есть какая-то развитая жизнь, какой-то серьезный город, только, как можно подальше от столицы. Одни только деревни и села вокруг нам явно не подходят. А между ними есть еще пара отмеченных на моей карте других городов. Между Крумбахом и Варбургом примерно девять-десять дней езды, довольно приличное расстояние. От Жофера до Варбурга тоже добираться долго, целых три недели ехать, очень большой путь по здешним понятиям. Вряд ли когда-то житель Жофера приедет в Варбург, где встретит вас. Ну, или меня тоже, ведь мое благородное лицо все очень хорошо разглядели во время выдачи городской премии за тела бандитов Горбуна Хоба. Будем надеяться, что за эти два-три месяца, которые могут потребоваться на наше дело, никто из тех людей, кто хорошо знает вас в лицо по монастырю, разбойничьей жизни в Большом лесу, или сможет разглядеть и запомнить здесь почему-то именно в образе простых наемниц с луками, не доберется до окрестностей Варбурга. Чтобы прилюдно заявить, что вы не настоящие благородные сестры Волерин, и лет вам не шестнадцать лет, а уже целых двадцать. Ну, это здесь доподлинно и так никто не знает, кроме ваших настоятельниц и подруг в монастыре, так что нам проще.

Мои товарищи по отряду молча осмысливают новые знания.

— А зачем мне это нужно, сейчас скажу. Подумав довольно много времени, я пришел к выводу, что занять подобающее месте среди дворянского сословия Ксанфа нам проще всего именно через ваши браки с какими-то баронами или даже графами. Именно — что сделать проще всего и с большой гарантией можно устроить. Чтобы не воевать, не убивать невинных стражников и слуг других баронов, причем тогда шанс на какой-то долгий успех окажется совсем небольшой, — начинаю я трудный разговор.

Теперь на меня смотрят с ошарашенным видом все трое.

— Вы молоды, очень красивы, с прекрасными фигурами и, если у вас окажется хоть какая-то благородная