Электрик. Книга 2 - Иннокентий Белов

дело, тоже необходимое своим людям. Хотя, теперь иногда появляются мысли, что слишком сильно я размахнулся, ведь лишние четыре хороших едока и их же четыре тощих лошади нас никак не усилили, только пробивают понемногу и усугубляют финансовую брешь.

— С лошадями новичков придется что-то делать! — говорит мне Терек наедине в конце первого дня на постоялом дворе. — Они с трудом пережили такой неспешный переход, а если придется быстро ехать, то падут к обеду первого дня.

— Ну, в таких знаниях тебе первое слово, — отвечаю я. — Если не потянут день быстрой езды, тогда однозначно нужно избавляться. Придется сдать барыжникам, хотя бы парочку самых доходящих. Слуги могут пешком идти, тем более продадимся здесь, повозка полегчает от барахла, смогут вместе с девками ехать на ней. А двух коней стражникам придется оставить все же.

— Да они там все примерно одинаковые, чтобы куда-то ехать быстро, придется все четыре лошади поменять! — не соглашается с моим половинчатым планом наемник.

Ну, это я и сам понимаю, но денег на такие покупки пока нет.

— Посмотрим, как торговля нашими трофеями пойдет! Давай пока пару сдадим точно, чтобы больше не кормить зря!

Так что теперь мы с Тереком и одним нашим из прислуги в качестве водителя повозки ездим по кузницам, оружейным лавкам, еще по местам, где торгуют сбруей, демонстрируем там наши трофеи. Пока еще целые и не порченные кольчуги, таких у нас примерно половина после расстрела стражников Жофера в лесу, тех шестерых дружинников и то, что я успел снять и поднять после схватки на холме.

Договаривается и вообще разговаривает обо всем сам наемник, я стою рядом и просто морально поддерживаю его своим благородным видом, давая кое-какое легальное объяснение такой невероятной распродаже оружия и доспехов.

Королевство Ксанф живет довольно мирно и зажиточно, банды разбойников по лесам не прячутся, сами дворяне не воюют друг с другом. Так что такие оптовые поступления на рынок не особо интересны местным торговцам, ибо сбывать особо некуда броню. Если только совсем за копейки готовы принять.

Пробитые брони пока не показываем, чтобы не спугнуть сразу покупателей, ищем нужных людей и налаживаем с ними деловые контакты. Мечей, копий, шлемов, наручей, седел и прочей сбруи на продажу у нас хватает, вещи все очень дорогие по местной жизни, но вот за деньги сразу продаются они не очень. Все местные торговцы хотят взять на перепродажу, чтобы накинуть цену еще в два раза, как положено тут продавать, а потом долго-долго ждать покупателей, что нас совсем не устраивает.

— Да, вроде всех обошли, со всеми переговорили, трое готовы что-то купить, но денег даже не в половину дают, а ближе к трети от настоящей цены, — подводит итог Терек через два дня. — Хорошо, при тебе стесняются говорить о том, что доспехи наши не очень чистые по происхождению. Правда, ты — имперский норр, я сам из Гальда, к нам вопросов не должно возникнуть, где мы оружие и доспехи на своей родине раздобыли. Это никого здесь, в Ксанфе, не касается. Что дальше делать будем, ваша милость? Еще куда-то к столице поедем? В других городах тоже торговать собираешься?

— Продали все же отдельные шлемы и сбрую с седлами, кожевенных дел мастера не такие сплоченные, как местные оружейники. Не так руки выкручивают, — замечаю я. — Наторговали на сто двадцать золотых, хоть что-то получается продавать, не совсем зря приехали. Седла и сбруя очень много места на повозке занимали. Но у нас оставшегося товара на целую тысячу местных золотых зависло. Ехать дальше пока смысла нет, думаю, что и там все мастера-оружейники такие же между собой сплоченные по своим цеховым делам.

— Сто двадцать золотых — огромные деньги для меня и парней раньше были. А теперь это уже мало! — усмехается наемник.

— Ну, местные деньги на руках помогают нам не переплачивать при обмене гальдского золота, — поясняю я ему. — На этом еще одну восьмую золотого экономим.

В городе есть пара меняльных лавок, гальдкие монеты берут с неплохой разницей, видно, кто-то здесь с Гальдом торгует все же. Что-то туда везут, что-то из товара обратно, но объемы совсем небольшие, поэтому все золото оттуда никак не сдать. Принимают по двадцать золотых монет за раз, не больше.

Все вопросы с денежными расчетами лежат на мне, как самом смышленом и грамотном мужике во всем караване, хотя слуги тоже вполне образованы, но полного доверия у меня еще не имеют, да и не понимают почти ничего по местному разговору. Ксите с Фиалой сказано учить имперцев своей речи, Терек или я выступаем переводчиками постоянно.

Ну, слуги гораздо более развитые мужики, схватывают знание неплохо, а вот со стражниками настоящая беда.

Совсем они отупели на своей легкой службе, никогда головой вообще не работали.

Лошадей мы все же сдали всех на третий день проживания в пригородном постоялом дворе, когда уже наглядно поняли — продажи в Кворуме очень быстро точно не пойдут, придется нам тут прожить пару недель. Снизили проживание с трех с половиной золотых до просто ровно трех и еще получили пятьдесят золотых за лошадей новичков.

Как по мне, так отлично продали, а вот Терек не очень доволен.

Лошадь хорошая стоит в Империи двадцать пять — тридцать имперских золотых, как нам подробно рассказали Вольчек и Фириум.

Здесь, из-за обменного курса — пятьдесят-шестьдесят местного золота, но скорее немного все же меньше.

— Значит, здесь одна такая лошадь должна стоить минимум пятнадцать золота, даже в таком состоянии, — рассказывает мне Терек, что мы зря сегодня отдали четырех почти одров за пятьдесят монет.

— Продай подороже! Кто же спорит, только их и так согласились принять всего в одном месте. А хозяин цену отказался повышать, так что какие споры? Не с мечом же ты его будешь заставлять? Они нам пятьдесят монет принесли, и еще на их прокорме мы сэкономим за десять дней пятерку золота, то на то и выходит. В другом месте так быстро и сразу вопрос не решишь!

— А как дальше поедем? У нас теперь две лошади и твой конь остались! — справедливо напоминает он мне.

— Если неспешно ехать, то мы с тобой и один стражник на лошадях, остальные пешком идут за повозкой.

— Медленно ехать будем и вид потеряем. Здесь воин без лошади — половина воина, — напоминает мне Терек.

— Да, может оно и