Замуж за монстра - Анна Григорьевна Владимирова

— И что с ним? — осторожно поинтересовалась я, чувствуя, как между нами снова сквозит холод.

— Ранили в плечо, и кровь все не останавливалась, — спокойно сообщил он. — Но сказали, жить будет. Я как раз оставил его с твоим дедом и попросил того стрелять на поражение, если волчара дернется куда-то свалить.

Я сдавленно выдохнула, вероятно, не сумев скрыть облегчения. Михаил же продолжал смотреть на меня слишком холодно.

— Нужно Марине позвонить, — поежилась я. — Ей лучше знать.

— Это его дело, Ринка. — И он выпустил мою руку. — Ты, оказывается, так за него переживала, что решила сделать его равным мне по силам. Он сказал, что теперь такой же монстр, как и я. Ты готовила его к стычке со мной.

Я тяжело сглотнула, проследив, как он выпрямляется на стуле.

— Я тогда думала, что ваша бойня неизбежна. Что ты будешь защищать Марину, а Тахир её не отдаст.

Михаил нахмурился, понимающе кивая.

— А сейчас ты почему так дергаешься?

— Мне страшно узнать, что их история закончилась трагично. Я слишком близко принимаю их обоих.

— Вы со Сбруевым похожи, — поднялся он. — Оба не моргнув глазом врете тем, кто рядом.

— Я не должна перед тобой оправдываться. Все это было раньше.

— Я знаю! — рявкнул он. — Но хочу убить вас обоих!

— Это глупо, Миша, — обняла я коленки, прижимая их к груди. — Я сейчас ни в чем перед тобой не виновата. Мне было жутко там, когда начали громить твой сад. Я боялась, что не увижу тебя. И если про Тахира я могу сказать, что боюсь его гибели, то про твою мне даже думать страшно.

Он застыл, мрачно глядя на меня сверху.

— Прости, — выдохнул сдавлено, опуская голову. — Я все не могу простить тебя за то, что была рядом все то время… но была рядом с ним.

— Расскажи, пожалуйста, как ты, — попросила я тихо.

— Нормально.

— Ты вернешься на стул или спешишь?

— Я спешил только к тебе. — Он сел и отнял мою руку от коленки. — Прости. Но мне сложно понять, как мы с тобой до такого докатились.

— Ты просишь прощения, но считаешь виноватой меня. А ещё ты мне не доверяешь. Думаешь, что я снова предам.

Теперь, когда он знает, как может быть хорошо, боится ещё больше, что это снова кончится. А мне как-то стало вдруг холодно. И тяжело. Я снова устала. Мы оба устали. Михаила подкосило произошедшее, меня — спасение Дзери.

— Ты призналась, что боялась меня всегда. И ты в этом не виновата. — Он тяжело вздохнул. — И мне это тяжело принять, да… Каждый раз, когда Сбруев путается под ногами, я думаю, что его ты не боялась. Почему ты не боялась его?

— Почему ты думаешь, что я его не боялась? Много раз я думала, что он меня убьет.

— За то, что ты ему вколола инъекцию?

— Не только. Я прятала от него правду, когда он потерял память. Потом он узнал, что я ему вколола инъекцию, да… Миш, он ни на секунду не задумался, приставив мне к виску дуло пистолета. И он бы разменял меня на Марину, если бы я не привела его тогда к вам в палату.

— Но я пугал сильней.

— Я не знаю. Наверное. Наверняка. Но больше не пугаешь.

— Нет?

— Нет.

Он посмотрел на меня пристально.

— Я бы боролся за тебя так же. Разменял бы все, что у меня есть.

— Ты и разменял, — догадалась я. — Ты едва не потерял всё и всех. Из-за меня. Теперь ты зависишь от милости моего деда, который пришел тебе на помощь и встал на твою сторону.

— Он бы не встал, останься ты с Тахиром, — невесело усмехнулся Михаил.

— Я бы не осталась.

Он сильнее сжал мою руку и притянул к себе в объятья. Не было сейчас большего удовольствия, чем уткнуться ему в шею. С губ сорвался хриплый стон, когда по телу прошла волна тепла, и я обмякла в сильных руках. Показалось, что я отключилась, провалившись в это тепло. А когда в двери постучали, подкинулась и заморгала на горевший на стене торшер. Вечер. Или ночь? За окном темно. А я все так же в руках Михаила. Он сидел на моей кушетке, оперевшись спиной на стену, и прижимал меня к себе. Видимо, тоже спал, потому что над ухом послышался хриплый вздох.

— Простите, что разбудил, — бесшумно возник Артур рядом. — Хотел знать, как вы.

— Достаточно бодро, чтобы уложить тебя на койку. — И я зевнула.

Михаил поддержал меня молча, поцеловав в висок. И черты лица Артура расслабились, когда он смотрел на нас.

— Хорошо, — улыбнулся он. — Я как раз на грани воспользоваться твоим предложением.

Он подтянул стул и тяжело на него опустился.

— Но, чувствую, что вырублюсь на пару суток, а прежде хочу рассказать тебе о твоем отце.

Я замерла, чувствуя, как снова слишком быстро выстужает меня изнутри, и тело бросает в привычную дрожь. Миша прижал меня к себе крепче, подтягивая к груди:

— Всё хорошо, я рядом.

— Ты звонила мне вчера, и я чувствовал, что с тобой случилась беда, — начал Артур.

Я вспомнила выжженную поляну и поежилась в руках Миши. Его объятья и правда защищали. Меня больше не трясло, мне не грозило сорвать снова.

— Почему ты раньше не рассказывал? — хмуро спросила я Артура.

— Мы с твоей матерью закрыли эту тему, когда ты была маленькой. Я с тех пор и не лез.

— Вы поругались? Почему?

— Твой отец участвовал в экспериментах Института добровольно. Я знал его, виделись часто. Он работал в моем отделе, вырос в городе и был одним из немногих лояльных Высшим. Когда ему предложили участие в программе, он согласился. Так они и познакомились с Улианной...

Услышав имя мамы, я поежилась, а объятья Миши ослабли. Но если не смотреть прошлому в глаза, оно так и будет отбрасывать нас друг от друга. Страх, что он снова перестанет держать, шевельнулся в груди и набух тяжелым комом.

— ...Ули забеременела, — продолжал дед. — Но почти одновременно у твоего отца начались побочные эффекты от инъекций. Он начал страдать