Гридень 7. Завоеватель - Денис Старый

Отвык, но не разлюбил ее. И стоило только узнать, что она может изменять, как император рассвирепел.

А потом, ничего более не говоря, Мануил бросился на свою жену, с неистовством начиная стягивать с нее платье. Евдокия не сопротивлялась, а после и забылась, стала податливой, принялась ублажать своего мужа так, как только слышала ранее от распутной на язык Тамары.

«И не зря позвала Влада», — мелькнула мысль у женщины.

А еще она мстила воеводе. Стонала, позволяла себе все, что ранее не мыслила ни с кем более, как с Владом, на зло ему.

— Мне еще не было так хорошо с тобой! — пребывающий в неге, расслабленный, говорил император.

— А мне с тобой всегда хорошо, как в облаках летаю, — солгала Евдокия, решив, что уже завтра все эти грехи, что заработала за сегодня только одними мыслями, будет отмаливать.

«А Томаре я мордасы-то расцарапаю, гадине!» — думала Евдокия.

— Ну, будет нам. Ждут же. Пошли выйдем ко всем, пусть знают, что все у нас хорошо. И будь рядом, когда я стану принимать делегацию из Руси. Я хочу крепкого союза с твоим отцом и во всех отношениях сейчас понимаю, что сделал правильный выбор жены, — сказал василевс.

Через десять минут императорская чета, излучая счастье и удовольствие, вышла в подданным. У небольшого домика собралось уже много людей. Спешно прискакал сюда и Никифор, который было посчитал, что его партия проиграла. Он хотел бежать из Константинополя, а тут вон оно как сложилось.

— Пантелеймон! — строго позвал чиновника-евнуха василевс.

Евнух, сгорбленный, не понимающий, что произошло, ведь все было рассчитано верно и его заверили, что императрица любит русского воеводу, не знал, как себя подавать.

— Я не знаю еще, как относится к тому, что ты меня обманул. Императрица говорит в твою защиту, что ты хотел побудить нас на то, чтобы мы любили друг друга еще больше. Потому все же дарую тебе талант золотом, — сказал василевс, ошарашив не только Пантелеймона.

— Василевс, я рад твоему счастью, — поспешил сказать и Никифор, внутренне выдыхая.

— Благодарю тебя, Никифор. Но ты мог бы мне и ранее подсказать то то, что я мало уделяю внимание жене. А она достойна быть со мной всегда рядом, — сказал Мануил, и все взоры собравшихся устремились на чуть растрепанную императрицу.

Евдокия же, пусть и улыбалась, изображая счастье, зло зыркнула в сторону евнуха Пателеймона, как и на Федора Ватаца. Мужчина и… не совсем мужчина, отвели взгляды, понимая, что теперь им станут мстить. И ведь не начнешь же сейчас говорить о том, что на самом деле тут был воевода русский. Если цепляться за это, то выйдет только хуже для самих интриганов.

Глава 16

Иван Гривень влахернский евнух Андроник Арсак

Совещание у василевса длилось уже больше часа. Скорее всего, и три-четыре часа для такого мероприятия — не предел того, сколько может обсуждаться важнейший вопрос Крестового похода. Свершается мечта императора Мануила, завидовал он все же европейским рыцарям.

Очень своевременно пришла просьба о помощи от Иерусалимского короля Балдуина III. Войско крестоносцев потерпело сокрушительное поражение под стенами Дамаска, и сейчас небезосновательно ожидало ответной атаки от мусульман. Мало того, но приходили обрывочные сведения, что Фатимиды готовы идти на помощь сельджукам. И тогда положение крестоносного войска и вовсе становится незавидным.

Если состоится объединение исламского мира, то христиан в Египте, на Ближнем Востоке и вовсе не останется. Вот и озаботились крестоносцы своим незавидным положением, которое мало улучшилось после начала Второго Крестового похода. Они и ранее обращались с подобными просьбами к императору, но всегда византийские василевсы, выказывая обиды за обман, отказывали. Ведь еще Алексей Комнин считал, что все земли, которые отвоюют крестоносцы, отойдут империи.

На этом совещании присутствовали представители даже от Венеции. Этого потребовал император, дабы не ожидать, в случае положительного решения о начале похода, что венецианцы ударят в спину. Здесь же был и представитель от Генуи Гильермо Понти. С этим товарищем мы успели в некотором роде даже подружиться. И сегодня у меня наметился серьёзный разговор с ним, если только останется время после совещания.

— Сколько сможет император выставить своего войска? — спрашивал Мишель Арно, который вел себя несколько даже вызывающе.

Складывалось впечатление, что иерусалимцы, во главе со своим королем, искренне считают, что весь христианский мир должен им руки целовать, что Гроб Господень в руках крестоносцев. И даже не было в их головах особого значения в том, что византийский монарх несколько иной христианин.

Василевс Мануил I будто не замечал спеси рыцаря, представившегося бароном Арно. Какой такой барон? Наверняка, этот рыцарь из той кагорты, кто удачно пограбил Святую землю и купил себе титул. Император уже настроился на поход, потому больше смотрел на своего на своего военачальника, командующего катафракариями, армянина Арсака, моего относительно давнего знакомого. Именно его император прочил поставить на командование войск.

— Шесть тысяч катафрактариев и ещё восемнадцать прочих войск, — чётко, без сомнений в голосе, отвечал Арсак.

Василевс с некоторым удивлением посмотрел на своего военачальника, прекрасно располагая данными о состоянии византийского войска. Куда больше Византия могла бы предоставить в этот поход. Уже то, что на стороне византийского императора готовы выступить не менее пяти тысяч наёмных варангов, говорило в пользу того, что к озвученным цифрам военачальник может прибавить даже не пять тысяч, а все пятнадцать. Ведь кроме варангов, есть иные… Даже рыцарские отряды есть, которые нанялись к василевсу.

В последнее время армия Византии несколько увеличилась, причиной было то, что элементарно на это нашлись деньги. Не так давно случившееся разграбление Венецианского квартала в Константинополе принесло в казну немало золота и серебра, а также некоторое количество вооружения. В людях же в Империи особого недостатка не было.

А еще, оказалось, что те невероятные льготы, которые даровались Венеции, сильно уменьшали подати в казну. Генуя и Пиза, которые частью заменили Венецию без льгот платят уже в разы больше.

— Что скажешь ты, воевода Братства? — задал мне вопрос василевс.

Это было несколько неожиданно. На протяжении всего совещания, на меня будто бы и не обращали внимания, словно я и не готов участвовать в мероприятии. Я — не готов! Но это же не означает, что Братство не будет. Даже русского посла в Византии Ивана Гривня, и того спрашивали, сколько тесть, великий киевский князь, пришлет своих войск.

Я не стал сразу