Книжные черви 3 - Фаусто Грин

кому-то, кого нельзя было видеть. Дорогое платье промокло от её собственной мочи, женщина поднесла к губам ожерелье и впилась в огромный рубин зубами. А потом завизжала.

Герасим бросился к Варваре Петровне. Она отшатнулась, не выпуская изо рта украшение, с глазами навыкате она поползла в сторону балкона. Мужчине потребовалась доля секунды, чтобы понять, что, если артефакт попадёт к Вию, им уже ничего не поможет. Он схватил со стола тяжёлую оловянную табакерку и со всей силы бросил вслед старухе, надеясь, что попадёт по спине, но случайность или чьё-то присутствие распорядились иначе: табакерка угодила Барыне прямиком в голову.

В следующую секунду Варвара Петровна упала на пол и перестала шевелиться.

***

Когда Онегин и Чацкий шли по карнизу, прямо над ними навис тёмный силуэт, который открыл огромный светящийся глаз.

– Бу! – засмеялся Чёрный Человек.

Александр от неожиданности потерял равновесие и стал опрокидываться назад, но Онегин в последний момент успел схватить юношу за руку. Другой рукой Евгений держался за водосточную трубу.

– Схватил!

Женя втащил Чацкого на карниз. Теперь они оба держались за трубу.

– Он исчез! – крикнул Саша. – Я видел его! Одноглазый!

Сделав ещё несколько шагов, Малыш и Стрелок оказались на балконе, который постепенно зарастал корнями и густой листвой.

На всю округу раздался крик. Это был Базаров.

***

После красной волны, которая прокатилась по всему полю сражения, каждому стало не по себе. Силы у всех как будто истощались, зато у Вия, казалось, увеличивались. Базаров раз за разом пробовал свои способности, исцеляя всё больше и больше деревьев, и это получалось. Сначала он воздействовал лишь на самые ближние деревья, потом переключился на те, что находились дальше. Он пытался охватить всё пространство, где находился Вий, но эта тварь была повсюду. Энергия Чичикова иссякала.

– Вася! Паша! – крикнул Базаров, которому нужно было, чтобы Тёркин увёл из зоны поражения Павла Ивановича. Вася подбежал практически мгновенно, бросая ещё в одно дерево огненную смесь.

– Что ты делаешь, нужно отступить в дом! – крикнул Тёркин.

– Отступаем! – кивнул Базаров, представляя, что до самого порога нет деревьев.

В этот момент у стены особняка, где возвышалось основное тело Вия, Док заметил, как всё становится красным. И дело было не в недавней волне. Мужчина помчался туда.

Марго стояла на улице, кровь текла из её ушей, носа, рта, глаз. Всё вокруг неё светилось красным светом. От её невидимости ничего не осталось. Ведьма была среди этих ветвей и сосредоточенно что-то бормотала себе под нос.

Базаров взглянул на женщину и понял, к чему были все эти разговоры. Она собиралась запечатать Вия вместе с собой и погибнуть.

Ни секунды не колеблясь, Евгений Базаров представил, что ни у кого из его братьев по перу нет силы. Он ощутил лёгкие покалывания по всему телу. Словно наполняясь этой силой, которая больше не принадлежала этим героям, он побежал в сторону Марго, уворачиваясь от острых конечностей чудовища. И, взглянув на Марго, произнёс:

– Маргарита Николаевна, я не верю, что вы умрёте в этом мире! Вас никто никогда не призывал!

Красное свечение вокруг Марго потухло.

Она бросила взгляд на Евгения. А затем на себя. Тело её становилось прозрачным и невесомым.

– Идиот! Не смей! – закричала Маргарита: – Что ты делаешь!

– Вам пора, моя дорогая, вас ждёт ваш Мастер, идите к тому, кто любит вас и кого любите вы, – громко проговорил Базаров.

– Не делай этого, Женя! – закричала женщина, и по щекам её покатились уже не кровавые, а самые настоящие слёзы. Она протянула руки навстречу Базарову.

Женя добежал. Он вновь постарался обнять Марго, но та рассыпалась в его объятиях миллионами светящихся частиц.

Печальная улыбка застыла на лице Евгения, и он повторил:

– Я не верю, Маргарита Николаевна, что ты была в этом мире! Возвращайся к себе!

Вспышка. Марго больше не было во дворе. Осознав, что у него получилось, Док заулыбался. Сделал несколько шагов назад. А в следующий момент вскрикнул от неожиданности.

Из его тела торчали острые ветки, которые служили Вию одной из рук.

«Он сломал мне рёбра, мозг от шока ещё функционирует, лёгкое пробито, моё тело умрёт раньше, чем я отправлю его обратно… Я опять умираю… сколько секунд осталось? Опять не хватает времени!»

– ДОК! – вслед за возгласом посыпался град из пуль: откуда-то сверху палил Онегин.

– Не лезьте! Маргарита только что вернулась в свой мир. Моей силы хватит теперь только на одного.

В этот момент рука Вия разбила и схватила тело Базарова, корни крепко сжались в своеобразный кулак, а туловище врача хрустнуло, как ореховая скорлупа. Тёркин бросился на помощь.

– Я не верю, Вий… что ты есть в этом мире… Возвращайся к себе! Тебя никогда не призывали… – прохрипел Евгений Базаров.

Раздался гул. А затем, как в замедленной съёмке, монстр стал рассыпаться на частицы. Базаров, который все ещё был наколот на лапу древовидного чудовища, ускользающим сознанием отметил, что руки его стали почти невесомыми и прозрачными.

«Как у Марго», – пронеслось в его голове.

Вспышка осветила двор ещё раз.

Но на месте уже не было ни Вия, ни Евгения.

Тёркин, который теперь стоял посреди пустого двора, осел на землю. Долго молчал, а затем стал бить кулаком по траве.

– Спасибо за работу, товарищ Базаров… – прошептал он. – Спасибо тебе за всё.

Онегин сидел на балконе. Ему хотелось сейчас кричать и плакать. Но кто-то должен был поддержать остальных. Поэтому мужчина мотнул головой и зашёл в дом. Напротив него стоял огромный человек, нежно держащий на руках Муму. Собака смотрела на Чацкого, который сжимал в кулаке ожерелье. Но вместо слов она только лаяла.

– Что ты сделал! – взревел Чацкий. – Отвечай!

Удивлённый великан поднял руки вверх, продолжая держать в одной из них собаку.

– Барыня – всё. Сила – всё. Ожерелье – всё. Тень – всё.

Затем он поставил на землю Муму. Казалось, что животное сейчас заплачет, но из его уст продолжал вырываться только лай. Корги посмотрела на собравшихся молящими глазами, надеясь, что хоть кто-то её слышит, но повисла тишина.

– Муму сказала, что она больше не может говорить. Слышите её кто-нибудь? – спросил Герасим.

Но Чацкий и Онегин лишь помотали головами.

***

Некоторое время Чичиков и Тёркин молча