Короли Керни - Навесса Аллен

Злилась ли я все еще на Джейкоба? Да. Но мне казалось, что я понимаю его мотивы, что еще больше все усложняло.

Уф.

Несколько минут спустя Джейкоб остановил фургон перед мрачноватого вида тату-салоном. У обочины было припарковано несколько мотоциклов, на каждом бензобаке гордо красовалась королевская эмблема. Витрины салоны были покрыты слоем пыли. На неоновой вывеске не хватало нескольких букв, и теперь вместо «Чернил Брэда» на ней было написано «Плохие чернила». Вполне уместно. Это было отличное место для заражения гепатитом С.

Я искоса взглянула на Джейкоба.

— Пожалуйста, скажи, что ты никогда не делал здесь татуировку.

Он снял темные очки и бросил на меня пронзительный взгляд.

— Здесь никто не делает татуировок.

Я нахмурилась и повернулась к ряду байков рядом с нами. Если их владельцы не были внутри и не делали татуировки, то что тогда? Джейкоб шутил или говорил серьезно? Был ли этот салон ничем иным, как прикрытием для другого, более гнусного бизнеса «Королей»?

Я оглянулась на грязные окна и общее запустение в витрине магазина. Я бы не хотела делать здесь татуировку, и, возможно, именно на это и рассчитывали «Короли». Возможно, грязь и ветхость были не от старости, а намеренно.

Прежде чем я успела расспросить Джейкоба об этом, из парадной двери вышел крупный латиноамериканец примерно моего возраста и направился к нам. На нем была облегающая черная футболка и кожаная жилетка без рукавов с эмблемой «Королей» на правой стороне груди, похожая на ту, что Джейкоб надевал на днях. Его голова была выбрита. Татуировки змеились по его рукам. Густые брови, оттенявшие темные глаза, придавали ему суровое выражение, которое несколько смягчали полные губы. Я никогда не видела его раньше.

— Оставайся здесь, — сказал Джейкоб, вылезая из фургона.

Меня это вполне устраивало. Я не хотела принимать никакого участия в предстоящем обмене. Достаточно того, что я уже была вовлечена в дела «Королей»; нет необходимости добавлять к списку моих преступлений соучастие в торговле оружием.

Джейкоб обменялся несколькими словами с другим байкером, которые, к счастью, были заглушены низким гулом двигателя фургона. Коротко кивнув Джейкобу, латиноамериканец повернулся и направился к двери салона. Дверь распахнулась, и из нее вышли еще трое мужчин. Я не узнала ни одного из них, хотя они были одеты в кожаную форму клуба. В этом не было ничего необычного. Не все «Короли» часто посещали «Чарли», а в клубе, по последним подсчетам, было более двухсот членов.

Они быстро и деловито выгрузили сумки из багажника фургона. Я смотрела прямо перед собой и изо всех сил старалась выглядеть как женщина, занимающаяся своими делами. После этого они направились обратно в салон, латиноамериканец порылся в кармане и передал что-то Джейкобу, прежде чем они разошлись.

Джейкоб вернулся и открыл дверцу со стороны водителя. Он заглушил двигатель и жестом велел мне выходить. Я вылезла из фургона и обошла его, чтобы присоединиться к нему, и он повел меня в заднюю часть салона. Мы были в нескольких сотнях футов от фургона, прежде чем он заговорил.

— Мы возьмем другую машину.

Я только кивнула. Я не знала, насколько чувствительна система прослушивания у Лиама, и не хотела говорить ничего из того, что он мог услышать. Когда фургон оказался позади нас, у меня зачесалось место между лопатками, как будто это было разумное существо под командованием Лиама, наблюдающее за нами даже на таком расстоянии.

Джейкоб нажал кнопку на брелоке, который дал ему приятель-байкер, и из роскошного красного BMW, припаркованного в тени здания, донесся стрекочущий звук. За торговлю оружием, должно быть, хорошо платят.

Я села на пассажирское сиденье и пристегнулась.

— Здесь безопасно разговаривать? — Спросила я, когда Джейкоб сел рядом со мной.

— Да, — сказал он. Он нажал кнопку на приборной панели, и двигатель взревел почти так же громко, как у «Мустанга».

— Ты намеренно соблазнил меня, чтобы попасть в «Магнолию»? — Спросила я. С таким же успехом можно было бы решить самый сложный вопрос и понять раз и навсегда, насколько я на самом деле должна была злиться.

Он бросил на меня быстрый взгляд, прежде чем завести машину и выехать с парковки.

— Не совсем.

У меня напрягся позвоночник.

— Объясни.

— Ты казалась мне лучшей кандидатурой, чтобы попасть в «Магнолию», — сказал он. — И я хотел трахнуть тебя с твоей первой смены в «Чарли». Так что, да, я заманил тебя к себе, надеясь убить двух зайцев, но это никак не связано. Даже если бы ты мне отказала, я все равно попросил бы тебя солгать и сказать, что я твой парень, чтобы ты провела меня туда.

Дыхание, которое я задерживала, вырвалось со звуком, больше похожим на шипение.

Он взглянул на меня, когда мы с ревом выезжали с парковки, и его бицепсы напряглись, когда он переключил передачу, и машина набрала скорость.

— Знаешь, ты бы все равно согласилась на это, чтобы обезопасить свою бабушку.

Да, я бы согласилась с этим, но мне это не понравилось. Это было слишком похоже на манипуляцию, и это заставило меня задуматься, не продолжает ли он лгать мне, утаивая какую-то важную информацию.

Я вспомнила выражение его лица, когда я вышла из полицейского участка, когда он сказал мне, что вытащить меня оттуда было бы труднее, чем из «Магнолии». Он казался абсолютно серьезным. Как будто я стоила того, чтобы штурмовать здание, полное вооруженных мужчин и женщин, на стороне которых закон.

Он снова взглянул на меня, всего лишь мельком задержав на мне свой взгляд.

— Я понимаю, почему ты злишься, — сказал он. — Мне жаль. Я не знал, как заговорить об этом, не заставив тебя усомниться во всем, что было, между нами.

— Что ж, поздравляю с хорошо проделанной работой, — сказала я. — Теперь я подвергаю сомнению все, что было, между нами.

Я издала сдавленный вздох, когда он ударил по тормозам. Мы с визгом затормозили на обочине. Позади нас за сигналила машина, и водитель, проезжая мимо, крикнул: «Придурок!»

Я оттянула ремень безопасности и потерла грудь. Ой.

Джейкоб повернулся ко мне со своего места.

— Между нами все по-настоящему. Я не собираюсь умолять тебя доверять мне, и не собираюсь сидеть здесь и спорить с тобой по этому поводу. Ты либо веришь мне, либо нет. — Он наклонился и схватился за свою промежность, и я была потрясена, увидев, что он стал твердым как скала. — Даже сейчас я предпочел бы спрятаться где-нибудь, заставляя тебя выкрикивать мое имя, чем разбираться с этим дерьмом, и, если ты не веришь ничему