Короли Керни - Навесса Аллен

теперь Реддинг был здесь, работая на «Джокеров», чтобы дестабилизировать ситуацию в Керни.

Дэниел Кинг, должно быть, работал с ним. Возможно, ему надоело возглавлять подразделение «Призраков», подчиняющееся Лиаму. Возможно, он хотел руководить своей бандой без какого-либо надзора. Конечно, он не стал бы рассказывать Джейкобу о том, что он задумал; Лиам был его отцом. Конечно, он бы отругал Джейкоба за то, что тот ввязался в это дело; он, вероятно, боялся, что Лиам узнает о его предательстве. Так почему же Джейкоб оправдывал его сомнения? Почему он был так чертовски предан человеку, который обращался с ним как с абсолютным дерьмом?

Я хотела повернуться к нему и потребовать ответов, но, если мои прошлые расспросы чему-то меня и научили, так это тому, что Джейкоб замолкал каждый раз, когда я упоминала его злого повелителя.

Между нами зазвонил телефон Джейкоба. Он поднял его и взглянул на экран, притормозив, чтобы получше рассмотреть. Он сжал челюсти и бросил его обратно.

— Черт возьми, — выдавил он из себя.

— Что случилось? — Спросила я, и мне не понравилось выражение его лица.

— Планы изменились, — сказал он, выезжая на главную дорогу. — Нам нужно поговорить кое с кем после того, как мы закинем это дерьмо.

— С кем? — Я спросила.

В ответ он только покачал головой.

Я уставилась на его профиль, борясь с желанием закричать.

— Если ты еще раз назовешь меня упрямой, да поможет мне Бог, Джейкоб.

Он потянулся и, схватив мою руку, притянул ее к себе, чтобы поцеловать костяшки пальцев. Его взгляд на мгновение встретился с моим, в нем были и обещание, и предупреждение. Обещание, что он скоро ответит мне? Предупреждение прекратить задавать вопросы?

Аргх!

Почему мне казалось, что я никогда по-настоящему не понимала, что происходит с этим человеком? Почему я постоянно чувствовала себя неуравновешенной и не в своей тарелке?

Я попыталась вырвать свою руку из его, но он держал крепко, поглаживая большим пальцем мою кожу, пока вел машину.

— Отпусти меня, — сказала я, и в моем голосе прозвучало больше злости, чем на самом деле. Мне нужно было подумать, попытаться разобраться в своих мыслях о том, что происходит, и в моих постоянно меняющихся, вечно противоречивых чувствах к этому невозможному мужчине, но я, казалось, не могла сделать ни того, ни другого, когда он прикасался ко мне.

Он снова оглянулся и заметил выражение моего лица. На его лице появилось недовольное выражение, он отпустил мою руку и включил поворотник, съезжая на обочину.

Я огляделась вокруг — кукурузные поля слева, кукурузные поля справа.

Джейкоб припарковал фургон и подошел к моей стороне. Прежде чем я успела спросить, какого черта он делает, он рывком открыл мою дверцу, отстегнул ремень безопасности и вытащил меня из машины.

— Джейкоб! — Закричала я, хватаясь за его шею, пока он шел к кукурузному полю.

Фургон все еще был заведен, и обе дверцы распахнуты настежь, как будто нас похитили. Если бы кто-нибудь проезжал мимо, на него бы так подействовали флюиды «Детей кукурузы», что он бы либо убрался восвояси, либо вызвал полицию.

— Иногда ты сводишь меня с ума, — проворчал он.

— Аналогично, приятель, — сказала я, ткнув его в мясистую грудь для пущей убедительности.

— Почему ты не могла поверить, что я отвечу тебе, когда смогу?

— Я не знала, что ты просил меня об этом! — Парировала я. — Почему ты просто не сказал мне?

Он издал разочарованный звук, а затем притянул меня к себе, чтобы прижаться своим ртом к моему. У меня закружилась голова, когда он поцеловал меня, крепко и неистово, и я сделала ту глупость, из-за которой снова забыла дышать. К тому времени, как он отстранился, у меня кружилась голова, и я была благодарна ему за то, что он поддерживал меня.

— Мы собираемся увидеть Дэниела Кинга, — сказал он.

И в этот момент головокружение исчезло.

— Эм, что?

— И я ничего не сказал в фургоне, потому что мой отец мог прослушивать его.

— Эм, что?

— Теперь нам нужно перестать терять время и вернуться на дорогу, пока он не взглянул на GPS-навигатор и не задался вопросом, какого черта мы здесь припарковались.

С этими словами он развернулся и направился прочь с кукурузного поля.

Я прильнула к нему, ошеломленная, оглядываясь назад на последние несколько дней и начиная понимать, что причина, по которой мне казалось, что я никогда не понимала, что происходит, заключалась в том, что я ничего не знала.

Глава 17

Остаток пути до Керни прошел молча. Потому что, черт возьми, что я могла сказать, зная, что Лиам может услышать каждое слово? Кстати, почему Лиам мог услышать каждое слово? Был ли он просто параноиком по натуре? Так вот откуда у Джейкоба эта черта характера? Я только что познакомилась с Лиамом. Я ничего не знала о нем, кроме того, что мне рассказал Джейкоб, и того, что я видела собственными глазами. Лиам казался достаточно уравновешенным, но, насколько я знала, в глубине души он был помешан на контроле и прослушивал все свои машины, потому что хотел слышать каждое слово, сказанное за пределами его досягаемости.

О, Боже милостивый, на диване. Вчера мы с Джейкобом были в «Мустанге».

Я в ужасе начала поворачиваться к нему, но остановилась. В «Мустанге» не было даже автоматических стеклоподъемников, не говоря уже о том, чтобы поддерживать сложную систему прослушки. Надеюсь. И стал бы Джейкоб делать все это, зная, что его отец услышит каждый наш звук? Не думаю. Конечно, ему было наплевать на то, что его видели прошлой ночью на подъездной дорожке «Королей», но быть замеченным мельком через тонированные стекла и подслушиваемым в течение длительного времени — это две совершенно разные вещи. К тому же в машине он был разговорчивее, гораздо откровеннее со мной — я имею в виду, в сравнении, — после того, как мы забрались в фургон, он не произнес и двух слов.

Я прерывисто вздохнула и попыталась успокоиться. Ладно, Лиам, вероятно, не слышал, как его сын «отвлекал» меня. Но сегодня он все равно отправил нас на машине, которая, возможно, прослушивается. Предварительно предложив Джейкобу взять с собой несколько вещей для «Призраков».

Я вспомнила напряженность нашего разговора во внутреннем дворике, неприкрытое беспокойство на лице Лиама, который понимал, что его сын может оказаться в опасности. Был ли Лиам просто беспокойным отцом? Джейкоб был их единственным ребенком; я могла понять его чрезмерную заботу. Или происходило что-то еще?

Там, на кукурузном поле, Джейкоб вел себя совсем не так, как