Фиктивный развод. Не отпущу - Евсения Медведева

И когда мир сузился до размера атома, когда все звуки превратились в тихий шепот волн, произошёл взрыв.

Меня разобрало на части!

Голова стала пустая, в душе запели птицы, тело потеряло силу, вес, форму. Я обмякла, растекаясь в его руках. Чувствовала, как снова скользит по запястьям шелк, как его горячие ладони подхватывают меня под грудью, как Куталадзе прижимает к себе, как что-то невероятно ценное, важное, нужное… И как я падаю на холодный сатин кровати…

Морок затянул меня мгновенно. Просто закрыла веки, выталкивая последние слезы, и провалилась в сон, сквозь который доносилось:

— Не отпущу… Я тебя никогда не отпущу…

ждали КАРАТИКА?

А вот и он... Новоиспеченный мэр курортного городка, переехав в который он тут же встретил свою любовь!

НОВИНКА!

Мэр. Цена предательства - любовь

— Сколько тебе заплатили за компромат? — Каратицкий зло усмехнулся, смерив меня презрительным взглядом. — Сколько стоило разрушить репутацию мэра?

— Костя, поверь, у меня не было другого выхода… У них моя сестра! Помоги!

— Помочь? После того, как ты уничтожила меня, просишь помочь?

Я — простая учительница… А он — молодой и перспективный мэр, чью карьеру мне предстоит сломать взамен на свободу сестры. Но тот, кого я должна предать, неожиданно оказался моим единственным спасением…

И какова цена предательства?

Я расплачусь любовью…

Глава 35

Глава 35

Левон

Ладонь прожигала нежность её кожи. Оглаживал соблазнительный силуэт, пересчитывал родинки, следил, как утренние лучи солнца ласкают шикарные бёдра жены.

Время любит её, бережет… Линии до сих пор соблазнительные, будоражащие, просто идеальные. Хочется зафиксировать это мгновение в памяти, чтобы иногда закрывать глаза и любоваться.

Медленно стянул простынь, обнажая стройные ножки, прижался губами к родимому пятнышку в форме сердечка, прошелся языком по коленке, двигаясь всё выше и выше.

Не спит… Прозрачные волоски приподнялись, под языком рассыпаются мурашки, грудь завибрировала глубокими вдохами.

Рывком перевернул проказницу на спину, перекинул через себя ногу, упираясь утренним стояком в её промежность, и Кара распахнула глаза, словно разряд тока получила.

— Левон…

— Доброе утро, жена, — эти четыре буквы как-то по-особенному приятно сорвались с языка.

Хорошо было сейчас, оттого кошмарнее вспоминалось то, через что пришлось пройти.

Чтобы понять, что ты счастлив, стоит на мгновение лишиться всего! Всего миг одиночества, и мысль о том, что Карина может быть счастлива и без меня, превратилась в тугую удавку. И всё цвет потеряло…

Не волновали работа, проблемы, вибрирующий на полу телефон. Да хоть конец света пусть случится, главное, что сейчас я с ней.

— Куталадзе, ты сбрендил? — она рассмеялась, смущенно закрывая ладонями пылающие румянцем щеки. В глазах искры, губы чуть припухшие, зазывающие, розовый язычок то и дело скользит по ним, маня поцелуем.

— Ага. Только поздновато… — пальцы бегали по внутренней стороне бедер, то и дело подкрадываясь к складочкам. — Мне бы двадцать лет назад понять, что повезло несусветно.

Кара замирала, едва слышно постанывала, а когда я вновь отдалялся, разочарованно выдыхала. И так снова и снова.

— Скажи, чего ты хочешь? — закинул её ноги себе на плечи, рассыпая поцелуи по шелковой коже. — Море, выходные в Париже, шопинг в Милане. Карина, только скажи, я всё сделаю.

— Фу, как пошло, Куталадзе. Знаешь, ты не один виноват… Я же видела, что работаешь на износ не для себя, а для нас. Ты как встал на эти рельсы, так и прёшь тараном. Вот даже сейчас ты готов всё бросить к моим ногам, вот только это всё материальное. А мне хочется просто кофе, — соврала она и снова закрыла лицо.

— А хочешь, я забронирую тот отель на Мальдивах, откуда мы привезли Андрона?

— Нет, Куталадзе… Не хочу.

— А если честно? Давай, Кара… Сейчас самое время начать разговаривать.

— А я не хочу разговаривать, Куталадзе! Не хочу! Как только мы начинаем говорить, то сразу тонем в бытовухе, спорах и заботах о родных и близких. Да, возможно, я чокнулась, тронулась умом и потеряла совесть. Но я устала… Можно побыть просто женщиной? — с надрывом прохрипела она, приподнимаясь на локтях.

В глаза смотрела, так твердо, даже с неким вызовом.

И самое гадкое, что права она была. По всем статьям!

— Тогда замолчи, — резко стянул с изголовья свой галстук, а пока Кара удивленно наблюдала, повязал его в виде кляпа. — Молчать, Кара…

— М-м-м-м… — она мычала, тянулась руками, чтобы стянуть кляп, то и дело переходя на смех.

— Т-ш-ш-ш… Сегодня ты — женщина, и только посмей стянуть его, Карина Куталадзе!

Она снова взорвалась возмущением, но руки убрала, перемещая их на мои плечи. И это был самый щедрый знак доверия, смирения и готовности ко всему, что я мог дать.

А я не просто мог! Я хотел этого!

Самые смелые фантазии, самые потаенные желания, а ещё любовь.

Это слово перестало быть пустым, обрело силу, напиталось скрытыми эмоциями. Вот она… Моя женщина! Чуткая, мечтающая, трогательная… Но при этом сильная, упрямая.

Почему не замечал? Замечал… Только принимал как должное, забывая ценить.

— Давай, девочка, расслабься, и полетаем, — с силой толкнулся, вбирая рассыпающиеся из глаз искры. Карина выгнулась, упёрлась ладонями в мягкое изголовье, а после толкнулась бёдрами, требуя продолжения.

А дальше тьма и мутный туман похоти. Мы трахались как кролики, до бессилия, до полнейшего помешательства. Падали на кровать, содрогая стены хрипами и жадными вдохами. Обнимались, прижимались друг к другу, боясь проснуться и осознать, что это был сон.

— Ты чокнулся, — лениво шептала Кара, водя пальцем по моей груди. — Я думала, что такое только в порнофильмах.

Мы, измотанные и довольные, лежали поперек кровати. Вдыхал аромат её влажных после душа волос, ласково скользил по