Фиктивный развод. Не отпущу - Евсения Медведева

с птичками стал разговаривать? — огрызнулась, пытаясь вновь воссоздать разрушенную дистанцию.

— Как остался один, так и заговорил сразу. И с птичками, и с мышками, и даже с жалкими крысами, — Левон взял мой бокал, отдал его официанту. — Моя жена пьет только сухое шампанское.

— Вот видишь! — снова закатила глаза Нина Маратовна Вьюник, и над столом взорвался очередной залп смеха. — Левон, ваша семья — эталонная величина! — женщина вздохнула, но тут же уложила голову на плечо супруга. — А ведь мы тоже были молодыми, помнишь, Дим?

— Конечно, помню, — Вьюник старший опрокинул стопку коньяка и даже не поморщился, прижался губами ко лбу жены и вдохнул родной аромат. — Я украл тебя… Разве это можно забыть?

— Украли? — Адель вздрогнула и подалась корпусом вперёд. — Дмитрий Саныч, это фигура речи? Или прям преступный сговор… Раевский, сколько за это дают? А мы являемся свидетелями? Или сразу соучастники?

— За это дают четверых детей, — рассмеялся Денис, но как-то натянуло. Он бросил в нашу сторону встревоженный взгляд, понимая, что разговор свернул не туда… Но Ада то ли прикидывалась, то ли и правда не понимала, что скользкая тропка.

— Представляете, он каждую ночь карабкался по водосточной трубе, перелазил через соседский балкон и сидел на крошечном карнизе, пока я не открою ему окно, — мама зарумянилась, прикрыла изящной ручкой глаза, полные трогательных слёз.

— Я дважды упал… Перелом двух ребер, — хохотнул Дмитрий Саныч и вдруг стрельнул взглядом в Левона. — Но разве это не стоило того? Моя женщина рядом, у меня три сына, одна дочь-мартышка, но это уже не моя головная боль… Да, зятёк?

— Да, папочка, — Мятежный отсалютовал бокалом и прижал к себе хлюпающую носом Верку.

— А кольцо? — Нина Маратовна подпёрла щеку рукой, погружаясь в воспоминания. — Ты заложил кольцо своей бабули, чтобы купить нам обручалки. Помнишь?

— Помню… И как потерял их – тоже помню. У подъезда на меня напали и выписали путёвку в травматологическое отделение. Гады… Забрали всё! Деньги, кольца, документы. А нам в ЗАГС идти через неделю!

— Ага… Тебя выписали в день свадьбы. Дети, ваш отец по всему отделению бегал, уговаривая санитарок и медсестёр одолжить кольца всего на вечер!

— Нин, ну потом же все хорошо было!

— Было… — она кивнула и поцеловала мужа. — Я всё готова была простить за твои письма. Мои родители были против нашего союза. Где я, а где босяк Вьюник? И Дима писал мне поэмы… Почерк такой красивый-красивый. Я их прятала под подушкой и засыпала, представляя всех наших будущих детей.

— Вот что за народ такой эти женщины? Они с жестоким прагматизмом выбирают отцов своих детей. Но убедить в чувствах их может только шальное безумие… За это и любим, — Дмитрий Саныч поднялся, оправился. — Прости, Раевский, но первый тост будет за наших дам… Мы сухие, холодные, расчетливые, но как только дело заходит о чувствах, превращаемся в слепых котят. Давайте выпьем за женское терпение, за их огромные сердца и веру в мужиков.

— Уррааа!

Отчего-то казалось, что каждое слово было сказано не просто так. Они острыми пиками летели прямо в сердце, заставляя вновь и вновь проживать то, от чего я так наивно пыталась сбежать.

Не было у меня ненависти к Левону.

А что было?

Да я и сама понять не могла.

Без него плохо, а с ним невыносимо… Ты снова и снова думаешь о том, что это фарс, игра, и не более!

Хорошо этим маяться, когда тебе двадцать, тридцать… Но когда стремительно накатывает сорок, мысли превращаются в удавку страха.

Кажется, что вот сегодня он придёт и попросит освободить его жизнь от своего присутствия.

Почему сбежала?

Потому что просто устала ждать неизбежного. Сама поставила точку, потому что так должно было быть не так больно.

Вот только ложь это все!

Сердце ноет, душа стонет, а кровь в желе превращается от невыносимой тревоги.

— Ой, а давайте поиграем в «Что я знаю о…?», — вдруг голос подала робкая и стеснительная супруга Вади Вьюника. Леся откашлялась, откровенно осмотрела нас, а после как-то коварно улыбнулась. — Раз уж мы начали говорить о браках, парах и безумствах, на которые способны влюбленные.

— Лесь, ты что придумала? — Вадя дернул жену и заулыбался, надеясь, что она успокоится, но не тут-то было!

— А что? За столом все парами… Вот и поиграем, заодно выясним, насколько хорошо мы знаем друг друга, — она дернула бровью.

За столом и правда собрались одни парочки, не считая Каратика, но тот так воодушевился этой игрой, что сдёрнул удавку галстука и расстегнул верхние пуговицы рубашки.

— Так… Чур, я ведущий! — Костя вскочил и стал потирать ладошки. — Готовьте ваши грязные секретики. Эта девочка и её чокнутый профессор психологии знают толк в семейных неурядицах.

— Кость, это не так работает, — Леся дернула друга за руку, возвращая в кресло. — Итак… Каратик, ты задаешь вопрос о Ваде мне, потом я задаю ему, и так по кругу.

— Лесь, милая, а давай викторину отложим до дома? — Вьюник приобнял жену, что-то шепнул на ухо, но хрупкая и послушная Леся вспыхнула, упрямо замотав головой.

— Костя, начинай…

Сначала было море шуток, Каратик максимально пытался расслабить друзей, увлечь и запудрить мозг. И выходило это у него весьма и весьма неплохо.

— Марк! Ты забыл, что я терпеть не могу зелёный чай? — вспыхнула Тася и набросилась на мужа. — Всё, готовься… Ты очень сильно об этом пожалеешь!

Из доброго десятка ответов на самые элементарные вопросы неверными, кажется, были больше половины. Леся снисходительно улыбалась, Тася полыхала угольком гнева, Адель истерично хохотала, передразнивая Дениса, и лишь новобрачные Горозия нежно прижимались друг к другу, зная, что у них всё только впереди.

Наверное, Дмитрий Саныч прав? И мужчины просто неспособны держать в голове мелочь, вокруг которой строится вселенная женщины? Для них это ерунда, а для нас – всё, и даже немного больше.

Мои ладони горели, нервно теребила край скатерти, ощущая мощную энергетику Левона. Он не нарушал границ, не пытался коснуться, но и