Дом страха - Майк Омер

— По-моему, это надо отпраздновать, — сказала она, взяв один из бокалов и подняв его, глядя на него.

— Конечно! — отозвался Даррел, подхватывая другой бокал. Она пригубила из своего, и он сделал то же самое — всего лишь маленький глоток.

— Уф, — скривился, ощутив горечь на языке. — По-моему, это шампанское испортилось.

— Да ну? — Она тоже приложилась к фужеру. — По мне так отличный вкус. Это наверняка просто первый глоток. Попробуй еще.

— Не, — сказал Даррел, ставя бокал на кухонную стойку. — Я не стал бы это пить. Смотри, как бы желудок не испортить.

Он оглядел бутылку, проверяя срок годности.

— Да отличный вкус, — сказала она, заходя ему за спину.

— Эй, послушай! Я знаю, какое шампанское на вкус, а это шампанское…

Боль в спине была резкой и ужасной. Он мучительно вскрикнул и обернулся. Она стояла перед ним, ее глаза были холодными и пустыми. Тут и живот пронзила резкая боль, и Даррел попятился назад, опустив взгляд. Кровь. Так много крови. Откуда она…

Опять резкая боль, на сей раз в груди, и это была ее рука там — кровь струилась по ней, брызгая на щеку прямо под лишенным всяких эмоций глазом. Он сделал еще шаг назад, чувствуя, что боль в груди становится еще сильней, стоило ему пошатнуться. Это был нож. Когда Даррел попятился назад, тот выскользнул у нее из пальцев, все еще застрявший между ребер.

Он кое-как нащупал рукоять, чувствуя ужас и не веря в происходящее. Вот же сука! Она пыталась убить его! Из-за денег! Он выдернул нож из груди — боль едва не ослепила его — и замахнулся на нее. Но ее там уже не было. Она смотрела на него отстраненным взглядом футов с шести.

— Ах ты сука… — пробормотал Даррел, шатнувшись вперед. Кровь пузырилась у него в рту. Он собирался убить ее.

Но она вдруг двинулась вперед, взмахнув рукой, и бутылка шампанского ударила его по лицу, повалив на колени.

— Господи, — пробормотал Даррел, заваливаясь на спину. Где она? Его зрение затуманилось, лицо горело огнем. Где нож? Он ведь еще секунду назад держал его в руке…

Попытался встать — и что-то твердое опять обрушилось ему на голову.

Глава 20

Из коридора доносились крики, безостановочно звонили телефоны, копы и детективы вбегали и выбегали из комнаты оперативников. С гудящей от чувства вины и ненависти на саму себя головой Ханна попыталась сосредоточиться, силясь сообразить, как она сможет помочь исправить весь этот колоссальный бардак.

Наамит и Рон Лисман добрались домой к половине одиннадцатого утра и стали ждать звонка. В одиннадцать к ним присоединилась Ханна — все трое напряженные и молчаливые, бросающиеся к любому телефону, который коротко звякал или звонил. Но ни одно из текстовых сообщений, ни один из имейлов или звонков не были от похитителей. В одиннадцать сорок пять, через полтора часа после передачи выкупа, Ханна наконец убедила их позвонить агенту Манкузо.

Звонок был коротким. Результатом стала огромная облава при участии десятков агентов ФБР, всего отдела полиции Гленмор-Парка, большого количества сотрудников полиции штата. Задействовали даже управление полиции Бостона. Над различными районами кружили пять вертолетов. Известили ближайшие аэропорты. Предполагалось, что похитители попытаются покинуть страну.

Предполагалось, что Эбигейл Лисман больше нет в живых.

Ханна прикусила губу, вновь перечитывая папку с делом об убийстве Глена Хейни — ее единственную ниточку, ведущую к похитителям. Все улики, имеющиеся у ФБР касательно дела о похищении, придерживались, особенно от нее.

Она осознала, что уже в третий раз перечитывает один и тот же абзац. На заднем плане слышала голос Митчелла, разговаривающего с кем-то, повторяющего все то же описание выцветшей голубой «Вольво», на которой скрылся похититель.

Наконец Ханна больше не смогла этого выносить и позвонила агенту Манкузо. Долгое время в трубке слышались лишь длинные гудки, после чего вызов переключился на автоответчик. Она набрала еще раз. На сей раз агент ответила буквально через пару секунд.

— Да, Шор, что надо?

— Ну что у нас там? — спросила Ханна. — Вы послали кого-нибудь на автомобильную свалку, где похитители избавились от фургона? Потому что, может, им захочется избавиться и от «Вольво», так что…

— Шор… — Тон агента Манкузо был холодным и резким. — Я не обязана перед вами отчитываться и вообще держать вас в курсе дела. Позвольте мне вас заверить, что я знаю, как выполнять свою работу. И я знала, как выполнять свою работу и вчера, когда Лисманы позвонили вам и сообщили, что похитители связались с ними. Если б вы велели им позвонить нам…

— Я и вправду пыталась…

— Если б вы убедили их позвонить нам, мы уже арестовали бы похитителей, а может, и вернули бы Эбигейл Лисман. Черт, Ханна, вы должны были сами нам позвонить! Да кого волнует, что вам такого наговорила мать? Она что, опытный оперативник? Это вы опытный оперативник — или, по крайней мере, считаетесь таковым… Сама не знаю, о чем я, черт возьми, думала! Мне надо было распорядиться отстранить вас от дела, едва только узнав, что вы лично знакомы с матерью. И я определенно должна была сделать это после допроса того говнюка, Юргена. Вы — это ходячая катастрофа, Шор.

Ханна прикусила губу.

— Я поступала так, как считала…

— Мне плевать. Скажите это своему чертову капитану, который убедил меня дать вам шанс. Послушайте, Шор, скажу как есть. Вот что я на сей счет думаю: если б вы вчера нам позвонили, Эбигейл Лисман по-прежнему была бы жива.

Из трубки послышались короткие гудки.

Ханна аккуратно положила ее на рычаг. Шум вокруг был просто оглушительным, и ее внезапно охватило чувство клаустрофобии. Она встала и, спотыкаясь, вышла из комнаты, намереваясь направиться на улицу, но на полпути к выходу настолько закружилась голова и замутило, что она метнулась к туалету. До кабинки добралась как раз вовремя, чтобы успеть исторгнуть в унитаз то небольшое количество еды, которое было у нее в желудке. Немного постояла на коленях, откашливаясь и отплевываясь; в голове глухо пульсировало.

«Если б вы вчера нам позвонили, Эбигейл Лисман по-прежнему была бы жива».

Невольный всхлип сорвался у нее с губ. Закрыв крышку унитаза, Ханна уселась на нее и расплакалась, прикрыв лицо руками и пытаясь хоть как-то сохранять тишину. Сейчас она не могла иметь дело с сочувствием коллег.

Поплакав несколько минут, Ханна сделала глубокий вдох, заставляя себя успокоиться. В голове немного прояснилось. Похитители скрылись с выкупом, а Эбигейл не вернулась. В ФБР полагали, что она уже мертва, а они регулярно имеют дело с делами о похищениях. Они знали, о чем говорят. Нельзя было уклониться от факта, что девочки наверняка уже нет в живых. Единственное, что оставалось, — это поймать похитителей. Осуществить правосудие.

Это слово никогда еще не казалось таким пустым. Ханну не волновало правосудие. Все, чего ей хотелось, — это вернуть Эбигейл Наамит и Рону, и…

Почему же похитители так долго держали Эбигейл живой? Лисманы заплатили бы выкуп, даже если б и не получили последнее фото Эбигейл с газетой в руках. В этом не было никакого смысла, если только они не намеревались отпустить ее. И передача выкупа прошла гладко, так почему же они так не поступили? Внезапно передумали?

Решили подержать Эбигейл в заложниках?

Нет, в ФБР явно считали, что она мертва, и…

Ханна сделала паузу и попыталась посмотреть на все с другой стороны.

Предположим, она — агент ФБР, ответственный за наиболее громкие дела о похищениях за последние годы. И, предположим, ее уведомили, что похитители связались с родителями, а те сообщили об этом