Кошка Белого Графа - Кира Калинина

Иногда до меня доносились запахи съестного. Но важные слуги в строгих ливреях глубокого темно-вишневого цвета не спешили угощать кошку с барских подносов, а входить в комнаты вслед за ними я не решалась – слишком легко оказаться в ловушке.

За дверями, открытыми и закрытыми, в залах и коридорах, всюду журчали голоса – разговоры, вопросы, приказания. Дворец негромко гудел, как улей, полный сотен, а может, и тысяч пчел.

Мой слух не сразу вычленил в этом гуле кое-что не- обычное.

– …этот дворец без вас был как увядший парк, моя прелестная фиалка.

– Может быть, и фиалка, граф, но никак не ваша.

Будь я проклята, если это не хрустальный голосок и манерный тон барышни Агды!

– Пока нет, моя красавица, но только пока. – А это не граф ли Скадлик сипит? – Я приложу все силы, чтобы…

Голоса стали удаляться, слов было уже не разобрать.

Да что я стою столбом? Надо догнать, проследить!

Что Агда делает во дворце? Кавалер Льет тоже тут? А старая ведьма?..

Я заметалась, пытаясь угадать направление, в котором двигались собеседники, свернула в один коридор, в другой.

– Пр-ривет, кр-расивая! Куда тор-ропишься? Поговор-рим?!

На моем пути вырос толстощекий дымчато-серый кот. Вот где Морда! Тяжелый костяк, мощная холка, крупная лобастая голова с маленькими округлыми ушками и темно-золотыми глазами. Шерсть кота видом напоминала плюш, на шее красовалась бархатка с синим камнем.

Несмотря на внушительные размеры, двигался зверь красиво и плавно. А еще он оказался красноречив – куда красноречивее моих хвостатых знакомых из храма Свена и Свяны.

– Жар-ркая кошка! – урчал кот, заходя то справа, то слева и норовя коснуться меня усами. – С виду белый снежок, а внутр-ри гор-рячая, как лето. Пойдем со мной, жгучая кошка, и я спою тебе песню луны и звезд.

– Экий ты пр-рыткий, др-ружок, – мой ответ против воли вылился в раскатистое мурлыканье. – Даже не пр-редставился, а уже пр-ро звезды завел!

Часть меня все еще прислушивалась, пытаясь уловить за завесой шумов, звуков и голосов один, нежный и звонкий. Вдруг еще не поздно? Вдруг найду, догоню? Оттого внимание мое рассеялось, и я подпустила мордатого кота слишком близко. Он боднул меня в шею, горячий язык-терка прошелся по уху.

– Люди зовут меня Кавалер-р…

– А я зову нахал!

Получи лапой по толстой щеке!

– Упр-рямая, гор-рдая, – пропел кот. – Нр-равишься.

– А ты мне нет!

– Непр-риступная. Покор-рю… Хочешь р-рябчика?

«Хочу-у!» – простонала пустота в животе, рот наполнился слюной.

– Сырого? – уточнила я, сумев на этот раз сдержать непрошеное урчание.

– Жар-р-реного, – пророкотал кот от души, пытаясь прижаться ко мне и обнять хвостом.

– Не хочу!

В голову пришла мысль поинтереснее:

– Мне надо найти пару людей. Вернее, одну девушку. Невысокая, темные вьющиеся волосы, большие карие глаза, очень кр-расивая…

– Покажи! – прервал меня кот.

Как это – покажи? На всякий случай я нарисовала в своем воображении барышню Агду, какой она приходила в наше ателье и какой была в доме Снульва, со всеми подробностями, которые смогла припомнить.

Золотые кошачьи глаза напротив вспыхнули яростью, и мысли мои оборвались – вместе с сердцем… Но взгляд Кавалера был направлен не на меня, а на что-то за моей спиной. На то, что шумно дышало, цокало когтями и воняло псиной!

– Беги, кр-расотка! Я его задер-ржу-у!

Я оглянулась. Выйдя из-за поворота, к нам приближался каштаново-рыжий, с белой грудью, бульдог, и на его морде было написано злорадное предвкушение. Обвисшие щеки мерно покачивались при ходьбе, напоминая о брыластом графе Скадлике, который любезничал с барышней Агдой.

– Гр-рыз, – сообщил Кавалер сквозь зубы.

Среди кошек и собак, как и среди людей, есть добрые души, а есть грубияны и забияки. Грыз явно принадлежал к последним. Его слюнявая челюсть опустилась, обнажая клыки, в горле заклокотал рык, похожий на злой хохот – и все во мне обмерло. Да эта зверюга нам головы пооткусывает. И ни одного человека в коридоре! Только что кишмя кишели, а тут будто сдуло всех.

Кавалер поставил спину горбом и завыл, суля врагу лютую смерть, его плотная шерсть враз поднялась, превратив кота в тугой мускулистый шар, ничуть не меньше буль- дога.

Но Грыз и не подумал испугаться, напротив, прибавил шагу.

– Беги-и-у-у! – закричал Кавалер и первым ринулся в бой.

Они коротко сцепились, и кот отпрыгнул, оставив на песьей морде кровавую отметину. Бульдог с рычанием бросился за ним.

В коридоре были ниши, в нишах стояли статуи, лучезары и диванчики для отдыха. Я вскочила на ближайший, и Грыз, как пушечный снаряд, пронесся мимо на расстоянии вытянутой лапы.

Прежде мне случалось переживать стычки с собаками. Мелких можно было поучить уму-разуму, с крупными тактика проста: когтями по носу – и деру!

Но Кавалер бежать не собирался, а я не могла его бросить. Все-таки он кот, а я человек, я за него в ответе. И когда бульдог вновь оказался рядом, съездила ему лапой по гузке, покрытой коротенькой шерсткой.

Пока Грыз крутился на месте, пытаясь понять, кто его так, я взлетела с сиденья на спинку, оттуда – на соседний диван, потом на следующий. Бульдог кинулся за мной, но нарвался на когти Кавалера.

Так мы и гоняли пса, доставая то сверху, то снизу, а он разевал свою жуткую малиновую пасть, ронял слюну и клацал зубами. В крови у меня мешались азарт и ужас – это была опасная игра! Раз бульдожьи клыки щелкнули у самого моего уха. Потом Грыз загнал Кавалера под диван, и оттуда донесся такой пронзительный вопль, что у меня шерсть встала дыбом.

Через секунду кот вырвался – с виду невредимый, только драгоценная бархатка исчезла с шеи. Но было ясно, что с бульдогом нам не сладить.

Я огляделась. Напротив моего дивана на цветочном постаменте стоял лучезар, его матовый плафон был выполнен в виде бюста древнего философа. Удачно придумано: философ сиял истинным светочем мудрости.

И очень мудро с его стороны было оставить рядом с собой местечко для кошки.

Вспрыгивая на постамент, я чуть не сорвалась – под лапу попала прядь длинной на груди шерсти. Моей же собственной!

Крикнула Кавалеру:

– Гони его сюда!

Грыз тоже это слышал. Но если я ни слова не разбираю в его рычании и лае, верно, и он не разумеет по-кошачьи?

Кот метнулся к постаменту, бульдог – за ним, и я столкнула философа с сияющих высот мудрости.

Философ ударил Грыза по плечу, упал на пол и раскололся.

Пес бросился наутек.

Наша схватка показалась мне вечностью, но на самом деле прошло всего несколько