Сиреневый Кристалл - Александр Мееров

Асквит, прибыв для переговоров в Макими, держался уверенно, словно дипломат могущественной державы, и настаивал только на одном — на выделении институту Ченснеппа небольшого количества плазмы.

Ситуация была сложной. Доктор Ямш считал необходимым выяснить, согласится ли Асквит на обмен информацией, расскажет ли о работах секретной лаборатории в Таркоре, пойдет ли на то, чтобы поделиться зародышами, и решил созвать совещание.

На совещание кроме ученых, непосредственно занимающихся силициевой проблемой, были приглашены руководители кафедр университета и директор Химико-технологического института. Доктор Ямш сделал все, чтобы совещание не носило официального характера, а представляло собой встречу ученых, на которой должен произойти обмен информацией, интересующей обе стороны. Собрались мы не в кабинете Ямша, а в небольшом прохладном холле главного корпуса и расположились вокруг стола, уставленного бутылками с охлажденной минеральной водой и вазами с фруктами. Асквит, видимо, готовился к выступлению более официальному, однако быстро сориентировался и в этой обстановке, сразу приняв ее как нечто само собой разумеющееся. Он не развернул принесенные с собой рулоны каких-то таблиц, а только поставил на стол коробочку с Золотой Ладьей. Совещание действительно поначалу напоминало непринужденную беседу людей, занимающихся увлекательными, имеющими огромное значение вопросами, но не желающих превратить обмен информацией в спор трудный и неразрешимый уже потому, что слишком различны цели, намерения и подход к вопросу у каждой стороны.

Асквит начал беседу, именно беседу, а не доклад, легко, неторопливо. Рассказывал он о своих похождениях на Паутоо с юмором, а работы, проводившиеся в Таркоре, описал содержательно и вместе с тем живо, образно. Поведав нам, как ему удалось добыть Сиреневый Кристалл, он перешел к сообщению об исследованиях, проводящихся в ченснепповском институте. Для изучения кристалла были привлечены различные специалисты, применены всевозможные приборы и самая разнообразия аппаратура, но фактически установить толком так ничего и не удалось. Несомненно одно: Сиреневый Кристалл создавал какое-то поле и Золотая Ладья, как чрезвычайно чувствительный прибор, всегда была строго ориентирована в нем. Никакие известные науке методы не помогли не только установить характер этого поля, но и обнаружить его вокруг кристалла. Единственным прибором, безотказно действовавшим уже сотни лет, была Золотая Ладья. Она уверенно продолжала указывать на Сиреневый Кристалл даже тогда, когда его упрятывали в солидную свинцовую броню. Поиски способов изоляции поля оставались безрезультатными, до тех пор пока Асквит не решил применить силициевые соединения. Даже в стеклянной оболочке Сиреневый Кристалл терял в какой-то мере свою активность, а когда создали защиту из чистейшего кремния, задача была решена. Эффект поля перестал наблюдаться. Сиреневый Кристалл можно было переносить из помещения в помещение, а всегда следовавшее за ним острие Ладьи теперь оставалось безучастным к этим перемещениям.

Какая же загадка таилась внутри Золотой Ладьи? По характеру орнамента, по стилю работы было ясно, что сама Ладья, кольцо, ее удерживающее, подставка из рубина — все это изготовлено в древнем Паутоо. Долго исследователи не решались ее вскрыть, боясь утерять возможность наблюдать интереснейшее, еще невиданное на Земле явление, но наконец отважились.

В Золотой Ладье находилось небольшое, похожее на арахис зерно, описанное в свое время русским ученым. Зародыш… зародыш силициевой жизни!

Зерно снова поместили в кораблик, построенный для него древними паутоанскими умельцами, и нехитрое приспособление продолжало действовать безотказно. Вскоре решили попробовать поместить в кораблик не зерно, а Сиреневый Кристалл. Опыт поставили, и лодочка с кристаллом начала исправно указывать на зерно. Но дальше произошло непонятное. Казалось, стоит теперь изолировать зерно, покрыть его кремниевым колпаком, и Ладья с кристаллом утеряет способность устойчивой ориентации в пространстве. Но не тут-то было. Ладья с кристаллом снова на что-то указывала, и притом всегда в одном и том же направлении.

Перевозя Ладью с места на место, из города в город, удалось установить: Сиреневый Кристалл указывал на острова Паутоо!

Значит, именно там до сих пор хранятся остальные зародыши!

Путешествие на Паутоо, по словам приятно улыбавшегося Асквита, обошлось без особых приключений, и тайник с зародышами был найден.

Нетрудно догадаться, сколько противоречивых чувств вызвало у каждого из нас сообщение профессора Асквита.

Доктор Ямш поблагодарил за информацию, Юсгор в свою очередь ознакомил Асквита с работами нашей группы, с намечающимися планами, подчеркнув при этом, что силициевая проблема опасна и требует систематического и осторожного разрешения. Я выступил после Юсгора и попробовал развить свои соображения, касающиеся необходимости работать над силициевой проблемой, объединив усилия. Профессор Асквит поддержал эту мысль с готовностью, даже с некоторой горячностью. Разговор стал особенно оживленным, но все же больше напоминал дипломатическую встречу, чем беседу ученых, работающих над одной проблемой.

Любезность и учтивость, с какой протекали переговоры, не могли скрыть растущего взаимного недоверия. Не внеся никаких реальных предложений, Асквит продолжал настаивать на передаче ему силициевой плазмы для работы с зародышами. Он еще раз подчеркнул, что в Таркоре Родбару до сих пор не удалось их вызвать к жизни.

— Должен признаться, господа, — продолжал Асквит, доверительно улыбаясь, — дело уже считалось безнадежным. Все чаще нас посещали сомнения: а не угасла ли жизнь окончательно в этих зародышах? И вот когда мы готовы были сдаться на милость скептиков и маловеров, нас подбодрили вести из Макими. Ваша удача, господа, убедила нас, что жизнь еще теплится в силициевом посланце космоса. Больше того, коллега Родбар уверен, что именно силициевая плазма, эта низшая форма силициевой жизни, весьма вероятно, и является той средой, в которой могут воскреснуть зародыши.

— Вы не считаете, профессор, — обратился к Асквиту Ханан Борисович, что оживление зародышей связано с риском? Ведь никому не известно, какого типа существа могут быть выведены в результате ваших экспериментов.

— Совершенно верно. В этом случае мы рискуем, очевидно, в такой же мере, в какой рисковали у вас, здесь, в Макими, оживляя метеорит.

— Я должен вам возразить, профессор, — вступил в полемику Юсгор. Работая с микроорганизмами, вкрапленными в кусок метеорита, в случае удачи мы могли получить силициевую плазму, и только плазму. Изучив древние документы Паутоо, мы имели некоторое представление о свойствах и повадках этой формы силициевой жизни. Но самое глазное — мы знали, что уже в древности совершенно случайно, правда, но был все же найден способ ее укрощения, средство борьбы с ее невероятной активностью. Я говорю о смоле туароке.