Десять поколений - Белла Арфуди

затем ко всем врачам (без этого в школу тоже было нельзя), Тара не заметила, как пережила промозглую осень. Дождливые дни сменяли друг друга, но мысли заполняли записи к очередным чиновникам. И вот пришла небольшая передышка, а с ней и зима, которую Таре еще не приходилось переживать в России.

Школьницей, а после студенткой она несколько раз ездила с матерью в Москву. Тогда еще в столицу другой огромной родины Тары – Советского Союза. Ее мать, разбив в пух и прах все стереотипы о восточной женщине, решила не быть смиренной женой и тихой гаванью для мужа и занялась спекуляцией. Раз в пару месяцев она садилась на поезд, который несколько суток вез ее до Москвы. Закупала там все, что только было можно из дефицитных товаров, и привозила в Ереван, чтобы перепродать с огромной наценкой. Когда дела начали идти в гору и пошли заказы от постоянных клиентов на конкретные вещи, она стала брать старшую дочь с собой в качестве помощницы.

Так Тара, морщась от жуткого запаха в вагоне, полном людей, которые несколько дней толком не могли помыться, впервые доехала до Москвы. Она дивилась ее размерам и широким проспектам, тому, что вокруг нет ничего, что было бы сделано из туфа. Привыкшая видеть в Армении повсюду строения из туфа, она была уверена в том, что и в Москве будет что-то похожее. Не менее поразительными ей казались и местные девушки. Глядя на их наряды из самых разных тканей, она думала, что здесь у каждого есть знакомый, который знает, где достать практически все что угодно. В Армении такое возможно, если у тебя есть родственники за рубежом, или ты дружишь с кем-то из иностранных студентов, или если ты как-то связан с партийной элитой. На крайний случай были магазины «Березка», но покупки там мог себе позволить далеко не каждый. Для большинства товары из этих магазинов существовали практически как далекие звезды эпохи: ты видишь их по телевизору, знаешь, что они где-то есть, но даже не надеешься к ним хотя бы раз прикоснуться.

После первой поездки в Москву Тара вернулась домой полная впечатлений и несколько месяцев без устали делилась ими с подругами, надеясь когда-нибудь снова побывать в далеком городе. Потом она еще пару раз съездила в Москву, пока ее окончательно не захватили учеба, замужество, рождение ребенка и самая обычная жизнь. Когда же муж решил, что переезд из Грузии обратно в Армению был плохой идеей и им следует поехать в Москву, Тара была счастлива. Живя своими воспоминаниями о советской Москве, которую она видела только на летних каникулах, она была разочарована, когда увидела Москву девяностых. Грязный серый город, полный мусора, вечных разборок с перестрелками и новостей о том, что сегодня кого-то убили в его собственном подъезде, а вчера взорвалась машина какого-то важного человека. И практически всегда важный человек был бандитом. Что было еще хуже – бандитами стали и люди из милиции, которых Тару когда-то научили уважать. Теперь же противный участковый звонил в дверь их с Шиваном скромной съемной квартирки и постоянно требовал денег без повода. Наличие разрешения на проживание не отбивало у него охоту получить мзду. Жаловаться же на него кому-то даже не приходило в голову, настолько это было нормальным явлением для всех вокруг.

Ари шел рядом с матерью, быстро перебирая короткими ногами. Резинка, которой мама соединила его варежки, чтобы они не потерялись, терлась о спину. Он постоянно хотел почесаться, но делать это в одежде было неудобно. Дождаться бы уже школы, когда можно будет все с себя скинуть и с удовольствием поскрести спину.

– Почему ты так странно дергаешься? – спросила Ари мать. – Снова спина чешется?

Ари кивнул огромной, обмотанной шарфом головой.

– Давай помогу. – Тара стянула перчатку и, запустив руку под дутую куртку сына, стала скрести ногтями по его рубашке.

– Выше, – командовал Ари. – Теперь левее.

– Теперь хорошо?

Ари снова кивнул, стараясь, чтобы при этом шапка не закрыла ему обзор полностью.

– Замечательно. – Тара обняла сына и задержала в объятиях на несколько секунд. Потом кивнула в сторону забора, которым было огорожено здание школы. – Теперь беги и веди себя хорошо.

Ари даже не шелохнулся.

– Знаю, что не хочешь, но что поделать. Такова детская участь – ходить в школу.

– Там все ужасно злые и совсем со мной не дружат.

– Они тебя пока просто плохо знают. Через пару месяцев у тебя уже будет куча друзей.

Ари, помнивший, что мать осенью говорила то же самое, уже сомневался в ее правоте.

– Ари, правда! – продолжала настаивать Тара. – Я тебе обещаю, совсем скоро тебе там понравится. Беги, в школу нельзя опаздывать.

Медленным шагом, явно выражая свое недовольство, Ари побрел в сторону самого нелюбимого на тот момент места на земле. Тара же смотрела сыну вслед и старалась подбодрить себя тем, что однажды ему и правда будет там нравиться. Скоро у него появятся друзья, по-настоящему, а не только в ее обещаниях. Свои переживания Тара могла задвинуть в самый дальний угол и смириться с тем, что живет на чужбине, совершенно не в тех условиях, к которым привыкла, и не той жизнью, о которой мечтала. Но на тревоги сына она не могла с легкостью закрыть глаза. И угораздило же их переезду случиться именно в то время, когда тут постоянно взрывают дома, а любой человек, не выглядящий как типичный славянин, кажется москвичам подозрительным. Косые взгляды и чувство, что ты здесь нежеланный гость, угнетали Тару. Она твердила себе, что должна держаться ради сына. Его будущее здесь, надо лишь перетерпеть трудности.

Поняв, что стоит слишком долго и скоро будет вся в снегу, Тара решительно пошла к автобусной остановке. Сегодня ей предстояло отправиться на местный рынок. Совсем скоро мир будет праздновать начало нового года. Люди, нарезая салаты и украшая елки, станут хотя бы на пару недель чуть добрее друг к другу. Таре же необходимо было на сэкономленные гроши суметь купить Ари подарок. За ним она и собиралась охотиться на рынке. Зайдя на прошлой неделе в огромный детский магазин в центре города, до которого она добиралась по запутанной карте метро, Тара смогла лишь ужаснуться ценам. Восхищаясь красотой импортных игрушек и оформлением витрин, она в то же время искусала губы почти до крови, пытаясь не расплакаться. Скромный пластмассовый робот, которого она присмотрела для сына, стоил столько же, сколько денег Шиван ей давал на ведение хозяйства каждый месяц. «Да, – говорила она себе мысленно, – наша жизнь в Москве далека от той,